Читать книгу Розовый дом на холме - Людмила Дорогинина - Страница 5

Папа служил хорошо, получил звание капитана, нам дали отдельную жилплощадь: дом был похож на барак, но все-таки, бараком он не был, а состоял из четырех квартир с отдельными входами. Было две улицы таких домов для офицеров: Первая Коммунальная, Вторая Коммунальная, позже построили и третью.

Наша квартира состояла из комнаты в шестнадцать квадратных метров, маленькой кухоньки с печкой, холодной прихожей и прилегающим к ней сарайчиком. Водопроводная колонка недалеко – перед крыльцом, дощатый туалет – один на два дома метрах в пятидесяти, и участок земли под огород.

Параллельно нашей улице пролегала другая, с красивыми двухэтажными домиками под красными черепичными крышами и с искусно застекленными верандами, их называли «финскими». Построены они были немецкими военнопленными. Я всегда мечтала побывать в одном из них, они казались какими-то сказочными среди местных домов. Удивительно, откуда взялась черепица в тех краях. Это была во всем городе только одна улица домов в пятнадцать.

Тем не менее мы были счастливы – после всех скитаний по съемным квартирам оказаться в собственном жилье!

Прямо за Второй Коммунальной начинался военный аэродром. Сама улица после дождя была непроходимой – огромные лужи, грязь – жирный чернозем прилипал к обуви, редкие машины буксовали. Зимой улица была засыпана снегом, зато летом… летом было раздолье. Мы играли на крыльце дома или уходили на кукурузное поле, там срывали початки и делали из них кукол, раскрашивая им лица и заплетая косы, пока нас не прогоняли владельцы. Вечером играли в прятки, папа часто играл с нами и всегда хорошо прятался, я тоже старалась находить новые места. Однажды мы с подружкой спрятались у соседа в малиннике. Нас не могли найти, а мы сидели, рвали чужую малину и тихонечко посмеивались над теми, кто нас ищет.

Вдруг раздался грозный голос соседа (мы его боялись):

– А ну вылезай! Кто там сидит?

Он полез в свою малину, мы в ужасе рванули через колючие кусты, раздирая ноги и платья, а он погнался за нами с разводным ключом.

Папа ходил потом к нему урегулировать конфликт, они вместе служили на «точке». Вскоре соседа перевели служить в Польшу с повышением на майорскую должность, а папа так и оставался капитаном на старом месте. Такое в армии случалось постоянно: хороших офицеров удерживали на месте, плохих переводили подальше, хоть и с повышением, лишь бы убрался. С этого момента, кажется, мама и начала папу «пилить».

Папа увлекся фотографией, и родители приобрели фотоаппарат ФЭД в скрипучем кожаном футляре коричневого цвета. Когда не было полетов, папа выходил на улицу и фотографировал маму, соседей или нас, детей.

На шкафу стала множиться всякая аппаратура: увеличитель, ванночки, лампы. Покупались пленки, проявители, закрепители и вечерами, плотно завесив окна, мы с папой проявляли фотографии. Было очень интересно смотреть, как на фотобумаге постепенно появлялись то мама, то я, то Мишка с Игорешкой, которых я тащу за рубашки, чтобы они стали рядом со мной, а они, стесняясь, упираются. Папа всегда любил схватить на фото такие моменты. Потом мы все-таки стоим все вместе, обнявшись за плечи. Сильно косящая Светка, лохматая, как всегда, смирно позирует рядышком – верная подружка! Или вот: все соседи выстроились в ряд, дети впереди, я – в пижаме! Это папа привез мне ее из Москвы, из темно-синего сатина в горошек, и я бегала в ней летом на улице, так она мне нравилась! Папа осторожно поднимал пинцетом фотографии из раствора проявителя-закрепителя, следя за тем, чтобы они не были слишком темными или наоборот слишком светлыми. Иногда он разрешал и мне поорудовать пинцетом. Папины фотографии были, может быть, не всегда высокого качества (эх, передержали!), но очень мне нравились, а мама раз в год тащила нас в фотоателье, где мы чинно позировали: папа и мама сидят, я у них на коленях; папа и мама сидят, я сижу между ними; они, опять же, сидят, я – позади и т. д. Мизансцены год от года менялись незначительно.

В шесть лет мама отвела меня в музыкальную школу (девочку нужно обязательно учить игре на фортепиано) к Нине Петровне, сказав при этом мне, что я принята без экзаменов. Пианино посчастливилось купить у соседа, который, выходя после футбольного матча, приобрел последний лотерейный билет и выиграл его, так что повезло всем: и ему и нам. Черное, лаковое, казавшееся очень большим в нашей единственной небольшой комнате, пианино «Аккорд» издавало красивые звуки и мне очень хотелось поскорее научиться играть на нем. Много лет спустя я попытаюсь продать его, теперь уже антикварное, хорошо сохранившееся, но на одном из интернетовских сайтов с удивлением обнаружу, что люди предлагают хотя бы бесплатно вывезти инструмент из их жилища. Иные времена, иные песни.

А тогда оно стоило баснословных денег, но у моей мамы всегда были деньги, и своих целей она тоже всегда достигала.