Читать книгу Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век - М. И. Дегтярева - Страница 19

По-домашнему тикали часы в лиловой гостиной, вечерами все четверо устраивались возле матери и принимались за рукоделие, как и тысячи женщин по всей России. Вязали для солдат носки, шарфы, одеяла. Даже младшая, непоседливая Анастасия, подписывавшая письма «Настаська. Швыбзик» и ни при каких обстоятельствах не желавшая быть серьезной, склонялась над вязанием и деловито участвовала в формировании посылок.

Свидетельство об окончании курсов сестер милосердия, выданное Великой княжне Ольге Николаевне

Условия военного времени накладывали ограничения на привычный уклад жизни, но женская часть семьи Романовых научилась радоваться самым простым вещам: здоровью Алексея, возвращениям отца с фронта, возможности вот так уютно провести вечер, посидеть в палатах своих «подшефных», где в нарушение всех правил этикета можно было поговорить «по душам» с ранеными, помочь им написать письма, немного пошутить с теми, которые шли на поправку. Целым событием были и незапланированные чаепития с участием старых знакомых. Некоторых из них, делая скидку на особые обстоятельства, Александра Федоровна приглашала во дворец, так сказать, запросто, т. е. неофициально, зная, сколько радости доставят детям подобные визиты.

Благодаря таким послаблениям, отступлениям от этикета царевны приобрели нечто очень важное. Они понемногу учились отличать истинное от подложного, дружбу, сердечность – от лести.

Довольно однообразная, но необходимая работа – прием пожертвований на нужды фронта в комитете под главенством Ольги Николаевны. Какой соблазн запечатлеть обеих княжон за этим благородным занятием! Однако усилия непрошеного «ревнителя» получают не самую высокую оценку у Татьяны Николаевны: «…какой-то фотограф хотел нас там снять, но так как было уже темновато, то он сделал это при магнии, и был маленький выстрел, и так всю комнату обдало вонючим дымом, и мы чуть не задохнулись. Всем, конечно, пришлось уйти, тем и кончилось. Хе-хе!»[37]

Совсем другое дело было фотографировать друг друга в привычной обстановке лазарета, среди дорогих лиц, примостившись на краешек кроватей, – радость и для раненых, и для сестер.

Бестактность и подобострастие возмущали Татьяну Николаевну. Вот что писала княжна отцу о А. Б. Нейдгарте – члене Государственного совета, вводившем ее в крайнее смущение хвалебными речами: «…Нейдгарт хотел, чтобы я что-то прочла в начале комитета, но Мама душка сказала, что не надо. Подумай, идиотство, я читаю глупые вещи в присутствии 14 людей! А!»[38]

Первые жизненные уроки, но какие важные… Твори добро, но не напоказ, как огня беги и апологий, и апологетов. Вполне по-евангельски, если вспомнить о том, как апостол запретил именем Господним духу, прославлявшему его устами одержимой женщины (см.: Деян. 16, 16–18).