Читать книгу В тени креста - Максим Греков - Страница 14

***

Бурая грязь, перемешанная с болотной жижей сотнями лошадиных копыт, медленно заметалась мелким снегом. Порывы ветра, продувая болотистые овраги, стихали в лесу, беспокоили жирных ворон и мародёров, добивающих раненых. На пригорке возле леса, на старой вырубке, подальше от начинавших смердеть трупов, табором встал лагерь. Там, в походных котлах готовили ужин и в отсветах костров делили скудную добычу.

Сотник Щавей Скрябин с трудом открыл глаза. Последнее, что он помнил, это как гранёный наконечник вражеской пики, пробил его щит и вышиб из седла. Щавей пошевелил рукой, всё ещё сжимавшей ремень от разбитого щита и ощутил тупую боль в груди. Совсем рядом по болотной грязи прошлёпали чьи-то шаги, а где-то вдалеке, слышались обрывки немецкой речи.

– Жаль, что нам не платят за каждую голову, – пробормотал, глядя на рыщущих по оврагам мародёров, наёмный пехотинец в старой помятой кирасе.

– Да уж, если бы так было, не сомневаюсь, что ты Фогель нарубил бы голов во всех окрестных деревнях, – бросил, проходящий мимо воин в длинном хауберке23. В руках он нёс русский шлем-шишак, очевидно подобранный на поле боя.

– Ну, хоть бы и так, тогда возможно нам не пришлось бы подбирать на поле то, что уцелело, в надежде загнать этот хлам маркитанту по сходной цене…, – тот, кого назвали Фогелем, указал корявым пальцем на русский шлем, что был в руках у воина в хауберке.

– Попридержал бы ты язык Фогель, – воин со шлемом повернул свой пояс с длинным мечом так, что мог достать его в любой момент.

– А то что? – лениво отозвался Фогель, – ты защекочешь меня до смерти своими тараканьими усами?

– Ну, ты и скотина Фогель, тебе самое место подохнуть в этом болоте, – воин в хауберке шагнул вперёд.

Фогель поспешно вскочил на ноги и уже хотел ответить, ещё что-то более дерзкое, но его прервал рык ещё одного воина.

– А ну заткнулись, вы оба, – рявкнул стоящий поодаль коренастый латник в блестящем бацинете24 без забрала. – Сегодня нам повезло, и мы ловко разделались с московитами, но клянусь всем чем угодно, что как только получу жалование, я тут же, уберусь из этой гнилой литовской трясины, чего и вам советую сделать.

Слыша солдатскую брань, Щавей окончательно пришёл в себя, он нащупал на своём поясе ножны с большим ножом, перевёл дыхание.

В это время, один из мародёров, что обыскивал трупы неподалёку, шагнул в сторону и остановился над Щавеем. Он поднял топор и примерился рубануть его по голове, как это делали все, прежде чем начать обыскивать труп, но опустить свой топор не успел – нож Щавея вошёл ему точно под рёбра. Спорщики не расслышали, как тихо вскрикнул их соратник. Они были заняты, и уже не обращали внимания, на то, что происходило в пятидесяти шагах от них.

– Что тут за шум? – спросил их подошедший от леса седой бородач в полном латном доспехе и белом плаще, на котором была пришита круглая розетка25 с изображением красного креста и меча под ним.

– Никакого шума нет, герр-капитан, мы просто поспорили о трофеях, – поспешил сказать коренастый латник.

– Нашли о чём спорить, – брезгливо бросил капитан, – никаких особых трофеев с этих московитов не соберёшь, а если хотите размяться, то идите к оврагам и выберете себе что-нибудь из того хлама, что осталось на мертвяках, – он указал в сторону места недавней битвы. – Вон один из ваших уже нацепил на себя что-то из найденного железа, и, судя по его походке, успел изрядно промочить горло, – добавил седой капитан, разглядев спину, карабкающегося из оврага Щавея.

– Не, то не наш, должно быть кто-то из литовцев, которых дал нам местный князь, если герр-капитан прикажет, я могу выяснить кто это. Про них всё сержант знает, – смахнув снег с бровей, сказал воин в хауберке.

Капитан отрицательно покачал головой, и молча пошёл обходить лагерь.

– А что про них знать? Все они проклятые язычники, тьфу, – отвернулся в сторону Фогель.

– Не…, они вроде как крещённые, – возразил ему латник в бацинете.

– Да что толку то? – зло бросил Фогель, иные молятся в схизматских церквях, а иные и того хуже – после мессы идут в лес и там приносят жертвы своим деревянным идолам, всё их крещение есть насмешка над христианами!

Продолжая спор, солдаты двинулись к пылающему жаром костру, а Щавей, сдерживая себя, чтобы не побежать, нетвёрдой походкой перевалил за овраг и направился к излучине речушки, чтобы скрыться за её крутым берегом.