Читать книгу В тени креста - Максим Греков - Страница 18

– Ты что ли меня дожидаешь? – голос боярыни Мирославы был резок, она не любила неожиданных встреч.

Из темноты холодных дворовых сеней навстречу ей шагнул совсем ещё молодой человек и учтиво поклонился.

– От Фёдора Ласкарёва, – проговорил он чистым голосом с лёгким акцентом.

Мирослава мельком взглянула на него, сверкнула хищными глазами, но ничего не ответила, на секунду задумалась и опасливо посмотрела по сторонам. Люда вокруг было много. Тут всегда так, на то он и задний двор государевых палат. По скрипучим доскам сенного пола волокли какие-то тяжёлые мешки, топали надворники со связками дров, тяжёлыми мерными шагами прогибали половые доски служки с огромным окованным железом сундуком. Кому служат все эти люди известно, а вот кому доносят – нет.

– Невместно тут, ступай за мной, – всё так же резко бросила боярыня, и не глядя больше по сторонам, скорой походкой устремилась по лестницам и переходам.

Толкнув очередную дверь, Мирослава вошла в маленькую светёлку с единственным оконцем под потолком, длинной широкой скамьёй вдоль стены и парой сундуков по углам.

– И так…, в грамотке, что ты передал, сказано суть в словах – так говори, – снова холодно произнесла боярыня. Она недовольно вертела в руках маленький пергаментный квадратик с нарисованными на нём палочками и крестиками – шифром, которым велась переписка между всеми ближниками её хозяйки – грозной государыни Софьи.

– Старого еретика и его брата на время перевезли в острог, оба молчат, – ровным голосом сказал посланец.

Пока он это произносил, боярыня Мирослава окинула его цепким взглядом: перед ней был красивый светловолосый молодой человек в щегольском кафтане, и то, что он держался с нескрываемым достоинством, только прибавляло ему привлекательности.

– И что же далее? Неужто некому развязать им языки, – с удивлением спросила боярыня.

– А того и не нужно, всё, о чём они могут сказать и так известно, – чуть улыбнувшись ответил посланец.

– Вот как? – ещё больше удивилась Мирослава, – для обычного гонца ты слишком хорошо осведомлён. Ты служишь у Ласкарёвых? – со скрытым интересом спросила боярыня.

– Боярин Фёдор – мой отец, и сам я, стало быть, тоже Ласкарёв. Димитрием нарекли меня родители, – ещё шире улыбнулся молодой человек.

Мирослава неожиданно для самой себя смутилась, но вида не подала.

– Прости боярин, не признала, ведь доселе мы не встречались, – притворно холодно бросила она.

– Встречались, но давно, – продолжил улыбаться молодой Ласкарёв.

– Так что там с еретиками? – торопливо перебила его боярыня, и как бы невзначай отвела свой взор в сторону.

– Оба в остроге, за ними догляд, и ждём «гостей». Ибо, что взять с безумного попа и его брата-ката? Первый, как старый пень передавал второму лишь те приказы, что с едой подбрасывали ему в подвал, а второй действовал по его указке. Кто писал те приказы, обоим конечно ведомо, да и от нас не сокрыто. Но что толку с пустых имён? Ежели и назовут они эти имена – тут и тупик. Будет лишь боярское слово против холопьего, а в нашем деле, сама ведаешь, холопий сказ не решает. Но всё же, дело не пропащее. У настоящих хозяев наших сидельцев страх шевелиться должен, – Ласкарёв широко улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами.

Мирослава углядела нечто хищное в его улыбке, и её интерес к молодому человеку пыхнул новым огнём. Кровь прилила к щекам. Но боярин в полумраке светёлки ничего не заметил. И продолжал:

– Поп, тот телом слаб, но упрям духом, а брат его, весь как на выворот – в руках силу имеет, а нутром хлипок. Вот на этом мы их и споймаем. А коли придётся, то у обоих, всё, что знают, через огонь вырвем, но это будет опосля, а сейчас – к пытке они не налажены. Ибо ожидаем, что хозяева их, пока те молчат вызволять их учнут, на этом себя явят. Ведь сидельцы – приманка. А вот тот, кто за ними придёт должен знать намного больше, – многозначительно сверкнул глазами Дмитрий. – С тех-то, нам прямая дорога к корням крамолы.

– Хитро…. Вы, греки в сыскных делах зело разумеете, – покачала головой Мирослава, – коли это всё, что передать велено, идём, выведу тебя другой стороной – подальше от чужих глаз.

Дмитрий Ласкарёв снова учтиво поклонился, и вслед за боярыней вышел из потайной горницы.

Они, молча, прошли другими переходами, и очутились в большой кухне. В нос ударил запах печёного мяса. Чуть в стороне, в пристройке под высоким сводом, в ряд стояли пять пышущие жаром печей. Из их утроб вырывался пар и дым от всего того, что там пеклось, варилось, кипело. Вокруг сновали кухонные служки. То и дело то там, то тут стучали и звенели деревянные крышки о глиняные, медные и оловянные горшки. В этом месте готовились яства для великокняжеского стола. Мирослава, не обращая внимания на сутолоку, прошла мимо пламенеющих печей, повернула от них в сторону и толкнула закопчённую дверь в длинный коридор, в котором было множество других дверей, ведущих в разные кладовые. Боярыня открыла на одной из них висячий замок и выдернула из стенового светца в коридоре еле тлеющую толстую лучину, пропитанную маслом.

– Сюда, – указала она внутрь кладовки. – Это самая короткая дорога – хоть и темно, но ты иди смело, в конце за поворотом дверь, далее длинный ход, ступай по нему, пока не упрёшься в малые воротца, откинешь щеколду и выйдешь на улицу уже за стеной.

Ласкарёв отвесил поклон, перехватил из рук боярыни лучину и молча, шагнул в темноту.