Читать книгу Искры хаоса с небес - Михаил Анисимов - Страница 20

Ксавор не был одиночкой, как могло показаться. За годы своей деятельности он успел обзавестись несколькими верными последователями. Он даже сумел сформировать некое сообщество единомышленников. Не все селаринцы были гармоничными личностями. Многие даже не подозревали, что в их душе имеются какие-то радикальные наклонности. Но чем ближе был контакт с Ксавироном, тем больше враждебности к инопланетянам проявлялось в обществе Селарина. Поначалу к этому отнеслись как-то снисходительно. Непоколебимая вера в баланс энергий убеждала тех, кто сохранял стойкость духа, что все отступники успокоятся, перестанут поднимать панику, приведут мысли в порядок. На Селарине аксиома равновесия считалась непреложной, незыблемой, истинной. Сама природа планеты всеми своими проявлениями говорила, что любое состояние обретает гармонию. И так оно и было тысячи лет, но вот близость с Ксавироном стала неизбежной. Это не просто теперь обмен информацией – это прямое общение. И осмысление этого факта пошатнуло психику некоторых селаринцев. Но, конечно же, им помогли. Очень многих вернули в ментальную устойчивость, что в очередной раз доказывало верность постулатов о соответствии и правильности галактических процессов. Поэтому данной проблеме не уделили достаточного внимания. Не нашлось того, кто бы тщательно стал разбираться в нервных срывах обитателей планеты. Потому что всем показалось, что этого не требуется. Всё шло по порядку, контакт скоро всё равно осуществится. И, скорее всего, всё само бы самоустранилось – и все были бы счастливы. Если бы никто не подначивал… Но вдруг в обществе появился некий селаринец, который стал сеять смуту в умах сограждан. Его мнение звучало громко – и вызывало смятение в сердцах некоторых. С ним провели беседу посланники Вещего круга – и попросили больше не смущать соплеменников. Тогда он сказал:

– Я всего лишь задаюсь вопросом адаптации. Как они отреагируют на наши условия, а как мы – на их?..

– А вы занимаетесь этим вопросом глубоко? – спросили у него.

– Только я в нём и понимаю хоть что-то! – уверенно заявил, как все уже поняли, Ксавор.

С тех пор он и стал одним из ведущих специалистов по адаптации. И не скрывал своего критического отношения к союзу с Ксавироном. И постепенно собрал вокруг себя небольшую команду единомышленников разных специальностей. Они разделяли его скепсис, но никто не собирался проявлять какой-либо формы радикализма. Да и сам Ксавор лишь на словах был агрессивен, но без импульсивности, чтобы не навлечь на себя пристального взора вышестоящих селаринских иерархов. Он на что-то надеялся все эти годы. Но увиденное в трансляции из Зала Света повергло его в лютый гнев, которого он не испытывал очень давно…

Ксавор, чья душа должна была быть выкована из того же хрусталя, что сиял на равнинах Селарина, почему-то оказалась закалённой в огне разочарований. И, наверное, поэтому-то он больше не мог сидеть сложа руки. Пламя полыхало в его сердце, готовое вырваться и сжечь всё, что он считал враждебным. Латор, этот посланец Ксавирона, и его ларец, кристалл, поднятый Вейлом, – это всё подсказало Ксарову, что его мир, его цель, его жизнь и то, чего он добился – всё вот-вот сгинет в пропасти. И на сей раз Ксавор решил хоть что-то сделать, потому что он хотел, чтобы эта пропасть поглотила всё, ради чего он тут жил…

Ксавор покинул своё жилище, окутанное мягким светом кристаллических ламп, и направился на нижние уровни города, туда, где сияние равнин уступало место теням, а гармония Селарина казалась менее совершенной. Здесь, среди мастерских и складов, где инженеры и хранители кристаллов трудились над поддержанием жизни города, он знал, что найдёт тех, кто разделяет его тревогу. Его шаги, быстрые и резкие, нарушали привычную плавность движений селаринцев, и прохожие, замечая его резкий взгляд, невольно отводили глаза, словно чувствуя бурю, что собиралась вокруг него…

Он остановился у неприметного здания, чьи стены, хоть и хрустальные, были покрыты тонким слоем пыли – знак того, что сюда редко заглядывали ведающие или техноцелители. Внутри, в полумраке, его ждали трое – немногочисленные единомышленники, которых он собирал годами, шепча свои опасения в тени, вдали от всевидящего света Вещего круга. Их звали Лира, инженер, чьи руки, привыкшие к тонкой работе с кристаллами, дрожали от гнева на наивность лидеров; Тарон, хранитель кристаллов, чья вера в гармонию пошатнулась после слухов о мощи Ксавирона; и Мейра, философ, чьи размышления о космосе привели её к выводу, что мир возможен только через силу. Они не были толпой, но в этом и было их преимущество. И ещё: все эти селаринцы были участниками делегации, которую возглавлял Вейл при первом контакте…

Ксавор вошёл, не тратя времени на приветствия. Его голос, обычно сдержанный, теперь звучал как раскат грома в кристальной тишине.

– Вы видел! – начал он, и его слова падали, как камни в стоячую воду. – Латор. Его ларец. И его содержимое. Они называют это даром, но… это сигнал.

– Какой сигнал? – с беспокойством на перебой стали спрашивать единомышленники.

Ксавор зловеще рассмеялся, а потом промолвил:

– Вы многого не знаете, друзья мои. Мы многого не понимаем… Но мне и вам давно ясно одно: Ксавирон играет с нами, как с детьми, а Вещий круг… тусклые осколки, они слепы! Они поднимают этот кристалл, как трофей, не понимая, что это нож, приставленный к их горлу!

Лира, нервно перебирая пальцами, подняла глаза.

– Ты уверен, Ксавор? – В её голосе дрожал страх. – Это не просто… дипломатия? Они говорят о союзе…

Её голос сорвался, но в нём чувствовалась искра сомнения, которую Ксавор тут же подхватил.

– Союз?! – рявкнул он, и его кулак ударил по столу, заставив кристаллическую поверхность задрожать. – С волками не заключают союзов, Лира. Ксавирон – хищник. Их машины, их оружие, их аномалии… Они не хотят мира. Они хотят нас сломать. А мы… мы открываем двери, подаём им Звёздный ток, будто они наши братья! Ржавый шлак, это предательство!

Тарон, чьё лицо было суровее обычного, кивнул:

– Я слышал про их шахты. Их ядрах. Они сильнее, чем мы думаем. Если они ударят первыми…

Он замолчал, но его взгляд говорил всё.

Мейра, сидевшая в стороне, добавила тихо, но с ядом:

– Гармония – это иллюзия, если она не защищена. Вещий круг верит в потоки космоса, но космос – это хаос. Мы должны быть готовы. Ксавор, что ты предлагаешь?

– Одну минуту, – попросил он, глубоко вздохнув.

Его гнев начал обретать форму, как металл – в горниле. Он знал, что открытое восстание сейчас невозможно – Вещий круг слишком силён, а народ Селарина слишком доверчив. Но не зря он так долго действовал в тени, собирая силы и выискивая слабости.

– Мы начнём с малого, – сказал он, понизив голос до шёпота, будто стены могли подслушать. – Лира, ты знаешь системы связи. Нам нужно перехватить их сигналы. Узнать, что Латор собирается передать на Ксавирон. Если там есть хоть намёк на угрозу, мы будем готовы. Тарон, твои кристаллы… они могут больше, чем просто светить. Мы усилим их, превратим в оружие, если придётся. Мейра, твои слова – наш щит. Говори с теми, кто сомневается. Пусть они увидят правду.

Он замолчал, его взгляд скользнул по лицам единомышленников.

– Мы не позволим Селарину разрушить нас.

– Что? – не понял смысла фразы Тарон.

– Простите, я имел в виду Ксавирон, – сразу же поправил себя Ксавор. – Так вот. Не позволим Вещему кругу ослепить нас. Мы – тень, что защитит свет Селарина. Даже если для этого придётся сделать что-то, что противоречит нашим натурам…

Его слова повисли в воздухе, тяжёлые, как предчувствие бури. Лира, Тарон и Мейра кивнули, их лица отражали смесь страха и решимости. Ксавор знал, что его путь опасен, что он балансирует на краю предательства, но в его сердце не было сомнений. Он видел сигнал отмены, видел Латора, видел кристалл. И он не остановится, пока не исполнит свой долг – или пока всё не сгорит в пламени его гнева без возвратно…

– Ксавор, а ты уверен насчёт угрозы со стороны этого Латора? – задала вопрос Лира. – Вдруг он просто что-то передаст о нас незначительное, что не приведёт к конфликту…

– Ах, моя маленькая Лира, – ответил Ксавор, подойдя к ней сзади и обняв за плечи. – Ты так прекрасна в своих сомнениях. Я люблю каждое твоё сомнение, каждую твою неуверенность. Я был тем, кто разглядел в тебе этот дисбаланс – и поспособствовал твоему становлению как личности и специалиста… Я был твоим самым лучшим другом. Я каждый раз помогал тебе обрести равновесие, когда тебя что-то смущало… Но… Но как же невовремя ты со своими вопросами… – Он развернул её и посмотрел девушке в глаза. – Сейчас мне нужна твёрдость. Сейчас я хочу веры в правоту. Сейчас всем нам надо показать силу!

Тарон и Мейра встали с мест и хором крикнули «да».

Лира тихо присоединилась к их кличу, опустив глаза.

– А где же наша основная помощница? – вдруг задался вопросом Ксавор. – Где наша пламенная комета, что всех нас радует своими речами?

– Она сказала, что не может покинуть свой пост. Какие-то исследования… – объяснил отсутствие ещё одного члена группы Тарон.

– Какой диссонансный аккорд… Но… – Ксавор оживился. – Лира, нужны твои таланты. Нужно связаться с ней так, чтобы никто не смог дешифровать наш разговор. И чтобы никто не узнал, откуда был вызов. Сможешь?

– Думаю, да, – не очень уверенно ответила Лира.

Она подошла к какому-то старому комоду, в котором была спрятана радиоаппаратура. Она была мастером своего дела. Одним из лучших специалистов по связи на Селарине. Она видела в волнах и частотах не просто некие физические параметры, но красоту. В колебаниях и переходах – всё это рисовалось в её уме в удивительные картины, которые ей не хватало слов, чтобы описать. И просьба Ксавора – была для неё простейшим заданием, которое она выполнила блестяще…

– Ты слышишь? – спросил Ксавор в микрофон.

– «Да, что тебе нужно?» – прозвучало в ответ.

– Почему тебя нет с нами?

– «Я не могу покинуть… Мы и так слишком заметны…»

– Ты права, осторожность не помешает… Для тебя есть дело.

– «Какое?»

– Ты должна вернуть Латора в реабилитационный центр.

– «Но как мне это сделать?»

– Придумай что-нибудь.

– «Что вы задумали?»

– Мы будем действовать. Время пришло.

Повисла пауза.

– «Хорошо, я с вами», – услышали заговорщики.