Читать книгу Хулистан - Мирза Таги - Страница 18

– Итак, – сказал Хариф, – у нас президентская республика. Президент избирается всем народом тайным голосованием. Избирательные права имеют все граждане старше шестнадцати лет.

– И «фиолетовые»? – недоверчиво спросил я.

– Разумеется! И каждый гражданин, по идее, может выставить свою кандидатуру на пост президента.

– Вот в это я совсем не верю! – рассердился я.

– А вы поверьте, Бобби! А не верите, можете прочесть нашу Конституцию. Ограничения лишь по возрасту – от двадцати одного до семидесяти пяти лет. Ну и, конечно, необходимо иметь высшее образование и не иметь судимости. Выборы проходят с соблюдением всех международных норм, приезжают сотни наблюдателей со всего мира – и, представьте, все довольны! Выборы всегда альтернативные – не меньше полудюжины кандидатов. Никаких нарушений и самая высокая, заметьте, явка избирателей по всей Европе! Даже наши трудовые мигранты дружно приходят на избирательные участки, которые оборудуются для них посольствами!

– Ну да, конечно. И все сто процентов избирателей голосуют за вашего наследного президента! – съязвил я.

– Сто ни сто, – как ни в чем не бывало, парировал Хариф, – а меньше восьмидесяти процентов еще ни разу за время правления Семьи не было.

– Да, сильны у вас традиции! Сильнее здравого смысла. Это как же надо любить Семью, чтобы десятилетиями дружно ходить на выборы, зная, что результат предрешен?

– Это наш гражданский долг, мистер Ганн! Но вы правы в одном: никто не может достойно соперничать с членами этой великой Семьи! Поэтому у нас и были сняты ограничения на возможность занимать президентский пост сколько-то раз, а также был увеличен срок полномочий президента с пяти лет до восьми.

– И это вы называете демократией?

– Да! Это и есть настоящая демократия! Ибо подобные ограничения ущемляют права отдельного человека, а также право всего народа, который хочет видеть своим президентом именно этого человека, а не кого-то другого! Да и экономия от увеличения срока значительная – меньше приходится тратить государственных денег на выборы. Вот у вас на Западе, Бобби, срок полномочий президентов в большинстве стран пять лет, и, как правило, президент избирается дважды. Итого получаем, что каждый президент правит обычно десять лет. А у нас – восемь лет. Что в этом такого? Ведь могут и не избрать теоретически.

– Вот именно – теоретически. А на практике?

– И на практике также. Если хотите знать, после смерти нашего предыдущего Правителя сложилась такая ситуация, что его сына могли и не выбрать.

– Это как же? – удивился я.

– А вот так! Было несколько сильных кандидатов.

– Оппозиция? – еще больше удивился я.

– В своем роде – да, оппозиция. Но точнее будет сказать – альтернатива.

– Альтернатива Семье?

– Не – Семье, а – в Семье! Рассматривались кандидатуры жены усопшего Правителя и одной из его дочерей.

– Вот так альтернатива! – не удержался я от смеха. – Ну, спасибо Хариф! Уже только за эту шутку стоило отсидеть за болтовней с вами зад. Ведь это готовый анекдот про демократию по-гюлистански!

– Вот вы смеетесь, а нам тогда было не до смеха. Я, правда, в то время был совсем молод, но все помню. И демонстрации на улицах, и стихийные митинги. Но обошлось, слава богу.

– Я вас понимаю, Хариф, – продолжал я подшучивать. – Для вас ведь митинг или демонстрация – хуже стихийного бедствия. Они нарушают ваши славные традиции, так? Что же говорить тогда нам, кто живет в свободных странах, без всяких там средневековых традиций? У нас ведь что ни день, то или митинг или демонстрация. А иной раз даже и забастовки. Скажу вам по секрету, дорогой мой друг, мне тоже эти шумные изъявления народной воли не очень нравятся – неудобства всякие создаются. Но я, представьте себе, скорее готов терпеть забастовки, чем самодурство какого-нибудь китайского мандарина. Ибо эти митинги и забастовки и не дают нашей власти забыть, кто есть истинный хозяин страны. И что у народа всегда найдутся средства против всяких там сатрапов и диктаторов!

– О каких сатрапах вы говорите, мистер Ганн? Вот вы в своей пылкой речи в защиту демократии сами неосторожно упомянули о корпорациях как финансово-политических институтах представляющих через собственные интересы также и интересы большого количества граждан страны. Разве нет? Так вот у нас – то же самое! Один к одному! Только наши корпорации – это «красные»! Целые семьи, кланы. И каждая из семей контролирует строго определенный сегмент властной пирамиды и традиционно закрепленный за ней сектор экономики. Именно поэтому, кстати говоря, приход к власти жены усопшего Правителя мог катастрофически нарушить баланс сил – как во власти, так и в экономике.

– Это почему же?

– А потому! – Хариф вынул из кармана платок и оттер крупные капли пота, которые вдруг выступили на его лицо как изморозь на банке пива вынутой из холодильника.

– Наша бывшая Первая Леди, да покоится ее прах с с миром, была весьма благородной женщиной. Она всегда была верным соратником нашего Правителя и весьма активно агитировала идеи Вождя. Ее также очень любили в народе за ее неустанные труды на ниве благотворительности и милосердия. Но в последние годы, надо сказать честно, она неожиданно начала слишком активно вмешиваться в государственные дела. Более того – она предприняла самую настоящую экономическую экспансию через своих многочисленных родственников, пытаясь прибрать к рукам то, что принадлежало по праву другим кланам. А это уже грозило крахом всей системе!

– Каким образом? – спросил я удивленно. – По вашей теории, Семья, которая стоит на самом верху, разве не должна иметь больше других?

– Совсем необязательно! В этом случае скорее уместна формула «первая среди равных».

– А если проще?

– А если проще… Бобби, посмотрите еще раз на статую вождя, – ухмыльнулся снисходительно Хариф.

– И что я должен увидеть? – спросил я, зажмурившись от слепящих лучей солнца, которые били в глаза отраженным от гладкой поверхности граней светом.

– То же, что и раньше. Только теперь я готов ответить на ваш вопрос. Помните, вы спрашивали, сколько весит эта золотая глыба? Так вот мой ответ: она весит столько или меньше, сколько может выдержать Пирамида!.. Вы понимаете, Бобби? Если она будет весить слишком много, Пирамида не выдержит! Самое уязвимое место Пирамиды – это именно вершина, где сходятся все грани ее несущей конструкции. Разрушьте между ними связи – и Пирамида сложится как карточный домик!

Я снова взглянул на Пирамиду. Слова Харифа произвели на меня сильное впечатление.

Теперь я видел перед собой не просто овеществленную в гранддиозном сооружении метафору власти – Пирамида вдруг ожила! Я увидел ее на миг, словно сложенную из сцепленных неразрывной связью спрессованных человеческих тел.

Нижние ряды, казалось, состояли из почти цельных блоков, из которых беспорядочно торчали кое-где конечности. Они были безликим фундаментом. Над первыми рядами высились следующие блоки, где некоторым отдельным телам удавалось чуть приподняться из общей массы на колени. А на их спинах напряженно топтались другие – кому посчастливилось уже встать на ноги, но и они стояли, сгорбившись, пошатываясь под тяжестью попиравших их ногами великанов – настоящих атлантов, вознесших на вытянутых руках того, единственного, кого они избрали себе кумиром!..

Я встряхнул непроизвольно головой, отгоняя страшное наваждение.

– Но ведь это настоящая тирания, Хариф! Тирания олигархов!

– Называйте, как хотите. Лично я бы назвал это социальным преимуществом. Разве олигарх – не народ? Мы все – народ. Только одни из нас – больше народ, а другие – меньше, в силу своих возможностей и обязанностей. И ваши западные государства точно так же построены по принципу Пирамиды. Просто наша Пирамида более крутая, а ваши – более пологие. И поэтому в вашем обществе не так разительны контрасты между верхними и нижними классами. Но Пирамида, Бобби, имеет уникальное свойство трансформироваться при необходимости! Вот когда наше общество окрепнет, решит свои самые острые проблемы, – к примеру, проблему спорных территорий с рамянами, – тогда, возможно, наша мудрая власть и пойдет на некоторые либеральные реформы. А раньше – нельзя: смерти подобно!

Этот Хариф совсем меня сбил с толку. Я уже не мог придумать, что ему возразить, и поэтому просто подал назад.

– Ладно, Хариф, я могу понять, почему вы не избрали в президенты Первую Леди. А как с дочерью? Или тут всему причина ваше восточное пренебрежение к женщинам?

– Опять вы мыслите стереотипами! А Беназир Бхуто? А Тансу Чиллер? Разве они были не восточные женщины? Милая дочь Правителя вполне могла стать нашим новым Правителем. Если бы не ее муж! Он был финансовым магнатом одной соседней страны. Да и в Гюлистане, по праву зятя Правителя, успел отхватить себе жирный кусок. И ясно, что стань его жена во главе государства, начался бы опять же жесткий передел в сферах власти и экономики в пользу Семьи. Плюс – политические мотивы! Ведь была опасность смены внешнеполитического курса этим чужаком!

Наша внешняя политика со времен Вождя традиционно остается сбалансированной. Мы стараемся не примыкать явно ни к одному из существующих в мире военно-экономических блоков, чтобы не быть втянутыми в их глобальные разборки. Правда, после вхождения России в ЕС и революции в Иране ситуация в мире несколько стабилизировалась – но это лишь затишье перед бурей! Глобальные политические войны еще только начинаются! США блокируется с Латинской Америкой против Европы и России. Китай подбивает Японию на военный союз. Даже в Африке начались объединительные процессы! Так что нам, маленьким государствам, имеющим большие проблемы, надо держать ухо востро!

– Ну, это вы уже совсем чепуху несете! – отмахнулся я от не интересующей меня темы. – Вы лучше скажите, почему сразу не поставили на сына Правителя?

– А он сам не хотел.

– Как это?

– Вот так. Он почти всю жизнь провел за границей. Жил весьма скромно, замкнуто. Даже не женился тогда еще, хотя ему было уже под сорок. А когда встал вопрос о наследнике и к нему послали людей с приглашением занять подобающий пост, ответил, что не чувствует в себе призвания к столь ответственной миссии.

– Вот это да! И как вы его уговорили?

– Уговаривали по-всякому. А потом пришлось поставить ультиматум Семье: или он занимает пост, или народ будет искать нового Правителя – вне Семьи!

– Прям так и поставили ультиматум? Круто! – снова развеселился я. – А как же Династия, как преемственность, как же ваша святая традиция?

– Вот как раз во имя преемственности и традиции и пришлось пойти на столь радикальные меры. Ибо не люди создают традиции, а традиции – людей! Важно было сохранить в кристальной чистоте идеи, завещанные нашим незабвенным Вождем!

– Традиции, которые штампуют людей как конвейер! Ведь это застой, конец прогрессу!

– Где вы видите застой! – вскричал Хариф. – Оглянитесь вокруг, мистер Ганн! Разве это не прогресс?!

– Это всего лишь красивые декорации для иностранцев. Вы сами мне на все открыли глаза.

– Ну, да. Мы глупые ловкачи, строим голливудские деревни для туристов, а сами ютимся в халупах! А у вас, в ваших америках, все туристические маршруты проходят исключительно через городские трущобы и заброшенные провинциальные городки!

Хариф нервно закурил и обиженно отвернулся. У него даже руки слегка дрожали.

Мне стало его чуть жаль. Он уже был мне чем-то симпатичен, этот, несомненно, умный, но по-своему ограниченный человек. Хотя, где-то в глубине души, мне казалось, что вся эта его горячность, с которой он защищает от меня свой грубо скроенный, но родной мирок, несколько наигранна. Такой человек не мог не понимать, в каком абсурдном мире ему приходится жить.

– Хариф, – спросил я его, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, – так вы довольны своим Правителем?

– Да, вполне, – ответил он, глядя перед собой. – Он оказался, как мы и надеялись, очень добрым и мудрым. Ведет себя скромно и с благодарностью принимает советы своих верных помощников.

– Ну, хорошо, если так, – сказал я, едва сдержавшись, чтобы не ввернуть ехидное словцо по поводу сговорчивости правителя. – Я рад за вас.

– Спасибо, – ответил он растроганно. – Он, кстати, женился позже на одной благородной девушке из «оранжевых». Теперь ее семья, разумеется, уже «красная». Жаль только, что бог не дал им сына – лишь одну дочь.

– А сколько ему лет?

– Уже за шестьдесят… Бобби, вам не кажется, что стало немного прохладно? – заглянул вопрошающе мне в лицо Хариф. – Дело к вечеру.

– Да, заговорились мы с вами. Я бы, пожалуй, съездил в отель.

– Тогда я вызываю машину!