Читать книгу Наш мир погрузился во мрак - My.Self. Harmony. - Страница 8

Винсенту понадобилось полдня, а не «пара часов», чтобы написать вредоносную программу. Он сидел на нескольких сайтах одновременно, консультируясь с их содержанием в плане кодов. Несмотря на то, что активность во Всемирной паутине отслеживалась злобным министром, что затем докладывалось королю, Киру ещё ни разу не поймали. Почему? Потому что он был достаточно умён, чтобы перенастроить свой ip-адрес на Данию, так что получалось, что он занимался противозаконной деятельностью вне Оийенбурга, а министр за подобным не следил, так как был довольно ленивым. Остальные обитатели убежища не обладали такими навыками работы на компьютере и лишь разводили руками, считая Винни чуть ли не гением.

Вскоре он оттолкнулся от стола и немного отъехал назад, закидывая руки за голову.

– Эй, Салли?

Девушка зашла в комнату.

– Этот чокнутый не сказал, где стоит сигнализация?

– Н-нет. Я совсем забыла спросить, потому что не думала, что Фрэнк захочет её взломать… – пролепетала рыжая.

– В таком случае, позвони или напиши ему и уточни. Не хочется мне бесцельно шляться вокруг дворца – не дай Хаос, поймают. – он почесал затылок через шапку.

Страсберг молча кивнула и ушла в другую комнату, чтобы связаться с профессором. В это время Кель подошёл сзади к своему воспитаннику и непонимающе посмотрел в монитор. Ему всегда было любопытно, как Винни удавалось писать эти маленькие странные программки, сводившие с ума другие компьютеры. Иногда он спрашивал, что могло произойти с жертвой. Если Кира был в настроении, то он нехотя рассказывал. В остальное время лишь фыркал и говорил, что Фрэнк всё равно ни черта не поймёт, так что он даже не будет стараться объяснить.

– Винни? – он опустил руки на изголовье кресла, рассматривая странные символы.

– Что ещё?

– Где… буквы и цифры?

Кира прыснул со смеху и закрыл лицо рукой, пытаясь отсмеяться. Потом, сделав вид, что он закашлялся, мальчик откинулся на спинку и ухмыльнулся.

– Какой ты всё-таки идиот, Фрэнк…

– Я просто спросил. – произнёс Кель с лёгким налётом обиды.

– Любопытство сгубило кошку. – Винни оскалился.

– Теперь и полюбопытствовать нельзя?

– Тебе и твоим куриным мозгам это вряд ли поможет. – горько усмехнулся Кира. – Но да плевать. Хочешь послушать непонятные вещи? Тогда развесь уши и слушай. Эти символы и есть пресловутые буквы и цифры. Существует три набора пиктограмм среди шрифтов: Wingdings-1, Wingdings-2 и Wingdings-3. Если я подключу эту крошку к сигнализации или компьютеру во дворце, то вся их система будет отображаться только этими знаками, но не одним набором, а случайно генерирующимся и регенерирующимся из трёх. То есть, каждые несколько минут символы будут меняться, и никто не успеет их расшифровать.

– Это… крайне садистская выходка. – вздохнул Франклин и улыбнулся. – Я горжусь тобой!

Он хотел положить руку на плечо мальчика и поощрительно погладить его, но меткая небольшая ладошка сильно хлопнула по кисти.

– Не трогай меня. – утробно рыкнул Винсент. – Отгрызу по локоть.

– Винни? – Салли влетела в комнату.

– Ну?

– Штейн сказал, что панель стоит на выходе в королевский дендрарий. Его не охраняют.

– «Не охраняют»? Он там ничего не выкурил не того? – мальчик развернулся лицом к девушке.

– Э-эм… Я тоже спросила, откуда он это знает. Скажем так, у него есть глаза и уши во всём дворце.

– «Глаза и уши»? Любопытненько. Я даже не хочу знать, каким образом он их там нашёл или заполучил. Но… – Кира сладко потянулся и отсоединил флешку от компьютера. – Дендрарий так дендрарий. Я могу пролезть туда через больницу.

– Ну нет, один ты туда не пойдёшь! – возразил Франклин.

– Кто сказал? Побегу, скорее. Мне балласт не нужен. – он встал и пожал плечами.

– Винни…

– Заткнись уже. Надоел – сил нет. – рявкнул мальчишка, вешая накопитель на шнурок на шее. – Если ты мне доверил провернуть это дело – отойди и не мешай.

После этого Кира демонстративно толкнул Келя в грудь. Тот почувствовал что-то вроде слабенького разряда тока в месте удара. Он хотел было спросить об этом, но его воспитанник уже выпрыгнул в окно, завязывая шнурки повязки за головой.

Их убежище находилось возле северных доков Корхенйоки. Добраться до дендрария можно было несколькими способами: по аллее Союза, через кладбище, через набережную, минуя дворец; через приют или же через больницу, сад которой плавно переходил в ныне закрытую территорию. На аллее и набережной было слишком уж многолюдно. Конечно, Винни не стоило труда слиться с толпой с его шапкой и повязкой, но он предпочитал не рисковать. Идти мимо приюта он не хотел: его ни то разыскивали, ни то плюнули на это дело шесть лет назад. А на кладбище надо выходить и занудно брести по всплывающей песчаной косе побережья. Так что впереди ждали мост, южные доки, королевский шпиль (маяк), очередная отшиба и больница.

Многие вещи в своём поведении Винни не мог объяснить даже себе. Чаще всего, когда он лежал перед сном и размышлял об очередном прожитом дне, то сталкивался с мыслями о том, что не хотел так поступать или говорить.

В приюте, когда он только очнулся, дети смотрели на него с опаской, словно он был каким-то страшным зверьком. Никто не захотел с ним не то что знакомиться, а просто-напросто говорить. Когда он пытался пригласить кого-нибудь поиграть, от него отбегали или просили отстать. Поэтому он часто сидел в углу совсем один и бросал в стену мячик. Воспитатели даже не пытались ничего сделать, чтобы помочь ему социализироваться. А когда дети начали превращаться в подростков, то отщепенцу стало намного тяжелее жить: его дразнили, тянули за волосы, били, отнимали еду, бросались ей же. Винни сносил это молча. В конце концов он обзавёлся шапкой, под которой прятал свои странные волосы, и повязкой, чтобы никому не показывать перламутровый глаз.

Незнание своего прошлого, разбитые воспоминания о детстве тоже давили на него. Его бросили? Когда? Что произошло? Что он сделал? У него были когда-нибудь родители? Почему на шее этот шнурок и что на нём висело? Может, его пытались задушить, поэтому он ничего и не помнил? Вряд ли. Он точно помнил себя на следующий день после пробуждения, и продавленной полосы на коже у него не было. Его отмыли, пока он лежал без сознания. Разве что болело тело от многочисленных ран и ушибов. Что случилось? Серьёзно, что случилось?!

Винни замедлил шаг, стоило ему перейти мост и пробежать мимо маяка и южных доков. Он тяжело вздохнул и остановился, опираясь на стену, окружавшую город. Всегда казалось, что разгадка близко, но стоило копнуть глубже, как мальчик понимал своё бессилие перед глухой стеной амнезии. Словно ему по голове заехали молотком, так что в ушах стоял звон, как внутри набатного колокола. Почему у него разные глаза? Почему один из них белый, хоть и прекрасно всё видит? Почему его волосы такого цвета? Почему косы так быстро отрастают? Почему он не может есть мясо, а только рыбу и фрукты? Ведь эти отличия от обычных людей у него не просто так, верно? Он же не сошёл с ума? П-правда?

Глубоко вдохнув и выдохнув, мальчик продолжил быстро идти в сторону больницы, размышляя о своей жизни.

Могло показаться, что он ненавидел Франклина больше остальных обитателей убежища. Скорее, наоборот: Винни в какой-то степени был ему благодарен за то, что Кель забрал его с собой, а не вернул в ненавистный приют. Кира даже поблагодарил бы его, если бы смог. Почему-то все мысли наедине смывало волной желания насолить Фрэнку вербально или физически. Словно настоящего Винсента, которому попросту не хватало семьи и друзей, запирали в звуконепроницаемую клетку на целый день, пока он не оказывался один. Ему иногда хотелось поддержать или пожалеть своего искалеченного опекуна, также положить руку на плечо и невесомо погладить. Наверное… Это и вправду было приятно. Мальчишка не хотел, чтобы его трогали, поэтому всегда отбивался от объятий и любых других тактильных контактов. Порой Франклин сильно получал, так что на его и без того растерзанном теле появлялись новые синяки или царапины. Извиниться бы… Но язык не поворачивался.

Чёртов приют и дразнящиеся дети…

Кира хмыкнул и почесал затылок, оказавшись у забора больницы. В окнах почти не горел свет. Судя по времени на часах, сейчас стояла ночь. Оставалось перелезть через ворота, потому что на них больше всего выступов, и быстро пробежать к дендрарию. Не так и высоко. Винни аккуратно схватился за прутья, загнутые вензелями, некогда покрытые сусальным золотом, а теперь облетевшие, и подтянул тело повыше, затем ставя на них ноги. И так раза четыре, пока он не оказался на самой верхушке. Он спрыгнул на землю и перекатился через голову, чтобы не ушибиться. Встав и отряхнувшись, мальчик обежал здание больницы и упёрся в кирпичную стену дендрария. Кто-то проделал здесь лаз и расписал кладку яркими красками из баллончиков, осыпая короля самыми подлыми и низкими словами (заслужил, сукин сын!). Кира осторожно протиснулся в расщелину и начал двигаться. Кирпичи неприятно утыкались в тело и царапали кожу под одеждой. Оказавшись у выхода, мальчик осмотрелся. Ни на стенах, ни вокруг дворца никого не было. Даже свет не горел. Зато у входа сиял крошечный маячок сигнализации. Голубоволосый не решился рисковать, поэтому опустился на высокую траву и пополз на четвереньках к своей цели, постоянно озираясь. Темно и никого нет. Видимо, король и вправду был тем ещё самоуверенным идиотом, раз думал, что стены смогут кого-нибудь остановить.

Мальчик остановился у ступенек и осторожно протиснулся между балясинами, затем прижимаясь к ним спиной и поднимаясь к сигнализации. Ещё раз оглядевшись, Винни подошёл к пластиковой коробочке с кнопками и начал ощупывать её со всех сторон. Наконец он нашёл выступ и выдвинул его ногтём. Отверстие для флешки! Ухмыльнувшись, Кира снял накопитель с шеи и воткнул его внутрь пальцем. На дисплее сигнализации началось безумие: буквы скакали в хаотическом вихре, меняясь сначала местами, а потом теряя свои очертания, пока на их месте не появились символы. В одном из окон дворца появилось странное свечение. Голубоволосый пытался вытащить флешку, но его рука съехала и каким-то образом застряла в коробочке. Глаза мальчишки расширились от ужаса. Он пытался не закричать. Пришлось задействовать вторую руку, чтобы освободить первую. Она вышла, как ни в чём не бывало, на секунду став какой-то перламутровой. Другая ладонь, лежавшая на коробочке, вдруг дёрнулась. Из пальцев вырвались тонкие голубые ниточки. Сигнализация начала дымиться и искрить. Вырвав флешку, Винни со всех ног пустился в лаз, забыв об осторожности. Что за ерунда сейчас произошла? Как его рука оказалась внутри пульта?! Он… Он же цельный! Остановившись в середине расщелины, мальчик ещё раз осмотрел свои верхние конечности. Такие же небольшие, с неаккуратно остриженными грязными ногтями и мозолями на подушечках от игры на гитаре. Серьёзно, как это вышло? Ловушка в сигнализации? Галлюцинации? Кому расскажешь – ни за что не поверят. Поэтому Винсент решил промолчать о происшествии и продолжил двигаться в сторону дома.

Во дворце случился переполох. Сначала включённый компьютер в комнате охраны начал глючить, показывая белый экран и какие-то символы, а потом и вовсе выключился, равно как и электричество во всём здании.

– Ваше Величество? – напуганный охранник влетел в тронный зал, полностью покрытый красным бархатом: и стены, и полы, и даже потолок. На троне из тёмного дерева с кроваво-красной обивкой чинно восседал тиран.

Он казался молодым и бесконечно прекрасным, самим олицетворением красоты. Его возраст приближался к тридцати годам, но ему словно до сих пор было восемнадцать. Высокий, мертвенно-бледный, хотя под кожей не просматривалось ни одной вены, худой под своим нарядом, но с некоторым рельефом мышц. На нём была тяжёлая бордовая бархатная накидка с оторочкой чёрными кружевами на плечах, а под ней – красный длинный камзол и длинная юбка, скрывавшая коротенькие чёрные бриджи. В районе шеи находилась тяжёлая кружевная брошь с большим драгоценным камнем. На голове – корона из чернённого золота, шпили которой напоминали могильные кресты. Белоснежные распущенные волосы с лёгким оттенком желтизны доходили до талии. Они ложились волнами и походили на водопад. Несколько человек всегда следили за их видом, мыли и тщательно вычёсывали. Тёмно-красные глаза были презрительно прищурены, их окружали чёрные ресницы, из-за которых они казались ввалившимися. Тонкие брови того же цвета, что и ресницы, придавали взгляду хищность стервятника. А тонкий прямой нос и идеальные пухловатые губы превращали Аларимаэля в настоящий секс-символ.

– Ваше Величество?

Тиран поднял взгляд на вошедшего и подал ему знак говорить.

– С-саботаж, Ваше Величество! Компьютер охраны начал показывать непонятные символы, а потом выбило пробки. Э-электричество починили, н-но…

– Ваше Величество! – в зал влетел другой охранник. Аларимаэль устало указал на него рукой.

– Сигнализация… Полностью уничтожена, Ваше Величество! И все компьютеры во дворце и министерстве показывают неведомые символы!

– Поднять тайного министра и привести ко мне! – громовым голосом произнёс тиран.

Охранники бросились из зала со всех ног.

– Что, думал, какие-то штуки удержат нас здесь?

Из-за тяжёлого занавеса вышла темноволосая девушка в короне. Никто не знал, кто она, поэтому считали её наложницей короля. Она была, что называется, в теле, с крайне аппетитными формами. Её богато расшитый наряд, сделанный из того же материала, что и накидка тирана, не застёгивался аж до самого пупка, так что можно было лицезреть прекрасные огромные груди и плоский живот. Тело, кисти, стопы, шея и лицо были покрыты золотыми узорами. Даже небольшие поджатые губки сверкали россыпями драгоценностей. Тёмные ресницы горели, как янтарь, скрывая золотые глаза. Длинные тёмно-каштановые волосы были заплетены в косы и накрыты сверху чёрной вуалью, крепившейся к короне, тоже напоминавшей могильные кресты, соединённые в круг.

– Эбигейл… – Аларимаэль ухмыльнулся, смотря больше на грудь девушки, чем в её пламенеющие глаза.

– Слышал, что говорят люди? «С Аларимаэля началось – Аларимаэлем и закончится»… – её голос звучал таинственно, как ночная дымка, при этом соблазнительно, как шёпот любимой девушки.

– Как я иногда хочу вырвать тебе язык, маленькая тварь… – пробормотал он.

– Ну-ну… – улыбнулась наложница. – Если ты хотя бы коснёшься меня, то сразу же превратишься в пыль, мой дорогой. Поэтому… Лучше не надо.

Уорлахи с ненавистью смотрел на Эбигейл и поджимал губы.

– Зачем ты пришла? Тыкать меня носом в это происшествие? – грубо спросил он.

– Ох, нет-нет, конечно. Только… намекнуть. Что тебе пора считать последние денёчки у власти.

– Что ты несёшь?

– Ты скоро умрёшь.

– Пра-а-авда? Интересно. – он залился сумасшедшим смехом на грани с истерическим припадком. – Я бессмертен, идиотка! Ничто, слышишь? Ничто не может убить меня! Только ты и твоя дохлая пташка, которая даже не поёт. Но вы оба в моей власти! Так что король Оийенбурга будет жить вечно! Вечно!

– Ваше Величество? – пожаловал тайный министр.

– Говори, червь?

– Наша система безопасности… Безнадёжно испорчена. Вся информация зашифрована какими-то непонятными символами…

– Так иди и расшифруй! – зарычал тиран.

– Проблема в том, что это невозможно. Код меняется каждые несколько минут.

– Что?! – Аларимаэль подскочил с трона. – Быстро отвёл меня к охране!

Стоило тирану уйти, как Эбигейл подошла к золотой клетке с птичкой цвета огня и наклонилась к ней.

– Ничего, дорогой мой, скоро мы будем свободны, и он ответит за случившееся. А пока… Спой для меня?

Винни был дома ровно через шестнадцать минут и двадцать семь секунд, запыхавшийся и взмокший. Он до сих пор смотрел с подозрением на свои руки, но в них не было никаких новых ощущений. Приняв холодный грязный душ, мальчик сразу же отправился спать, ничего не рассказав остальным саботажникам, собиравшим с собой скудный провиант: сушёное мясо, чёрствый хлеб, воду. Для Винни пришлось приобрести сухофрукты, потому что рыба нестерпимо воняла.

Предстояло опасное путешествие: Аркеном Драккери, в котором жил Джебраил, мог находиться в любой точке на юге. Как его нагнать и остановить, никто не знал и не понимал. А дорога к Северным Шудлокам занимала трое суток пешком. Поиски Ордена могли растянуться ещё на недели. На севере было очень холодно, приближались холода и снег. Франклин боялся. Но не за себя, а за Винни. Ничего не случится, если Кель умрёт, но если Кира… Это будет непростительно. Салли пыталась успокоить и подбодрить калеку, напоминая ему, что Винсент – очень сильный мальчик.

Через несколько часов и одну выкуренную сигарету Фрэнк разбудил своего подопечного. Пока он одевался, шатен сказал дьяволам ждать дальнейших распоряжений профессора Штейна (и не унывать). После этого две парочки дошли до доков и пустились бежать по песчаной косе, тонувшей при каждом приливе.