Читать книгу Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм - Наталия Михайловна Федюшина - Страница 2

«А вот и новый дом», – подумала я, когда подошла к главным воротам города Гластонгейт. Они представляли собой полусгнившее дерево, которое еле держалось на ржавом металле. Туманная сырость и дожди были частыми гостями в этих краях, и никто из жителей не желал марать руки ради починки того, что не выдержит и недели. В наше время устранение поломки было не самым прибыльным делом, и неважно касалось ли это старых ворот, вещей, человеческих отношений или разрушенного королевства.

Как и другие города Астерии, Гластонгейт не был тем местом, где меня ждали с пахучей выпечкой или теплым пледом. Он даже не был похож на дом, где мама рассказывает сказки у камина, а папа тихо наблюдает из своего кресла качалки. Для моей ситуации слово «ждут» было ключевым, потому что в этом городе точно никто не желал встретить девушку по имени Кейт. Но как бы там ни было, теперь мне предстояло жить именно здесь, в этом хмуром городе под названием Гластонгейт.

Он имел весьма незамысловатый вид. Город был застроен старенькими преимущественно двухэтажными домами с деревянными каркасами. Пространство между балками было заполнено кирпичом или камнем. Снаружи стены обмазывались глиной, смешанной с ветками, соломой и различного рода мусором. Сам же город состоял из узких улиц, битком набитых людьми. Его населяли бедняки и нищие, которые как насекомые спешили успеть сделать все дела до заката и разбежаться по своим норкам, делая свое жалкое существование более значимым. Я была уверена, что в Гластонгейте давно не происходило ничего интересного, кроме работы карманников или пьяных драк в трактире.

Что действительно могло привлечь внимание путников, так это холм находящийся неподалеку от северной части города. Высота его составляла где-то сто пятьдесят метров. На холм можно было подняться по спиралевидной тропе, которая вилась вокруг него к вершине и образовывала семь террас. Но самым странным было то, что на вершине холма находилась одинокая башня. Ходили слухи, что данная тропа олицетворяет Земного змея, а башня – это вход в загробный мир. Но, мне показалось, что это, всего-навсего сказочки, для того чтобы заманить хоть кого-то в этот чертов город. И построили ее только по этой причине какие—то безумные фанатики много веков назад.

– Чего рот раскрыла? Уйди с дороги, пока не намотал тебя на колесо, – сказала куча лохмотьев, которая сидела на старой телеге и держала поводья. Как оказалось, это был мужчина, от которого пахло также мерзко, как и от того, что он вез. Я поняла, что хорошие манеры тоже не входят в перечень талантов проживающих здесь насекомых и отошла в сторону. Повозка издала оглушительный скрип, после чего медленно покатилась вперед.

– Мог бы и спасибо сказать, – крикнула я ему вслед. В ответ до моих ушей донеслось невероятно красочное описание того, как его благодарность отразиться на моей дальнейшей жизни. Меня учили, что начинать с кровопролития на новом месте было признаком плохого тона, и очень жаль, что именно этот урок я не удосужилась пропустить. Досчитав до десяти, мне с трудом удалось привести мысли в порядок, после чего я спокойно вошла в главные ворота города.

В первую очередь необходимо было найти место для ночлега. Я порылась немного в кармане и достала оттуда три серебряных монеты. «Этого не хватит, даже на коврик перед дверью», – пронеслось в моей голове, после чего я спрятала монеты обратно, как можно глубже в карман. Перспектива найти работу не радовала, так как из всех существующих способностей мне достались самые убыточные. Ими стали: «находить приключения на свою пятую точку» и «приносить людям несчастье». Хотя было еще парочка умений – беззвучно передвигаться по любой поверхности и красиво перерезать глотки, но в этом городе они были абсолютно бесполезным. Никто не захочет выложить кругленькую сумму для того, чтобы убить своего нищего соседа.

Стать наемником не получилось бы еще потому, что чужеземцы всегда привлекали слишком много внимания. Вот даже сейчас. Не успела я дойти до конца улицы, как все уставились на меня, словно у меня вырос хвост или ослиные уши. Хотя в чем-то они были правы. Мне показалось, что в этом городе не часто можно было увидеть девушек одетых, как мужчин. Если бы черные кожаные брюки, так не выдавали плавную линию бедер, а высокие сапоги – стройность ног, то я бы сама приняла себя за мужчину, поскольку рубашку с черным корсетом почти полностью скрывал плащ с капюшоном. Под ним же была спрятана копна непослушных каштановых волос с медным отливом, длинной чуть ниже плеча. Весь этот образ дополняли глаза моего отца – цвета коры темного дерева. А от мамы мне досталась невообразимая грация движений. Впрочем, отсутствие оружия, за исключения небольшого кинжала, который подарил мне отец, было тоже ее заслугой. Я сама была оружием.

Для меня было тайной причина, по которой моя мама, с виду похожая на человека, имела очень интересное дополнение в виде кошачьих ушей, глаз, хвоста и когтей. Мне повезло, что унаследовала я не все. В наследство мне достались ногти, которые могли принимать угловатый вид. Они становились длиннее и острее. А еще глаза, меняющие свой вид на кошачьи в зависимости от ситуации. Также ловкость, прекрасный нюх и все, что касалось кошачьих повадок. Я разве что не мурчала, свернувшись калачиком. «Хотя кто его знает», – подумала я и свернула на другую улицу, где внимание тут же привлекла молодая девушка.

– Помогите! Кто-нибудь! – кричала она в центре улицы, размахивая руками в разные стороны. Ее черные, словно воронье крыло, волосы вздымались в воздух от каждого ее неловкого движения. Прохожие не обращали на девушку абсолютно никакого внимания, и я тоже прошла бы мимо, если бы только не эта предательская нотка где-то глубоко внутри, которая дернула струну моего сердца. Я вспомнила, что и мне когда-то требовалась помощь, но люди безликой массой двигались вокруг, не замечая ничего дальше своего носа. С тех пор я надолго забыла о таких чувствах, как человечность и сострадание.

Лишь один человек откликнулся на мои мольбы, но при этом он же и учил забыть о человеческих слабостях. «Для того чтобы выжить необходимо стать диким зверем, который не будет убиваться над очередной добычей, а с гордостью прольет кровь, если потребуется», – сказал мне таинственный человек, когда увидел, как маленькая девчонка с голодным взглядом рыщет по лесу, но жалеет даже белку. Только с этими условиями он взял меня к себе и научил не жить, а выживать, что было гораздо сложнее, учитывая реалии нашего мира.

Девушка напомнила мне ту самую девочку, которой когда-то была я. Отчаяние читалось в ее глазах, и мое сердце предательски екнуло. Внутренний голос твердил, что ей надо помочь. Я понимала, что сейчас поступаю глупо и опасно ввязываться в неприятности в новом совсем незнакомом городе, но что-то подсказывало, что так будет правильно. А мое чутье меня редко подводило.

– Чего раскричалась? Неужели ты думаешь, что кому-то есть дело до тебя? – холодно спросила я, как только приблизилась к девушке.

– Но ты ведь подошла? – уточнила она и посмотрела на меня удивленным взглядом.

– Смотрю, у тебя коготки имеются, так что не стану мешать, – раздраженно ответила я и повернулась к ней спиной, намериваясь уйти.

В голове мне удалось уже сотню раз пожалеть о том, что я к ней подошла, как вдруг мою руку отдернули. От такой наглости я развернулась и всем видом дала понять, что трогать меня не лучшая идея.

– Извини, – тихонько произнесла девушка, уже более спокойным тоном, – вор украл все, что у меня было. Если я не верну эти деньги, то умру голодной смертью на окраине дороги.

– Только давай без драматизма, – сказала я, прервав ее истерику, которая вот-вот собиралась вырваться на свободу. – Как он выглядел?

Вопрос был задан уже более спокойным тоном, что было лишь формальностью. Мне не составило труда принюхаться к ней и поймать след вора, еще задолго до того, как она закончила его обрывчатое описание. После чего я просто попросила подождать на этом месте и скрылась в толпе.

Запах вора мне почуялся почти сразу. Вокруг было много людей, а он неплохо ориентировался на улицах города в отличие от меня. С каждой секундой он ускользал, словно мелкая рыбешка в пруду. Но я все-таки была хищником и никогда не отказывала себе в удовольствии полакомиться рыбкой, поэтому быстро вскарабкалась на дом, который стоял рядом, и продолжила погоню уже в менее людном месте. Никто и не заметил, как девушка в черном плаще перескакивала с одной крыши на другую. Так мне быстро удалось нагнать вора, который ничего не подозревая, спокойным шагом свернул на другую улицу. Всего один прыжок отделял меня от него, и через мгновение я уже сидела сверху его жалкого тела, пригвоздив к земле. Выдернув мешочек с деньгами из его цепких пальцев, мне удалось быстро подняться на ноги. Вор не сразу понял, что произошло, но было уже поздно. Я грациозно прошла мимо собравшихся зевак и спокойно растворилась в толпе.

***

– Это невозможно, – воскликнула девушка, когда я неожиданно оказалась за ее спиной, держа в руках ее пропажу. «Для кошек нет ничего не возможного. Ну, почти ничего», – подумала я, но ей об этом не сказала. Не стоило первому встречному рассказывать о своих скрытых талантах, даже если это обычная девушка, попавшая в беду. Я без лишних слов вернула ей денежное состояние, которое по весу не превышало моего больше, чем в три раза. Это меня даже расстроило. В мои планы не входило помогать ради двух плотных обедов.

– Чем я могу тебя отблагодарить? – восторженно спросила девушка, пряча мешочек обратно в передний карман своего серого шерстяного платья.

– Если у тебя не найдется лишняя кровать, то думаю ничем.

– Кажется, есть один вариант. Хорошие условия пообещать не могу, но ночлег и теплый обед гарантирую.

– У меня только три серебряных, – сразу уточнила я, но девушка меня уже не слушала.

Как оказалось ее звали Миори и жила она в доме портнихи на главной улице города под названием Вердиктон. Хозяйка вместе с ее старшим братом уехала в столицу Норинбург, оставив девушку на хозяйстве. Миори было так одиноко в старом пустом доме, что она была рада любой хорошей компании. На ее месте я бы сто раз подумала прежде, чем оставаться с незнакомкой в мужском костюме наедине. Хорошо, что Миори была не мной, иначе ночевка проходила бы с остальными бродячими кошками среди мерзких запахов улиц Гластонгейта. От них у меня до сих пор стоял в горле ком. Пока мы шли, девушка рассказала, что когда-то этот город не был такой дырой. Пожилые люди, которых осталось не так много, иногда делились отголосками прошлого. Раньше жизнь в Гластонгейте процветала, но после пожара в столице, который случился двадцать пять лет назад, все начало меняться. Появилось много сирот и бездомных. После чего крестьян и вовсе начали сгонять с земель в села ради расширения полей и пастбищ для новых землевладельцев.

Но селения уже не могли принять всех безземельных. Люди невольно потянулись в города, увеличивая количество бедноты, ремесленников, обслуги и наёмников. Недостаток средств побуждал строить дома для бедняков и в городах. Закона о запрете плотной застройки здесь не было. Улицы стали узкими, застройка хаотичная, пожары только расчищали город для новых бедняцких районов. Знать была не в восторге от происходящего. Кто смог, уехал в столицу. Некоторые поселились на окраине города, освобождая место еще большему количеству нищих. Все, что было собранно на полях, землевладельцы отдавали на нужды короля и его армии. Это только увеличивало количество бедняков. Пятнадцать лет назад по всей стране начался бунт, и много людей погибло. Говорят, что это еще не конец. Король не оставил своей мечты завоевать соседние земли Мондрада. Но то, как переживут войну его подданные, мало интересовало правителя.

Когда мы пришли к дому Миори, и она открыла старую деревянную дверь, в нос ударил запах пыльной шерсти и тканей. Повсюду на полках лежало огромное разнообразие фактур преимущественно темных расцветок. Прямо от двери на небольшом возвышении находился длинный стол, предназначенный для кройки и шитья. За ним стоял большой шкаф все с теми же тканями. Мы прошли дальше, и справа я увидела небольшую, но уютную кухню, а слева лестницу на второй этаж, где расположились две спальни: ее с братом и хозяйки.

– Ты молодо выглядишь, как для девушки, которую можно оставлять без присмотра. Сколько тебе лет? – резко спросила я, когда мы зашли на мрачную кухню с черной деревянной мебелью.

– Семнадцать, но через две недели восемнадцать, – спокойно ответила Миори и принялась за обед. Я не могла сказать, что в свои восемнадцать была менее самостоятельной. Но по своему двадцатичетырехлетнему опыту могла судить, что девушке в таком возрасте гораздо спокойнее, если имеется пара навыков владения оружием, чего по ней точно не скажешь.

– Надеюсь, ты голодна и подгоревшая чечевица с редькой не заставит тебя передумать? – спросила Миори и посмотрела на свое произведение подозрительным взглядом, после чего повернула голову в мою сторону.

– Не думаю, что меня сможет что-то удивить после вареных червей в брусничном соке со смесью чабреца и щепотки гнилых листьев, – драматично произнесла я и упала на первый попавшийся стул.

– А разве такое едят? – удивленно спросила Миори. Ее лицо вытянулось от удивления, словно это блюдо сейчас стояло перед ее носом и местами шевелилось. Такое часто бывало, если отшельник, который меня приютил, не доводил его до готовности.

– Ты даже не представляешь на что готов пойти человек ради того, чтобы выжить. Даже земля может показаться тростниковым сахаром, если до этого ты питался только каплями дождя или лесной прохладой, – задумчиво произнесла я, от чего мои мысли унесло далеко отсюда.

– Тяжело наверно пришлось. А что с тобой произошло? – спросила Миори и поставила тарелки с едой на стол, после чего села напротив. Мне не хотелось отвечать на ее вопрос, поэтому я просто перевела тему в более приятное русло.

– А зачем твоя хозяйка поехала в столицу? Это что-то срочное? – спросила я.

Миори взяла в руки железную ложку и ответила:

– В ее возрасте все срочное, особенно если это касается воплощения несбыточной мечты. Поскольку моя хозяйка портниха, то ей необходимо быть в курсе всех новостей моды. А из-за того, что она портниха в нашем городе – ей все равно не реализовать привезенные оттуда эскизы.

– Так зачем же тогда столько суеты ради того, чему не суждено случиться? – спросила я и посмотрела на нее удивленным взглядом.

– Мечты часто заставляют людей совершать необдуманные поступки, но и без них мы были бы никем. Все стали бы походить на кукол, у которых отсутствуют какие-либо стремления или желания. Для чего еще жить, как не ради собственных грез? – сказала Миори и ее взгляд затуманился.

Неожиданный блеск озарил глубину ее пепельных глаз. Это длилось недолго, всего несколько секунд, но, сколько жизни было в этом мгновении. Не прошло и минуты, как ее глаза снова потускнели. Девушка опустила голову, и устало посмотрела на неаппетитное содержимое своей тарелки. Она никому не рассказывала, как ее всегда тянуло к путешествиям. Далекие страны и народы чужеземья манили сердце девушки больше, чем жалкое существование в этой проклятой дыре под названием Гластонгейт. Я не знала это наверняка, но видела это по тому, с каким жаром Миори рассказывала о поездке хозяйки. Зависть в ее взгляде была недолгой, но она только подтвердила мои мысли. Я словно кожей чувствовала ее настроение. На душе у девушки словно поселились скребущие кошки. Она смотрела на меня и пронизывала взглядом насквозь. Мне показалось, что ее зависть была направлена не только на хозяйку. Кажется, по мнению Миори я была свободна. Но она не понимала, что между свободой и одиночество существует большая пропасть. С виду они похожи, но на деле, как две стороны одной монеты. Когда ждешь, что выпадет одна из них, случается жизнь, и она становится на ребро.

– Мечты… Хорошее слово, – прервала я раздумья Миори и оторвалась от тарелки с едой. – А если они разбиты вдребезги? Что, если осколки уже не собрать и не склеить? Как в таком случае быть?

– В таком случае нужно просто найти новую мечту, – ответила Миори.

Обед мы доедали в молчании.