Читать книгу Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм - Наталия Михайловна Федюшина - Страница 8

– Наконец-то весна, – восторженно произнесла я, когда оказалась во дворе угрюмого дома. Кристально чистое небо радовало глаз своей безудержной синевой до самого горизонта. Солнечные лучи пронизывали каждое переплетение веток деревьев, на которых уже распустились некоторые почки и наполнили воздух цветочным ароматом.

Для меня весна всегда была самым любимым временем года. Ни лето, которое радовало нас зелеными лугами и приятной прохладой ручья. Ни осень со свежестью листвы и каплями дождя, даже не зима, которая всегда была истинным образцом чистоты и очарования. А именно весна с невероятным буйством жизни и ярких красок. Это единственная пора года, которая доказывала, что даже у самого крошечного существа есть невероятная сила выжить в самые суровые морозы.

Я хотела прогуляться, как только проснулась, но из-за старушки Маргарет мой план прервался на самом начальном этапе. Не успело взойти солнце, как она стояла у подножья лестницы и ловила всех, кто проходил мимо нее. Ее целью было загрузить каждого жильца домашней работой, после чего спокойно отправиться в свою лавку в городе. Еще в коридоре я услышала ее строгий голос, из-за которого намеревалась выйти через окно. У меня почти получилось, если бы не Чаннинг, который как раз стоял во дворе и собирался отправиться в город. Он увидел, как я ловко спрыгнула с окна своей комнаты и пошла в его сторону, насвистывая знакомую только мне мелодию.

– Нормальные люди выходят через дверь, – сдержанно произнес он, как только мы с ним поравнялись.

– Только не тогда, когда за ними стоит злой цербер, – спокойно ответила я и прошла мимо, вздернув нос. Как вдруг почувствовала его горячие пальцы на своей руке. Он с силой дернул меня назад, заставляя развернуться. Благодаря кошачьей ловкости я смогла устоять на ногах и тут же уставилась на него удивленным взглядом.

– Раз ты остаешься здесь, то тебе придется подчиняться трем правилам, – сказал Чаннинг, словно командир полка своим подчиненным рыцарям.

– Так понимаю, первое касается выхода через дверь, – уточнила я и отдернула руку. К моему удивлению он не стал возражать. Он разомкнул свои сильные пальцы и утвердительно кивнул.

– Какое тогда второе правило?

– Каждый в доме выполняет свою работу. Гавену сегодня выпала уборка гостиной, а Бернону – ремонт крыши в собственной спальне. Метью в свою очередь сам вызвался перебирать травы миссис Помсли, а раз ты женщина, то в твою обязанность сегодня входит все, что касается кухни.

– Неужели я похожа на кухарку, которая будет готовить обед или драить кастрюли? – удивленно спросила я и демонстративно провела руками сверху вниз, указывая на себя.

– В одежде Метью нет, но это дело поправимо, – спокойно сказал Чаннинг.

Он ухватился за ворот моей рубахи, намереваясь разорвать ее пополам. Я молниеносно положила свои руки поверх его и вонзила когти прямо ему между костяшек. Лицо Чаннинга при этом не выражало ничего кроме абсолютного спокойствия, что удивило меня еще больше. Когти снова приняли облик человеческих ногтей, и я увидела, как раны на его коже затянулись, не выпустив даже капли крови. Бороться с человеком с безупречной регенерацией было все равно что долбить кулаками каменную стену в надежде пробить в ней огромную дыру. Понимая эту простую истину, мне пришлось согласиться с его условиями, после чего он разомкнул пальцы и убрал руки с моей груди.

– А какое же третье правило? – спросила я, не сводя с него глаз.

– Никогда не поворачивайся ко мне спиной, – спокойно ответил он.

Чаннинг протянул вперед руку, предлагая тем самым последовать с ним к порогу дома.

– Так понимаю, мне лучше не знать какое за этим последует наказание, – иронично произнесла я, не сделав и шагу.

– Можешь попробовать, но тогда ты еще долго не сможешь сидеть.

– Ты не посмеешь, – взорвалась я, и мои глаза сузились.

– Буду рад тебе это продемонстрировать. Дай только повод, – загадочно произнес Чаннинг.

Он придвинулся ко мне так близко, что я почувствовала его горячее дыхание на своем лице. Короткие черные волосы шевелились на ветру, будто жили своей жизнью, а серо-зеленые глаза были полны решимости. Чаннинг был невыносим и невероятно заносчив, что раздражало меня до глубины души. Люди, которые обычно меня окружали, были довольно просты. Стоило узнать мотив, и можно было предугадать даже самые на первый взгляд невероятные их действия. Но Чаннинг был совершенно другой породы. За его дикостью и смертоносным спокойствием всегда скрывалось что-то большее, чем просто очевидность. Неожиданно я поймала себя на мысли, что глупо рассматриваю его с ног до головы. Тот лишь усмехнулся, чем поставил меня в еще более неловкое положение.

– Если ты закончила на меня глазеть, то можешь приступить к своим обязанностям на кухне, – сказал Чаннинг, на что я лишь фыркнула в знак отказа. – У меня нет времени на твои игры. Если ты не пойдешь сама, мне придется тебя заставить.

– Не думаю, что это подействует, – холодно ответила я и подперла бока руками. К моему удивлению он не стал больше спорить или уговаривать. Чаннинг просто схватил меня чуть ниже бедер и резко перекинул через плечо. Я кусалась и царапалась, но ему было плевать.

– С тебя новая рубашка, – сухо произнес он, когда раздался очередной звук рвущейся ткани, и спокойно понес меня внутрь дома. Таким образом, Чаннинг прошел через весь холл, чем привлек внимание всех остальных жильцов. Они удивленно уставились на то, как я раздирала его кожу вместе с последними остатками рубашки. Под звук рвущейся ткани с моих уст слетали ругательства, словно у грязного матроса на военном фрегате. Как только мы оказались на кухне, Чаннинг поставил меня на ноги и загородил собой единственный выход.

– Ты не покинешь этой комнаты, пока не приготовишь обед и не вымоешь всю посуду, – гневно произнес он и повернулся спиной, намериваясь покинуть кухню.

– А то что? – спросила я с вызовом, схватив первое, что попалось под руку, и кинула в его сторону. Этим предметом оказалась чугунная сковорода, которая пролетела мимо уха Чаннинга и с грохотом врезалась о дверной косяк.

– Спросишь это у голодного волка, который вернется ближе к вечеру из города, – сухо ответил он и ушел, оставляя меня наедине с тарелками и кастрюлями.

– Хорошо, будет тебе ужин, – подумала я, вспоминая свои прошлые неудавшиеся попытки приготовить съедобную еду. Три часа мне довелось греметь посудой, прежде чем хлебные лепешки и фасоль с овощами приобрели вареный вид. Когда живешь с отшельником в лесу, не сильно перебираешь с едой, уплетая даже самые непредсказуемые дары природы. Из этого следовало, что кулинария не входила в перечень моих талантов, но и я не была организатором сего мероприятия.

– Наверно это будет последний раз, когда меня допустили до очага, – произнесла я, окинув взглядом странное овощное месиво зеленого цвета. Оно бурлило в небольшом котелке, даже после того как было переставлено на деревянный стол и оставляло животрепешущие воспоминания.

Закончив на кухне, я тут же выбралась на улицу, где наслаждалась весенними лучами солнца. Вдруг мое внимание привлек глухой звук от ударов, которой доносился из-за призрачных останков обгоревшей хижины. Мое любопытство, как обычно, взяло вверх над целомудрием, и я медленно направилась вперед.

Нарушителем прекрасной тишины оказался Бернон. Он рубил уцелевшие деревянные балки и был сильно удивлен, когда я вышла из-за угла хижины и поприветствовала его.

– Ты пришла за реваншем? – произнес он и усмехнулся, провертев топор в своей огромной руке. Его мышцы были напряженны до предела, но на коже не было ни капельки пота. Складывалось такое чувство, что для него огромные балки были словно зубочистки, которые разлетались надвое от каждого его удара.

– Насколько мне не изменяет память это тебе необходимо подымать униженное мужское эго, но запугивание топором было весьма эффектно, – подстегнула я здоровяка, и устало присела на одну из деревянных балок.

– Что-то подсказывает, что это будет избиение младенца и речь сейчас не обо мне. Кто это тебя так? – удивленно спросил Бернон и присел рядом, не выпуская топор из рук.

– Ты поверишь, если я отвечу, что это кастрюли и сковородки? – спросила я и тяжело вздохнула. Прямо возле уха раздался грубый мужской хохот, который заставил меня съежиться от стыда.

– Ну, ты даешь, – удивленно воскликнул здоровяк и вытер тыльной стороной ладони выступившие капли из глаз. – Неужели они гораздо страшнее, чем драка с незнакомцем за мешок с золотом? Ты точно женщина?

– Хочешь проверить? – резко спросила я и гневно сверкнула взглядом. Бернон поднял руки в защитном жесте и усмехнулся, когда мой взгляд перешел с его лица на топор.

– Интересно куда оно запропастилось? – начал он и кинул свое орудие на сочную зеленую траву. Я посмотрела на него, вопросительно изогнув бровь, на что он лишь произнес одно слово: – Золото.

– Возможно, выпало в драке с демоном или стащили воры, когда была без сознания, – рассеяно объяснила я и направила взгляд вперед, рассматривая небольшой куст с сиреневыми цветочками.

– У меня оно было бы в сохранности, – расстроено произнес здоровяк и посмотрел в ту же сторону.

Мы сидели так довольно долго. Прохладный ветер обдувал мое лицо, не давая солнечным лучам оставить на нем свой след. Невольно я задумалась о том, как жильцы дома оказались вместе, и решила спросить об этом Бернона. Он был не против рассказать о том, что все они входили в число жертв. Их, как и других жителей города, похищали, а после обряда привязывали к большому камню. Повезло выжить только тем, кто покинул Змеиный холм до рассвета. В противном случае жертвы превращались в растения или животных. Бывало что и в других неизвестных Бернону существ. Превращения были не обратимы, и люди становились такими на всю оставшуюся жизнь. Хотя бывали случаи, когда им удавалось спасти некоторых людей, но со временем тоска по семье убивала их изнутри. Они медленно сходили с ума, и тогда превращение происходило уже по собственной воле. Как и предполагалось, первым из спасенных жертв был Чаннинг.

– Так понимаю, спасла его миссис Помсли? – спросила я у Бернона, когда он закончил рассказ.

– Не угадала, – спокойно ответил он и посмотрел на меня задумчивым взглядом. – Ему просто повезло. В ту ночь было полнолуние. Его спасло превращение в зверя. Тот увел Чаннинга глубоко в лес. Там его и нашла старушка, когда собирала травы.

– И вы все ничего не помните из своей прошлой жизни? – спросила я с сожалением в голосе.

– Не стоит нас жалеть, Кейт. Может это и к лучшему, ведь родственники о нас тоже ничего не помнят. Только представь, к тебе приходит женщина и называется твоей мамой, но ты видишь в ней только незнакомку, – на этом голос Бернона дрогнул.

Память о родителях для меня всегда была больной темой. Как я не старалась отпустить боль и жить дальше, все равно при каждом упоминании о них мне становилось очень одиноко. Я смахнула с щеки предательскую слезу и отвела свой взгляд в сторону, зацепившись им за большое дерево у забора. Бернон поднял руку и хотел положить мне на плечо, но в последний момент передумал и почесал ею свою лысую голову.

– Извини, что задел за живое, но я тут подумал… – начал он и замолчал. Я перевела взгляд на его мелькающие аметистовые глаза. По его лицу было видно, как Бернон тщательно подбирает каждое слово и не найдя ничего подходящего просто сказал:

– Ты говорила, что способности у тебя от мамы, а что если она жила тут раньше?

– Понимаю, к чему ты клонишь. Даже если твоя теория и верна в этом городе о ней никто все равно не вспомнит.

– Думаю, у похитителей больше информации на этот счет. Ты можешь сегодня пойти с нами и лично вытрясти ее из них, – раздался голос Чаннинга за нашими спинами.

Бернон сразу подскочил на ноги и растеряно перевел взгляд с меня на него. Я учуяла Чаннинга, как только он ступил на территорию дома, и искренне надеялась, что он нас не заметит. Мои надежды не оправдались, и это сильно испортило и без того мрачное настроение.

– А если на этот вечер у меня были другие планы? – спросила я с нотками сарказма и повернулась вполоборота. Чаннинг стоял в своей обычной властной манере и держал в руке сверток.

– Если рассматривание звездного неба на крыше дома интересное занятие, то не буду отвлекать, – сухо произнес он и его губы растянулись в загадочной ухмылке.

– Ты опять за мной следил, – разгневано крикнула я и резко встала на ноги. Чаннинг словно предугадал мои мысли и кинул сверток.

– Это тебе, – объяснил он, когда я удивленно уставилась на его подарок.

– За что? – спросила я. Для меня это стало приятной неожиданностью. Она пробила брешь в стене, которую я старалась между нами выстроить. «За то, что осталась», – сухо ответил Чаннинг на мой вопрос, прежде чем направился в сторону дома.

– А нам он подарки не делал, – расстроено произнес Бернон, пока я удивленно таращилась на тяжелый сверток в своих руках. Он был обернут куском старого пергамента, который хорошо скрывал все, что находилось внутри.