Читать книгу Восходящее солнце Астерии: Змеиный холм - Наталия Михайловна Федюшина - Страница 3

Главные часы города Стортхем пробили два часа дня, когда наша с Миори трапеза была окончена. Девушка любезно предложила показать мне мою комнату. Она представляла собой небольшое чердачное помещение, где солнечный свет не был частым гостем. Причиной тому было единственное грязное окно, через которое невозможно было разглядеть даже улицу. Оно прикрывалось куском темной бесформенной ткани, что больше напоминало чью-то тень, чем оконную занавеску. Небольшая деревянная кровать и такого же вида стол были здесь единственной мебелью.

– Если станет холодно, на кровати лежат два одеяла. Мартовские ночи такие непредсказуемые, – произнесла Миори, пропуская меня вперед. – На ужин будет каша и лепешки.

– Надеюсь, на этот раз проблем вроде черной хрустящей корочки не предвидеться. Ты не подумай, не в моих интересах жаловаться, но… – когда я повернулась, то поняла, что меня уже никто не слушает. Девушка полностью погрузилась в свои мысли, опустив голову, и что-то выводила пальцами в воздухе.

– Спасибо, – только и успела я добавить, прежде чем Миори покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Мне показалось, что эта девушка немного странная, но милая, что было редким качеством в наши дни. Оно было необходимо только особам при королевском дворе, которые скрывали под ним, словно под маской свои корыстные цели. У обычных людей цель была лишь одна – выжить, и в нее никак не вписывалось понятие «милый».

В раздумьях я и не заметила, как присела на кровать и положила свой дорожный плащ на угол матраса. Усталость камнем сдавила мне грудь, не позволяя сделать даже вздох. Так получилось, что Гластонгейт стал ближайшим городом, куда можно было прийти после того, как мой учитель исчез в неизвестном направлении. Его дом, в котором мы жили все эти годы, просто испарился, будто его и вовсе не существовало. Я тщательно обыскала весь лес, но безрезультатно. Наверно этот человек сильно постарался, чтобы его не смогла найти даже я. «Ну и черт с ним. Сама справлюсь», – кружились мысли в моей голове, пока тело сильней зарывалось в одеяло. Это был инстинкт, который назывался «поиском убежища». Звери часто так делали. Иногда не совсем осознанно. Это происходило, когда они больше всего нуждались в безопасности.

***

– Где это я? – пронеслись мысли в моей голове, когда я попыталась оглядеться. Пелена густого тумана окутала с головы до ног, не давая разглядеть что-либо дальше своего носа. Я словно слепой котенок бродила то назад, то вперед, натыкаясь руками на стены, пока тьма, наконец, не отступила. На мне оказалось простое белое платье, напоминающее собой одеяние для жертв друидских обрядов. Они давно были изгнаны из земель Астерии, но сказки об их обычаях еще не изжили себя. Сейчас мне слабо верилось, что они были всего лишь выдумкой.

Я ощущала мелкие камешки босыми ногами. Они дрожали от вибрации, исходившей из глубин лабиринта, который предстал передо мной. Кошачья сущность внутри меня трубила тревогу. И не зря. Чувство, что за мной кто-то следит, не покидало меня. Обоняние не могло уловить ни одной живой души на несколько миль вокруг. Каменные стены возвышались по бокам до самого неба, а впереди было лишь два пути. Каждый из них мне нравился меньше, чем предыдущий.

– Думай, Кейт, думай, – твердила я себе, прокручивая в голове все варианты выхода отсюда. – Направо или налево?

Первое правило охотника гласит: никогда не стой на месте, иначе сам станешь добычей. Этому меня научил отшельник. Он был редко добр ко мне и всегда называл замарашкой, но я не жаловалась. Еда и крыша над головой сглаживали острые углы в наших и без того не простых отношениях. Но это сейчас волновало меня меньше всего.

Туман и ощущение пристального взгляда за спиной заставили выбрать путь. Ноги сами понесли влево, где я наткнулась на еще одно разветвление. Другая сторона тоже не дала должного результата и привела меня к тому же месту с двумя дорогами на выбор. Возможно, оно было не то же самое, но очень на него походило. У меня сложилось такое впечатление, что я бессмысленно блуждаю по кругу, в котором не видно ни конца, ни края. Каменные стены снова и снова мелькали передо мной, заставляя в который раз менять направление. Земля под ногами въелась мне в кожу. В легких не хватало воздуха. Я бежала со всех ног, пока страх и отчаяние не породили в душе сомнения.

– Это все нереально. По-другому и быть не может, – сказала я и закрыла глаза, хватаясь руками за голову. Пульс в висках отбивал бешеный ритм, заставляя мысли в голове крутиться с безумной скоростью. Мне хотелось верить, что это все страшный сон. Что когда я открою глаза, он растает словно дым под палящим солнцем. Но сделав это, меня постигло только разочарование. Стены ни куда не исчезли, создавая все новые и новые темные коридоры.

Вдруг, откуда-то издалека до меня начал доноситься странный шум. Я повернула голову и увидела сзади слабое зеленое свечение. С каждой секундой оно становилось все ярче, а звук громче. Я понятия не имела что это, но внутренний голос подсказывал, что надо бежать.

«Когда огни Беля осветят полночную тишину, а Бельтейн вступит в свои права, появится тот, кто станет ключом в мир иной. И лишь ему подчиняться врата…», – воспевал мужской голос у меня за спиной, пока я бежала в самую глубину коридоров лабиринта.

…«Как четверть века пройдет и наступит день смерти и возрождения. Только ключ должен пройти семь троп и окропить своей кровью землю»…, – голос становился все ближе и ближе. Я ускорилась, еле глотая ртом воздух. Поворот. За ним еще один. С силой налетев на стену, мне удалось быстро отпрянуть от нее и побежать в другую сторону. Сейчас я не была охотником. Я была жертвой. И мне чертовски это не нравилось.

…«Лишь в тот час врата подчинятся, и сольются в едино два мира. И покинет Аннон Араун, чтобы занять свое место властелина»…, – уже громко произнес мужской голос за моей спиной, подгоняя меня с еще большей силой. Ноги были избиты в кровь, но боли я не чувствовала. Бежать – это все, что сейчас было важно. И я бежала, не взирая ни на что. Как вдруг дорога оборвалась. Впереди стояла глухая стена. Руками я ощупала холодный камень, но он был неумолим, зарождая во мне невероятный страх и панику. Я чувствовала себя загнанным зверьком и больше всего желала, что бы тот, кто сейчас был у меня за спиной, не нашел свою жертву. Но он это сделал.

…«И хаос придет, и прольется кровь, ибо в этом его сила и сущность. Только тогда он покой обретет, когда мира не будет насущного»…, – прошептал мужской голос прямо возле уха, и кто-то резко схватил меня за плечи. Что произошло дальше, и кто был этот человек, я так и не узнала, так как проснулась от собственного крика.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Лицо блестело от капелек пота. Выпустив когти, я оглянулась и немного успокоилась. Вокруг была все та же пустая комната под крышей. Только последние лучики солнца лениво пробивались сквозь мутное стекло, рассеивая остатки дня и моего кошмара. Раньше они часто приходили ко мне по ночам. Последний раз это было, когда огонь сжег моих родителей, но тогда рядом был Николас, а сейчас…

Я встала с кровати и ноги сами понесли меня к столу. На нем была небольшая миска и кувшин с прохладной водой. «Похоже, заходила Миори», – подумала я и ополоснула лицо, смыв с него оставшуюся пелену сна. В зеркальном отражении водной глади на меня смотрела давно забытая девушка с перепуганными глазами и взъерошенными волосами. Воспоминания тут же ворвались в мою голову, закружив мысли в безумном танце.

Он был высокий белокурый красавец с бездонными зелеными глазами.

– Николас…, – прошептала я, и мои глаза наполнились слезами. В моей голове всплыли обрывки прошлого, будто все происходило только вчера. Стоял солнечный день, когда мы с Николасом сбежали в лес, чтобы немного побыть наедине. Он был старше меня на два года, но намного опытней в любовных делах. Я прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза, пока он гладил своей рукой мои волосы и шептал слова о безудержной любви. Он был очень хорош собой, и я почему-то ему верила. Это был наш первый поцелуй и для него он стал роковым.

Как только его уста коснулись моих губ, Николас упал и больше не поднялся. Сначала я не верила происходящему, кричала, била его в грудь, но все было напрасно. В деревне меня считали убийцей. Они винили маленькую девочку в смерти ее родителей. Только один Николас твердил им, что это неправда и поплатился за слова своей жизнью. Когда я пришла в себя, уже сгущались сумерки. Идти мне больше было некуда. В моем доме, вернее то, что от него осталось, уже не было тех, кто мог меня утешить. Родители погибли, когда мне было шесть. Они сгорели вместе с большей частью дома. Никто до сих пор не знал, было ли это намеренно или случайно. Все винили меня. Но Николас… Он единственный, кто держал меня в то время на этом свете, и его бездыханное тело теперь лежало у моих ног.

Единственным выходом для меня осталось – бежать. Бежать без оглядки. Все, что я могла сделать в память о светлых днях, что мы с Николасом провели вместе, это оставить записку его родным. Вместе с ним во мне погиб последний лучик света, что когда-то грел моих родителей долгими зимними вечерами. Они всегда называли меня своим маленьким солнышком, но после стольких смертей мне ничего не оставалось, как уйти во мрак, где теперь было мое место.

Когда я спускалась по лестнице, то поняла, что в доме больше никого нет. Кругом стояла гробовая тишина, в которой было что-то завораживающее и одновременно пугающее. Только скребущий звук тихо раздавался в стенах дома. Я и забыла, что мерзкие крысы давно проснулись от зимних холодов в поиске теплого места, где полно еды. Неожиданно мой взгляд задержался на кухонном столе, на котором мирно лежал обрывок пергамента. Им оказалась записка от Миори, в которой говорилось о том, что девушка ушла снимать мерку платья для какой-то миссис Помсли и вернется в одиннадцать часов вечера. Еда стыла на столе, но она написала, что хотела бы поужинать вместе под удивительные истории моих приключений. «На сегодня хватит кошмаров», – подумала я и положила записку на место.

Часы на кухне показывали без четверти девять. По моим подсчетам Миори не должна была появиться еще ближайшие два часа, поэтому я решила не сидеть взаперти и подышать свежим вечерним воздухом. Когда мне удалось выйти из дома и запереть дверь, лицо сразу же обдало морозным мартовским ветром. Солнце уже почти спряталось за крыши домов, и улица почти опустела. Кутаясь в дорожный плащ, я накинула капюшон на голову и направилась вдоль главной улицы Вердиктон.

Пройдя пару кварталов, мне сложно было не заметить всю колоритность жителей данной помойки. Прямо перед моими глазами буквально через дорогу двое изрядно выпивших мужчин подрались под повозкой. Победил в этом бою кучер, поскольку направил ее дальше по улице, где скрылся за поворотом. Неожиданно за моей спиной раздался смех, и я резко повернулась. Молодой мужчина в солидном костюме и в окружении двух девок из местного борделя шел по каменной дороге, обшаривая своими руками все интимные места своих спутниц прямо под окнами домов. Всем троим было плевать на место проведения сего мероприятия. Внимание девушек больше привлекал звон монет в кармане у их спутника, чем то, что кто-то может за ними наблюдать. Парочка таких мужчин и со мной хотели позабавиться, но мои когти быстро дали им понять, что здесь их ничего не ждет, кроме оторванной головы или вспоротого живота. Разбегаясь в разные стороны, они верещали, словно свиньи, что было весьма отвратительным зрелищем.

Повернув на улицу Уельс, я увидела небольшое заведение, откуда доносилась пьяная ругань и звонкий смех. На небольшой деревянной вывеске над дверью было написано всего три слова – трактир «Веселый кабан». «Подходящее название для такой местности», – подумала я и направилась в его сторону. Это место не внушало никакого доверия, но сейчас мне оно и не было нужно, а вот пара стаканчиков жидкости с градусом лишними не будут.

Внутри трактир был таким же ничем не примечательным, как и снаружи. Невысокое помещение подпирали мощные деревянные балки, а в воздухе кружил запах табака и дешевой выпивки. Вокруг дубовых столов вертелись легко одетые девицы с подносами, и всякая пьянь не упускала возможность ущипнуть их за зад. Не снимая капюшон, я направилась к барной стойке. Трактирщик не сразу хотел меня обслуживать, но одна серебряная монета изменила его отношение ко мне.

– Все в этом городе продается и покупается, – тихонько произнесла я, когда передо мной появился не совсем чистый стакан с дурно пахнущей жидкостью. Сделав всего один глоток, мне сразу пришлось пожалеть о том, что я дала лишь одну монету, но растрачиваться больше не было возможности. Напиток напоминал что-то среднее между прокисшей бражкой и винным уксусом, приправленный потным запахом этого ужасного места. Я быстро отставила стакан в сторону в надежде никогда больше не пробовать на вкус такую гадость и невольно окинула взглядом присутствующих здесь людей. Почти сразу мое внимание привлекли двое мужчин, которые сидели в самом углу трактира.

Одним из них был лысый чернокожий мужчина. Он был похож на огромную гору мышц, одетую в простую льняную рубашку с закатанными по локоть рукавами и кожаный коричневый жилет. Второй же был прямой его противоположностью. Его худощавый и высокий спутник, который сидел напротив, имел острый нос и узко посаженные янтарные глаза. Его оценивающий взгляд был как у ястреба и сильно выделялся на общем фоне серебряных волос. Мужчина был одет в солидный костюм пепельного цвета, который совсем не подходил для такого места. Была еще одна вещь, что сильно отличала этих двоих от других людей в трактире. Они оба были абсолютно чистые.

***

– Бернон, хотел бы я увидеть реакцию Чаннинга, когда ты будешь ему объяснять причину, по которой мы до сих пор здесь, а не на улицах города, – сказал мужчина в костюме, не сводя с зала своих глаз янтарного цвета.

– Значит, я зря надеялся на твою красноречивость и способность к дипломатии, Гавен? – огорченно ответил его спутник, обгладывая косточку куропатки.

– Тебе, как никому другому известно, что на Чаннинга такие штучки не действуют.

– Но не могу же я выполнять его приказы на голодный желудок, – возмущенно произнес чернокожий здоровяк и указал одной стороной косточки на своего собеседника.

– Ты поел уже час назад, – холодно ответил ему Гавен, подозрительно посмотрев на останки очередной птицы. – И не тыкай в меня этим? Ведешь себя как свинья.

– Я и есть свинья, – сказал Бернон и вытер рот тыльной стороной руки, улыбаясь при этом своей очаровательной улыбкой. – Милый и скромный кабанчик, если быть точнее. Повезло же моим дальним предкам. Их почитали и считали священным животным, а сейчас я должен выслушивать оскорбление от какого-то общипанного ястреба.

– Не позорь девушек. Оставь комплименты «милый и скромный» для них. Разумеется, исключив из них слово «кабанчик», – улыбнулся Гавен ему в ответ.

Он уже давно привык к шутливым оскорблениям друга и пропустил упоминание о его сущности мимо ушей. Вдруг их отвлек громкий голос трактирщика, который раздался в самом центре зала.

– Дамы и господа! Хочу представить вашему вниманию самого сильного человека в нашем городе, Саймона Адамса, – пропел он, указывая рукой на поднимающегося здоровяка с бронзовой кожей. – Только сегодня вас ждет незабываемое зрелище. Кто победит его, получит целых сто золотых…

Остальное Бернон уже не слушал. Он вытер руки о жилетку и отодвинул в сторону миску с огромной кучей костей.

– И не думай, – решительно произнес Гавен, пригвоздив взглядом своего друга к месту. Он хорошо уже знал, что блеск в его аметистовых глазах редко приводит к чему-то хорошему.

– Нам нужны деньги, – произнес Бернон таким тоном, будто сейчас он был не горой мышц, а ребенком, который выпрашивает у папы конфетку.

– Нам нельзя использовать способности на обычных людях. В этом я с Чаннингом солидарен. Если ты это сделаешь, то я не стану защищать тебя перед ним, – произнес мужчина с серебряными волосами. От этих слов искры в его глазах разлетелись в разные стороны.

Недолго думая, здоровяк сжал кулаки и встал, крикнув так, чтобы каждый в зале смог его услышать:

– Запишите меня. Мое имя Бернон. И готовьте ваше золото.

Трактирщик светился от счастья, когда он вышел в центр зала, снимая по дороге кожаный жилет и рубашку. Каждый мускул его тела напрягся в ожидании предстоящего боя. На вид противник не сильно уступал ему. Невысокий, но хорошо сложенный мужчина лет тридцати определенно умел махать кулаками. Все собравшиеся в трактире мигом раздвинули столы и оцепили бойцов в кольцо. Они не хотели пропустить ни секунды того, как две скалы столкнутся у них на глазах. Бернон сжал руки в кулаки и стал в боевую стойку. Саймон Адамс не заставил себя долго ждать и резко нанес тому удар снизу. Бернон прикрылся. Саймон сделал еще выпад, тот ушел от удара. «Если его сразу вырубить будет слишком предсказуемо», – подумал Бернон, поэтому он принимал удар за ударом, блокируя все выпады противника. После пяти минут такого боя, ему стало скучно, и он открылся, чтобы нанести Саймону сокрушительный удар в грудь. Тот шатнулся. И еще один удар в голову сделал свое дело.

– Готовьте денежки! – радостно воскликнул здоровяк с черной кожей, потирая свои костяшки пальцев испачканные кровью.

– Не спеши, Бернон. Эти деньги мои, – с вызовом воскликнула я, как только отошла от барной стойки и заняла место у него за спиной. Толпа зевак сразу же повернули головы в мою сторону. Брови здоровяка удивленно поползли вверх, когда я откинула капюшон назад и сбросила свой плащ на пол. Благодаря отличному слуху, я уловила каждое слово Бернона в разговоре с Гавеном. Они не были простыми людьми. Использовать силы ради собственной выгоды – это и мой порок, но деньги должны пойти на благое дело, а не на выпивку и дешевых женщин. Спасение девушки от голодной смерти я считала отличным вариантом.

– Хм… Если хочешь подзаработать, малышка, это не ко мне. Здесь найдутся те, кто заплатят за тебя неплохую сумму, – сказал Бернон и облизнул свои пересохшие губы.

– А тебе удивить меня нечем? С виду вроде и не скажешь, – сухо произнесла я и одарила здоровяка холодной улыбкой.

– Можем подняться наверх, и я найду хорошее применение твоему острому язычку.

Бернон был явно взбешен моим вольным поведением. Его выдавал хмурый взгляд и пульсирующая вена на шее.

– Давай начнем прямо здесь. Если тебе удастся меня победить, то мне придется греть твою постель всю ночь. Если же нет, то мешок с золотом мой и твое мужское самолюбие тоже.

– Ты слишком высокого о себе мнения, девочка, – иронично произнес здоровяк, и его лицо озарила кривая ухмылка.

– Значит, тебе нечего бояться.

Он задумался.

– Сама напросилась, – наконец, слетело с его губ. – Потом не плачь из-за поломанных ногтей, – добавил здоровяк и направился в мою сторону.

Как только расстояние между нами сократилось, он попытался схватить меня за волосы, но его рука поймала только воздух. В одно мгновение я оказалась у него за спиной. Он быстро развернулся и опять двинулся в мою сторону, но попытка снова не удалась. Бернон вертелся, словно волчок, но все без толку. Мои движения были настолько тихими, что он не сразу мог понять мое местоположение, что еще сильнее его раздражало. Я двигалась как неуловимая тень, а здоровяк с каждым поворотом становился все неуклюжее. В его глазах искрилась безудержная ярость. В моих – невероятное спокойствие. Он хотел меня убить, а я всего лишь выиграть. Неожиданно где-то из толпы зрителей раздался крик:

– Давай, сделай его, девочка!

Бернона сразу же перекосило. Я проследила за его взглядом и увидела, как серебряные волосы мелькнули в свете факелов. Как оказалось, за меня болел его друг, что было весьма странно, даже для таких необычных людей, как они. Я отвлеклась, чем Бернон и воспользовался. Он тут же бросился в мою сторону и успел ухватить рукой меня за шиворот. Послышался звук рвущейся ткани, и когда я обернулась, то увидела, как белый лоскут рубашки остался в его пальцах, обнажив часть спины. Неудержимый гнев вспыхнул в моих глазах, будто пламя посреди сухого леса. Буквально через секунду я уже стояла позади здоровяка, еще секунда и он уже всеми силами пытался скинуть меня со спины.

– Существуют легенды о людях, которые с помощью длинных игл умели исцелять или убивать, но мне для этого они не нужны, – тихонько прошептала я ему на ухо, и Бернон почувствовал, как когти вонзились в его кожу, а потом ничего. Для него наступил абсолютный покой.

Бернон даже не заметил, как я в один прыжок спрыгнула на пол и пнула его ногой под зад. Он с грохотом рухнул на пол, словно мешок с дерьмом, не чувствуя при этом ничего. Ни рук, ни ног, вообще ничего. Все что ему оставалось делать, это уставиться в потолок. Он молчаливо слушал, как всего в метре от него прозвенели сто золотых монет, прежде чего скрылись в моем внутреннем кармане.

– Не переживай, через пару минут все пройдет, – спокойно сказала я здоровяку, когда проходила мимо. В таверне стояла такая тишина, что даже обычным слухом можно было услышать, как потрескивают поленья в камине прямо напротив входа в трактир. Недолго думая, я подняла свой дорожный плащ и направилась к выходу. Толпа посетителей тут же расступилась, освобождая мне путь.

– Бернон, ты живой? Встать сможешь? – обеспокоенно спросил Гавен у своего друга, когда моя спина скрылась за входной дверью трактира. Бернон в это время до сих пор лежал на полу и растеряно смотрел в потолок.

– Кажется живой. Чертова девка, – ответил он, начиная потихоньку шевелить пальцами рук. Оцепенение прошло так же быстро, как и появилось.

– Что она со мной сделала? – раздался рев здоровяка.

– Загнала кабанчика, – хотел пошутить Гавен, но увидев рассерженный взгляд Бернона тут, же пожалел об этом. – Это называется акупунктура. При воздействии на определенные точки человека можно снять боль или обезвредить…

– Мне плевать, как это называется и что оно собой представляет, – прервал его Бернон и попытался встать. Вид у него при этом был совсем не дружелюбным. Ни у кого и духу не хватило как-то прокомментировать произошедшее и все быстро разбрелись по столам.

– Что ты там говорил про милость и скромность? – продолжил силач, когда поднялся на ноги и потер то место на затылке, где еще остались кровавые следы.

– Даже в самом изысканном саду может появиться раздражающий сорняк, – тихонько ответил Гавен и осмотрел не большие, но глубокие раны у друга на шее.

– Это ее ты сорняком назвал? – удивленно воскликнул Бернон и откинул руку Гавена в сторону. – Она больше похоже на пожар, что сожжет весь твой дивный сад вместе с оградой и моим мужским самолюбием в придачу.

– Возможно, ты прав, – спокойно произнес Гавен, когда они со здоровяком направились на свое место в самом углу трактира. Заженные факелы здесь создавали причудливые тени, которые скрыли их от назойливых глаз.

Гавен сел на свое место и тихонько произнес: «Только мне не дает покоя этот символ, который был изображен на ее спине. Где-то мне уже доводилось его видеть раньше.

– Да, я тоже его заметил. Он был похож на круг с семью витками посередине, которые уменьшались по мере приближения к центру. Интересно, чтобы он может значить? – удивленно спросил Бернон и задумался.

***

– Наконец, свежий воздух, – тихонько произнесла я и вдохнула полной грудью. Было жаль единственную рубашку, но звон золотых монет очень согревал душу. Накинув капюшон на голову, я направилась вдоль улицы в сторону дома Миори, когда часы Стортхем как раз пробили одиннадцать часов. В это время девушка уже должна была вернуться, поэтому мне необходимо было поспешить, чтобы успеть к ужину.

«Хорошо, когда в чужом городе встречаешь доброго человека. Это дает надежду, что мир не настолько сгнил в корысти и злобе. Может лучик света озарит и мою жизнь, и она опять заиграет разноцветными красками? Было бы неплохо», – подумала я и свернула на главную улицу Вердиктон.

Неожиданно с северной части города потянулся густой туман, и мне пришлось ускорить свой шаг. Дымка молочного цвета окутывала все, что попадалось ей на пути, будто страшное чудовище которое сжирало каждый сантиметр этого мрачного города. На улице не было ни души, кроме меня и одной черноволосой девушки, которая почему-то стояла посреди дороги и смотрела в сторону надвигающейся стихии.

– Миори? – удивленно воскликнула я, когда присмотрелась. – Какого черта ты здесь делаешь в такое время?

Девушка ничего не ответила на мой вопрос, лишь продолжила стоять с пустым взглядом и абсолютной отрешенностью от реального мира. Это мне совсем не понравилось. Я дернула ее за руку и ничего не изменилось. Как вдруг мое внимание привлек слабый зеленый свет, который зародился в самой глубине тумана. Взгляд тут же сконцентрировался на нем. С каждой секундой зеленый свет становился все ярче, а непонятный звук громче.

Где-то глубоко в сознание у меня мелькнуло странное чувство. Это все уже происходило ранее. Зеленый свет. Туман. Странный голос, который еле слышно доносился до моих ушей. Он заставлял подчиниться чувству страха, который все сильнее одолевал тело. Ноги подкосились, и стало тяжело дышать. Инстинкт самосохранения трубил во все горло, что надо бежать, бежать без оглядки.

Я схватила Миори за руку и потянула за собой, но девушка не сдвинулась с места. Тогда мне пришлось выпустить когти и сильнее надавить на женскую молодую кожу в надежде, что боль приведет ее в чувство гораздо быстрее, чем бессмысленные уговоры. Но Миори не обратила на глубокие раны никакого внимания. Ее кровь струилась под моими пальцами и потекла по руке. Одна капля не выдержала нахлынувшего потока и упала на каменную дорогу, где разлетелась на маленькие брызги. В воздухе тут же послышался оглушительный щелчок. Я чудом успела увернуться и отпрыгнуть на край дороги.

– Не смей проливать священную кровь! Она вся принадлежит Хозяину! – воскликнула то ли девушка, то ли демон, который неожиданно возник из тумана.

Сейчас он стоял прямо перед Миори, заслоняя ее от меня. Кожа демона была фиолетового оттенка. Черные как ночь глаза, смотрели на меня с вызовом. За его спиной были такого же цвета крылья, словно у летучей мыши, а когти своим размером в несколько раз превосходили мои. Но самым незабываемым были его длинные волосы. Они словно горели необузданным алым пламенем. Я сразу вспомнила пожар восемнадцать лет назад. Когда летели искры в разные стороны, а я в углу скрутилась комочком и ждала последнего вздоха…

– В твоих глазах страх. Ох, как он приятен, – холодно произнес демон, и его лицо озарила кривая ухмылка.

–Я не боюсь тебя, тварь! Не знаю, что ты такое, но оставь в покое Миори!

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты, ничтожество. Я истинная слуга Хозяина. Тебе даже не позволено смотреть в мою сторону.

– Я в этом городе новенькая, еще не всех работниц борделя знаю. Та и хозяина твоего тоже. Наверно, тот еще дряхлый старик, раз красивей не нашел…

– Ах, ты мерзкая … – взорвался демон и тут же сорвался с места, желая разорвать меня в клочья.

Я уже приготовилась защищаться, но тот неожиданно остановился всего в дюйме от меня, обнажив свои клыки.

– Твой запах… С ним что-то не так.

– У меня не было возможности помыться. Разве это так важно? – спросила я, не совсем понимая, что происходит.

Планы демона резко изменились. Совсем недавно он хотел меня разорвать в клочья, а теперь просто сказал:

Сегодня мне нужна только девчонка, а ты ее даже не вспомнишь.

Я почувствовала, как по спине, словно змея, прополз мерзкий холод, когда тень демона отделилась от его тела. Она стала еле уловимой дымкой черного цвета и поплыла по воздуху будто дым. Я сделала шаг назад и выставила руки вперед, наивно полагая, что это может помочь. «Да что не так с этим, чертовым городом?» – пронеслось в голове, пока руки отбивались от воздуха, который становился все более вязким. Я почувствовала саму тьму на кончиках пальцев. Она была ледяной, словно сама смерть пришла и схватила меня за руку.

Слишком много необъяснимого было для одного дня. Мне казалось, магия давно покинула Астерию, но видимо указ короля не коснулся Гластонгейта. Я не знала, по какой причине это произошло. Родители не любили разговаривать на такие темы. Все, кто имел силы, должны были скрываться в тени, а здесь в Гластонгейте никто не прятался. Даже напротив они наводили страх и ужас на жителей города. Мысленно я уже сто раз успела пожалеть о том, что ввязалась во все это.

Черная дымка быстро ухватилась за мои ноги и с невероятной скоростью начала подниматься, обволакивая все тело целиком. Я приготовилась к встрече с создателем, кем бы он ни был. Как вдруг случилось то, что никто не мог предвидеть. Как только дымка дошла до моих рук, она просто рассеялась, будто ее и вовсе не существовало. Демон и я стояли друг напротив друга и не понимали, что произошло.

– Да кто ты такая, черт возьми? – первым нарушил тишину демон.

– Понятие не имею о чем ты, но мне безумно нравиться твое выражение лица. Смесь бешенства и паники. День точно прошел не зря, – иронично сказала я, наблюдая, как фиолетовый оттенок лица демона приобретал более темные цвета.

– Тебе же хуже, – сухо произнес он и тут же бросился на меня, выставив вперед длинные когти.

Мы сцепились с ним, словно дикие звери, налетев на дом у меня за спиной. Кирпичная стена задрожала от удара. Я вырвалась и хлестнула демона когтями по лицу. Он взревел от боли и намеревался разодрать мне кожу до самых костей. Скрипучий звук от удара по камню рассек ночной воздух, когда я ловко увернулась и оказалась у него за спиной. В глазах демона читалась необузданная ярость. Он взмахнул своими черными крыльями и взлетел, но я прыгнула на дом, оттолкнулась от него и сбросила демона на землю, схватив рукой за ногу. Мы крутились, царапая и кусая друг друга. Когда демон оказался сверху, я ударила его ногами в грудь, откинув подальше от себя, и резко поднялась. Его крыло было бесповоротно изуродовано. Моя одежда превратилась в лохмотья, а синяки и небольшие царапины я сейчас совсем не замечала. Как вдруг до моих ушей донесся звук от тяжелых шагов.

– Черт, здесь есть кто-то еще, – прошептала я и обернулась. Этим человеком оказался высокий мужчина в черном балахоне и со светящимся шаром на конце посоха. Теперь мне стало понятно, откуда был этот зеленый свет. Мужчина окутал зеленой дымкой тело Миори и она, словно перо, поднялась в воздух. От удивления я не могла вымолвить ни слова. В висках застучало, будто сотни барабанов, когда тело девушки медленно поплыло по воздуху за незнакомцем.

– Нет! Оставь ее! – крикнула я, что стало отличной возможностью для демона. Всего один взмах его длинных черных когтей, сделал свое дело. Не успела я повернуть голову, как дикая боль зародилась возле живота и невероятной волной накрыла все тело. «Вот ты и попалась», – холодно произнес демон, слизывая мою кровь со своих когтей.

– Какие же вы люди странные, – спокойно произнес демон. – Ваша привязанность к себе подобным, только разрушает изнутри, делая вас еще более жалкими и ничтожными. Эти чувства, словно пораженные чумой конечности, от которых так жалко избавиться. Скажи, разве эта девушка стоила того, чтобы умереть?

– Она стоила того, чтобы надрать тебе задницу, – выпалила я, почувствовав вкус крови во рту, и рухнула на колени. Белые огоньки мелькали перед глазами со страшной скоростью, намереваясь слиться воедино и забрать меня как можно дальше от этого места.

– А ты забавная, – немного подумав, произнес демон. – Возможно, все произошло бы иначе, не будь ты такой упрямой.

– Ты про то, как стоял бы на моем месте, а я добивала бы тебя рассказами о всякой ереси?

– Расскажешь это другим смельчакам, которые ждут тебя на той стороне, – спокойно произнес он и ушел.

Демон скрылся в толще густого тумана, вместе с магом и невинной девушкой по имени Миори. Я вспомнила, как она с вызовом посмотрела на меня, когда мы в первый раз встретились, как сияли ее глаза на кухне при мыслях о мечтах. Ее растерянность и радость, даже странность и несобранность сейчас крутились в голове вихрем воспоминаний, когда кровь медленно вытекала из моего тела. Я была ужасна зла на этого чертового демона, на Миори, а самое главное – на себя.

– Мою смерть никто и не заметит, но Миори… Она всего лишь невинная девушка. Жертва обстоятельств. У нее осталась семья, дом, – шептала я себе под нос. Мне было совершенно непонятно, почему с добрыми душами происходят страшные вещи, а злые живут себе, не зная горя, сея вокруг зло и разрушение.

– Так не должно быть, – слетели слова с моих уст, с которых стекала алая кровь. Я упала лицом на холодный сырой камень. Он словно впитал в себя мою боль. Мне не было страшно. Когда-то это должно было случиться. Смерть всегда ходила по моим следам, словно выжидая удобного случая. Я и сама не знала, как дожила до этого дня. Видимо время пришло, и глаза закрылись, не позволяя разглядеть удаляющиеся силуэты в тумане. Наконец, тьма распахнула свои объятья и забрала меня. Она была как никогда прекрасна.