Читать книгу Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий - Нелли Шульман - Страница 3

Раскаленный ветер завивал песчаные смерчи вокруг домиков гофрированного алюминия. В восемь утра термометр показал почти сто градусов тепла. Вентилятор, вращавшийся под потолком безлюдной столовой, не справлялся с жарой. Знакомый Ирене посланец армии, разбудивший ее к завтраку, развел руками:

– На базе проходят эксперименты, – туманно заметил он, – энергия требуется ученым и конструкторам. Не беспокойтесь, в комнате для ваших интервью, – так он называл встречи Ирены с высадившимися на Луну астронавтами, – стоит кондиционер.

Машина привезла Ирену в калифорнийскую пустыню вечером. В форде затемнили стекла, но Ирена разобрала острый блеск соляных кристаллов. Они ехали по берегу высохшего озера. Вдалеке ей почудился шум:

– Здесь испытывают новую технику, – хмыкнула Ирена, – но мне ничего не покажут, – ее и не интересовали самолеты или ракеты:

– Машины только машины, – она листала папку с ярлычком «Темная сторона Луны», – без человека они бесполезна, а человеком можно управлять, – Ирена напомнила себе об осторожности. Она не хотела вызывать подозрений ФБР или армии. Пока ее считали человеком с экстрасенсорными, как писали в документах, способностями. Профессор Зимбардо однажды заметил:

– Особая чуткость к эмоциям важна для психолога. Ваша эмпатия пратически уникальна, – Ирена смущенно улыбнулась, – но такое погружение в пациента грозит неизбежным выгоранием, – Ирена не боялась выгорания. Эмоции окружающих ее не интересовали:

– Вернее, настолько, насколько это важно для меня, – девушка насторожилась, – нет, мне все показалось, – Эдвардс находился в ста милях к северу от Пасадены. В университете Ирена редко тратила силы на контроль Ника:

– Мне незачем, – поняла девушка, – он почти всегда думает обо мне. Но сейчас происходит что-то другое, – она не могла понять, что именно. На втором курсе Ирена работала с психически больными людьми:

– Словно рядом опять кто-то из них, – девушка даже оглянулась, – я слышу белый шум, – Ирена не могла читать, как она это называла, сумасшедших:

– Иногда это случается и с нормальными, – девушка нахмурилась, – бабушка предупредждала меня. Но с Ником все в порядке, в пятницу мы увидимся и больше никогда не расстанемся.

Она собиралась закончить работу с астронавтами до пятницы. Машины у Ирены не было, однако девушка хотела попросить армию подбросить ее до ближайшего городка, Калифорния-Сити. В ее саквояже лежало свидельство о рождении и водительская лицензия:

– Нам с Ником не надо колец и другой ерунды, – Ирена блаженно зажмурила глаза, – мы поженимся в Лас-Вегасе, снимем номер в мотеле и поиграем в рулетку, – Ирена не нуждалась в деньгах, но лишние средства, по ее мнению, никогда не помешали бы:

– Учитывая, что мать оставила меня на улице, – она еще злилась на покойную Дебору, – на весь мой трастовый фонд едва можно купить студию на Манхэттене, – Ирена намеревалась остаться в Калифорнии, рядом с Ником:

– Мы никому не нужны, – пришло ей в голову, – поэтому мы потянулись друг к другу. На меня не обращали внимания, я была младшей в семье, и Ник вырос, как трава. Но я обещаю, что с нашими детьми такого не случится, – на мнение семьи Ирене было наплевать:

– Тетя Марта удачно избавила меня от бабушки, – она улыбнулась, – но я не собираюсь спрашивать у нее разрешения на свадьбу с Ником. Мы совершеннолетние, наша жизнь никого не касается. Мир скоро станет другим благодаря нам…

Страницы папки зашуршали. Мистер Браун, как он представился Ирене, кашлянул:

– Фотографии феномена оказались засвеченными, однако астронавты подробно его описали. Мы сделали рисунок предполагаемой аномалии, однако мы сомневаемся, что место вообще существует, – Ирена увидела хорошо знакомый ей круг скал, – надо во всем разобраться, мисс Эбби. Может быть, случилась галлюцинация, хотя в лунном ровере было двое астронавтов, – стекла в окнах столовой задрожали от низкого гула:

– Ракета, – поняла Ирена, – они устраивают пробный запуск, – девушка захлопнула папку: «Разберемся, мистер Браун».

Маршрут лунного ровера отметили на карте красным карандашом:

– Это место нашей посадки, мэм, – уважительно сказал капитан миссии, Дэвид Скотт, – а здесь мы с Джеймсом видели аномалию, – карты Луны разложили на привинченном к полу алюминиевом столе. Несмотря на обещанный кондиционер, комнатка нещадно раскалилась. Помня русскую пословицу, на официальные встречи Ирена одевалась консервативно:

– Мне никто не дает восемнадцати лет, – струйка пота поползла между острых лопаток под белой блузкой, – я выгляжу старше и разговариваю, как университетский преподаватель…

Ирена невольно позавидовала настоящим университетским преподавателям, расхаживающим сейчас по Стэнфорду в шортах и сандалиях:

– И без лифчиков, – Ирена тоже обходилась без белья, – они и в аудиторию приходят, в чем Бог послал, но я такого себе позволить не могу, – она носила скромный костюм светлого льна. Судя по всему, астронавты считали ее очередным работником НАСА:

– Они болтаются на базе больше двух недель, – хмыкнула Ирена, – они устали от допросов, – именно так Ирена думала о здешних разговорах, – и хотят увидеть семьи, – так называемый мистер Браун объяснил ей, что астронавты официально считались проходящими карантин:

– Их сведения очень важны, – добавил Браун, – если случились галлюцинации, то их нельзя больше отправлять в космос, – Ирена могла сказать Брауну, что для этих астронавтов лунная миссия станет первым и последним полетом:

– Не-за физического состояния, – она скрыла зевок, – и не из-за галлюцинаций, а потому, что ребята решили заработать приличную сумму денег, – по возвращении из космоса экипажи никто не обыскивал. Ирена знала, что в комнате командира Скотта лежат пачки конвертов с наклеенными марками:

– Парни подвердили подписями, что конверты побывали на Луне, – скучливо подумала Ирена, – и получили каждый по семь тысяч долларов, – этими деньгами можно было оплатить год учебы в колледже:

– Что они и собираются сделать. Они положат заработанное на депозит для детей, -за учебу Ирены платило государство, – а конверты уйдут в руки коллекционеров, – Ирена поинтересовалась:

– Если ровер остановился здесь, – она уперла карандаш в точку, обозначающую кратер, – значит, только один из вас видел аномалию? Согласно инструкции, кто-то всегда должен оставаться с ровером, – пилот лунного модуля Ирвин буркнул:

– И остался. Первым на гребень поднялся капитан. Потом он попросил меня посмореть на феномен, – в этом астронавты не лгали:

– Мы сделали фотографии, – встрял Скотт, – однако они оказались засвеченными. Странно, что обе камеры не сработали, – для Ирены в этом не было ничего странного. Девушка вытащила из папки рисунок скального круга:

– Вы утверждаете, что видели на дне именно это, – Ирена зашелестела страницами, – какова примерная глубина кратера? – Скотт пожал плечами:

– Кратер не находился в списке объектов, которые мы должны были изучить, – его голос замедлился, он с трудом выговаривал слова, – мы ехали мимо и решили взглянуть на него поближе, – обычно Ирена легко справлялась с двумя людьми:

– Но сейчас мне приходится иметь дело с ловкими лжецами, – ее беспокоил странный гул за хлипкими стенами барака, – они сговорились. Они видели скальный круг, – в этом Ирена не сомневалась, – но видели и что-то еще, – она понимала истинную причину остановки ровера:

– Об этом они никому и никогда не скажут, – хмыкнула Ирена, – Америка не потеряет приоритета в космической гонке, – Ирена предполагала, что сестра Ника сгинет в советской психиатрической больнице. Юноша не вспоминал о маленькой Марте:

– Он думает только обо мне, – Ирена мимолетно улыбнулась, – надо уничтожить воспоминания астронавтов. Они не видели следов на лунной поверхности, не поднимались на кратер, никакого скального круга не существует, – она наклонилась ближе к капитану:

– Мистер Скотт, – спокойно сказала Ирена, – вы остановили ровер, увидев следы человека, – Ирвин внезапно выкрикнул:

– Да, – пилот кусал губы, – но мы решили молчать об этом до конца наших дней. Не было никаких следов, нам все показалось, – Ирена кивнула:

– Правильно, мистер Ирвин, мистер Скотт. Вам все показалось, – ее голос был низким, мягким, – никаких следов, кроме американских, на Луне нет, вы не всходили на кратер и ничего не видели, – маркированные конверты Ирену не интересовали. Она решила оставить аферу на совести астронавтов:

– Но тайное рано или поздно все равно становится явным, – у Ирены закружилась голова, – давай, соберись, – астронавты едва ворочали языками:

– Мы ничего не видели, мы нигде не были, – послушно повторял Скотт, – никакой аномалии не существует, – Ирена прижала пальцы к вискам:

– Держись, нельзя бежать. Надо удостовериться, что они повторят то, что я им сейчас говорю, в любых других обстоятельствах, – теперь Ирена поняла, почему ей так трудно:

– Опыт пошел наперекосяк, но наблюдатели об этом не знают, иначе на базе завыли бы сирены, – она глубоко вздохнула, – у меня есть десять секунд, чтобы проверить, как астронавты все запомнили…

Через десять секунд в крышу барака должна была врезаться потерявшая управление баллистическая ракета, запущенная в сторону Тихого океана.

– Сегодня, девятнадцатого августа, по всей Калифорнии ожидается жаркая погода, – голос диктора звучал приглушенно, – вчера Австралия и Новая Зеландия объявили о выводе войск из Вьетнама. В Северной Ирландии продолжаются беспорядки, связанные с усилением британского военного присутствия…

Ирена попыталась пошевелиться. Все тело ныло, она с усилием приподнялась:

– Очень хочется пить, – голова закружилась, – я, кажется, в госпитале, – на руке расцвели пятна синяков. Ирена пошарила по пластиковой тумбочке:

– Мне нужно зеркало, – она понятия не имела, где ее саквояж:

– Сумка осталась в комнате, – вспомнила девушка, – но, если меня переправили сюда, – госпиталь явно был армейским, – то я все еще на базе. Они должны были забрать мои вещи в больницу, – спустив стройные ноги с кровати, девушка с неудовольствием увидела исцарапанные коленки:

– Девятнадцатое августа, – Ирена доковыляла до крохотной душевой, – завтра Ник защищает диссертацию, завтра мне надо оказаться в Пасадене, – комнатку снабдили тусклым зеркалом.

Выпив пару стаканов тепловатой воды, девушка придирчиво осмотрела свое лицо:

– Я бледная, но я никогда не загораю, я предпочитаю сидеть в тени, – в остальном с лицом все было в порядке. Присев на край душевого поддона, Ирена задумалась:

– Астронавты уяснили все, что я им говорила, а потом завыла сирена, – в динамике под потолком раскаленной комнатки раздался начальственный голос:

– Всему персоналу немедленно покинуть помещения, – распорядился он, – возникла нештатная ситуация. Сохраняйте спокойствие, следуйте плану эвакуации и распоряжениям вашего командира, – Ирена крикнула астронавтам:

– Быстро, – она вытолкала парней в коридор, – пошевеливайтесь, черт вас подери, – она предполагала, что на базе подняли в воздух истребители:

– Но слишком поздно, – она тащила астронавтов за собой, – а Скотт с Ирвином сейчас ничего не соображают, хорошей реакции от них ждать не стоит, – во дворе барака царила неразбериха:

– Ракета, – отчаянно крикнул кто-то, – ракета потеряла управление. Надо бежать, ребята, иначе от нас и мокрого места не останется, – Ирена потерла лицо руками:

– Потом мы увидели ракету, – тело опять заболело, – кто-то швырнул меня на землю, отсюда и синяки, – Ирена смотрела кадры военной кинохроники:

– Где ракеты только запускали с земли или с самолета, – в коридоре раздался шум, – никто не видел, как ракета приближается к цели. То есть видел, но не снимал, находясь рядом с целью…

Ирена не разбиралась в военной технике, однако понимала, что одна такая ракета может стереть с земли половину легких бараков базы:

– Но, кажется, ничего не случилось, – в дверь постучали, – мне надо выбраться отсюда, завтра Ник ждет меня в Пасадене, – это было лукавством. Будущий доктор наук не знал о ее приезде, но Ирена не сомневалась, что юноша ей обрадуется. Шмыгнув в кровать, она крикнула: «Войдите!».

Так называемый мистер Браун неожиданно носил военную форму. На плечи парень набросил белый халат:

– Он майор, – Ирена помнила знаки различия, – наверное, он сменил гражданское на хаки, потому что приехала комиссия для расследования инцидента, – Браун держал ее саквояж и армейского образца термос:

– Я принес кофе со льдом, мисс Эбби, – он широко улыбался, – и ваши вещи, – Ирена кивнула:

– Спасибо. Мистер Браун, – серо-синие глаза озбоченно взглянули на него, – почему я здесь? Мы услышали объявление о нештатной ситуации, – несмотря на высокий рост, в госпитальной кровати Ирена казалась хрупкой, как птичка, – а больше я ничего не помню, – психолог НАСА успокаивающе сказал:

– Все в порядке, мисс Эбби, – он напомнил себе, что девушка еще совсем молода, – нештатная ситуация разрешилась…

Браун, как он привык себя называть, присутствовал во дворе барака:

– Не увидь я всего своими глазами, я не поверил бы свидетелям, – понял он, – но ракета действительно остановилась в воздухе, – крики во дворе сменились изумленным молчанием:

– Мы все словно ждали, что она поразит цель, – Браун тоже кинулся на землю, – но ничего не случилось, – развернувшись, ракета пропала в ярком августовском небе. Позже диспетчеры доложили, что расчетная цель в Тихом океане была поражена почти вовремя:

– Никто мог замедлить движение ракеты, – Браун даже рассердился, – это полная чушь. Произошел технический сбой, такое случается, – он почти по-отечески добавил:

– У вас остались синяки и ссадины, однако все скоро пройдет, – он не хотел вызывать девушку на заседание срочно прилетевшей из Пентагона комиссии:

– Ракета выправилась сама, – повторил себе Браун, – а мисс Эбби засекречена, незачем зря светить ей даже перед генералами, – девушка, по его мнению, ничего не добавила бы к выслушанным комиссией показаниям:

– Она не могла остановить ракету, – Брауну отчего-то не хотелось смотреть ей в глаза, – никто не мог бы. Брось научную, вернее, ненаучную фантастику, – Ирена подалась вперед:

– Спасибо, мистер Браун, – тихо сказала девушка, – я испугалась, но сейчас все прошло. Я благодарна вам за заботу, – она напоминала Брауну его младшую сестренку, тоже студентку:

– К выходным вас выпишут, – обнадежил он девушку, – с астронавтами тоже все прояснилось. Вы отлично поработали и скоро вернетесь в университет…

Ирена отозвалась: «Да. Хорошего вам дня, мистер Браун». Дверь закрылась, Ирена взглянула на часы:

– Отлично, – она ощутила сладкую усталость, – надо дождаться темноты, и поминай, как звали, – свернувшись клубочком, девушка задремала.

– Вы слушали студийную запись военных лет. Пели покойный мистер Армстронг, – джазмен умер месяц назад, – и трагически погибшая над Ла-Маншем мисс Ирена Фогель, – негр за рулем покрутил седой головой:

– Ее, значит, называли серебряным соловьем Америки, – шофер помолчал, – сыночка моего в армию призвали, а я добровольцем туда пошел. Мисс Фогель к нам в лагерь приезжала, когда нас в Британию отправляли. Молодые ребята, вроде сыночка моего, ее на руках пронесли от машины до сцены. Она как узнала, что негры в лагере отдельно размещаются, то отказалась два концерта давать. Офицеры, значит, сначала нас, негров, отправили назад. Мисс Фогель это увидела и сказала в микрофон – я, мол, еврейка, нацисты нам тоже запрещали сидеть на одних скамейках с немцами. Мы боремся с нацизмом, давайте начнем с нашей страны, – негр затянулся дешевой сигаретой, – видела бы ты, как наш полковник побагровел, – в ветровое стекло грузовика бил крупный дождь, – но ничего не поделаешь, пришлось нас пересаживать. Некоторые южные парни, – он дернул щекой, – вышли из зала, но мисс Фогель на расистов плевать хотела. Она и с Армстронгом записывалась, – водитель прибавил звук радио, – сейчас узнаем, откуда дождь взялся. Я в Калифорнии двадцать лет живу, отродясь в августе дождей не случалось, еще и в пустыне…

За козырьком водительского сиденья красовалась яркая фотография мальчишки в красных шортах, сидящего на краю бассейна. Парень болтал ногами в воде. Шофер прислушался:

– Нет, битлов завели, – он кивнул на фото, – Мозес у нас без ума от битлов. Ему десять лет, мы с женой его одни растим. Сыночек мой на войне погиб, а дочку расисты убили, – шофер тяжело вздохнул, – думал ли я, что такое возможно? – Рядом с фото мальчишки болтался на цепочке неожиданный для негра серебряный кулон со щитом Давида: – Как в песне поется, – шофер представился Ирене дядюшкой Линкольном, – отпусти мой народ. Раньше негры страдали в рабстве, а теперь страдают евреи под пятой фараона, то есть в Советском Союзе. Мы, значит, со старухой немного денег пожертвовали для тамошних евреев, а нам подарок прислали, – он кивнул на кулон, – я и решил его здесь повесить. Сказано в Псалмах, – он повысил голос, – поднимаю глаза мои к небесам, – горизонт раздирали белые всполохи молний, – откуда придет мне помощь? Только от Бога, создателя неба и земли, – у него был уютный южный говорок, – он мой щит и мое спасение, – негр покосился на Ирену: – Грозы боишься, – утвердительно сказал он, – доченька моя тоже боялась. Не волнуйся, милая, – он передал Ирене термос, – выпей кофе и отдыхай. Дорога скользкая, мы медленно поедем. До Пасадены часа два осталось, – Ирена поймала одинокий грузовик на пустынном шоссе неподалеку от военной базы. В ногах девушки стоял ее саквояж:

– Никто не вспомнит, как я вышла из госпиталя, – дежурная медсестра и охранники посмотрели на Ирену затуманившимися глазами, – и шофер меня тоже не вспомнит, – сначала девушка хотела устроить крушение грузовика, но передумала. Ей надо было беречь силы для встречи с Ником: – Я устала, – Ирена скрыла зевок, – я в первый раз остановила ракету, – она давно знала, что такое очень выматывает:

– Потому что ты слаба, – раздался в ушах насмешливый голос, – ты радуешься, что меня больше нет, но это глупо. Ты не доросла до власти над миром, ты пока никто и только с Черным Королем ты…, – Ирена потрясла головой, водитель рассмеялся:

– В яму попали, но такое здесь редко случается, дорога хорошая. Я, значит, полвека за рулем, – он прикурил сигарету, – думал на пенсию уйти, – он подмигнул Ирене, – но на внучка деньги нужны. Но я теперь далеко не езжу, только по штату, – он не спрашивал у Ирены, как девушка оказалась на дороге с одним саквояжем:

– Я домой возвращаюсь, – сообщил шофер, когда Ирена вскарабкалась в кабину, – в Сан-Диего то есть. Пасадена по дороге, я тебя высажу в дайнере на окраине, – от хорошо знакомого Ирене дайнера до бунгало Ника было всего минут двадцать пути:

– Гроза совсем ни к чему, – недовольно подумала девушка, – словно она не пускает меня к Нику, – Ирена напомнила себе, что бабушки больше нет:

– Никто и ничто мне не помешает, – она отхлебнула крепкий, сладкий кофе, – но сейчас я к Нику не пойду, – Ирена хотела привести себя в порядок, – нельзя ему мешать перед важным днем, – рядом с дайнером помещался дешевый мотель. Ирена намеревалась снять номер и отоспаться. Защиту назначили на полдень:

– В Пасадене мы окажемся до рассвета, – она опять зевнула, – времени достаточно, – Ирена предполагала, что так называемый Браун начнет ее искать, но утешила себя тем, что победителей не судят:

– Я выполнила задание, а остальное ерунда, – она откровенно клевала носом, – я объясню, что переживала нервное потрясение, поэтому и ушла из госпиталя, – девушке стало смешно. Шофер ласково забрал у нее термос:

– Сказал же я, поспи, – дворники шаркали по залитому дождем стеклу, – ехать еще часа полтора. О евреях, я, значит, не закончил. Был такой раввин Горовиц, сын знаменитого капеллана, героя войны…

Ирена его не слышала. Девушка свесила голову на плечо, подрагивая длинными ресницами. Дядюшка Линкольн улыбнулся:

– Пусть подремлет. Она похожа на рава Горовица, у него младшую сестру звали Иреной, в честь мисс Фогель…, – красные огоньки грузовика скрылись за поворотом шоссе.