Читать книгу Семья. История об отцах и детях, и чужаках - Нолан Росс - Страница 21

«Я потерялся».

Коп, раскрывший когда-то столько дел, собравший столько улик, разыскавший столько преступников, украденных вещей, мест преступлений… Человек, обученный искать и находить, потерял сам себя. Смешно? Наверное, да.

А извилистая, незнакомая Эндрю Брамсу дорога и не желающий работать в этой местности «джи-пи-эс», будто в насмешку, только усугубляли положение, желая в очередной раз доказать шерифу его бесполезность и беспомощность.

А быть может, что-то извне желало помочь ему найти дорогу из тёмных глубин самого себя, где Эндрю пребывал последние почти семь лет слишком часто. Он там жил.

Жил и ходил по размытому лабиринту памяти произошедших событий, крупица за крупицей стараясь собрать по кусочкам карту, которая помогла бы ему найти самое главное сокровище – единственное, что имело для него смысл – своего сына. В реальном мире Эндрю лишь существовал. Пусть и причины отпустить сына и жить дальше с каждым годом становились всё весомее.

В полиции он хоть и работал, но добровольно снова и снова пытался понизиться в звании: роль шерифа требовала намного большей отдачи, нежели Эндрю мог дать. Ведь всю её до крупицы – все свои силы – день за днём он тратил лишь на одно единственное дело, которое за эти годы успело сделать Эндрю в глазах многих людей одержимым, сошедшим с ума от горя.

Наверное, именно таковым это горе сделало Эндрю и в глазах своего лучшего друга, в глазах любимой женщины. И Эндрю лишь оставалось надеяться, что эти двое были счастливы вдали от него, а его дочь (Эндрю с грустью улыбнулся возникшему перед глазами образу дочери, которой скоро должно было исполниться семь лет и которую он так редко видел) помогла Доре выстроить новую жизнь; помогла сойти далеко-далеко с карты того мира, где жил Эндрю, и лишь изредка слабыми и неуверенными точками (как на карте разбойников?) приближаться к отметке, некогда имеющей надпись «дом счастливой семьи Брамс».

Был ли тогда Эндрю шокирован? Чувствовал ли себя преданным? Брошенным? Наверное, больше – удивлённым: ссора Ника и Доры над пустым гробом Джейкоба, а после их последующее объединение в одну семью и внезапный отъезд… Да, Эндрю это удивило. Наверное. Хотя Эндрю точно был уверен в том, что их обоих ещё больше удивил тот факт, что Эндрю почти никак не отреагировал, пусть это событие и стало внезапным. Ведь, как выяснилось из нескольких прощальных разговоров, «к этому давно всё шло».

Эндрю тогда (да и наверное сейчас) так и не понял к чему именно: к тому, что их с Дорой ребёнка похитили? К организации его похорон, вместо того, чтобы бросить все мыслимые и немыслимые силы на поиски? Или что Эндрю был настолько плохим мужем и другом, что сам привёл ситуацию к тому, что оба дорогих ему человека внезапно прониклись к друг другу высокими чувствами, предаваясь, тем не менее, более низким – в комнате для гостей, когда думали, что Эндрю на службе до утра?

Наверное, Эндрю всегда был копом, который потерялся сам и потерял всё, что ему было дорого.

– Ты не нашёл его, просто потому что у тебя не было карты Мародёров… – сказал как-то Джейк, когда впервые познакомился с историей о «Мальчике, который выжил».

Эндрю помнил, Джейк пытался успокоить его, услышав разговор с матерью о том, что расследование дела о похищении брата его однокашника зашло в тупик… Да, у Эндрю просто не было карты. Но он поклялся потратить каждый свой день на то, чтобы её создать, и чтобы одна из множества линий на ней наконец смогла привести к заветной точке. «Мальчик, который жив и ждёт, чтобы его нашли», – вот, что на ней будет значиться. И чёрта с два Эндрю кто-то и когда-либо сможет сбить с этого пути.

Эндрю подъезжал к одному из бесконечных на этой дороге поворотов, надеясь, что за ним связь будет получше, и он поймёт, куда вот уже больше часа держит не давший ни малейших зацепок путь. На повороте фары успели выхватить в лесу какое-то движение… Но именно в этот момент правота Эндрю подтвердилась: связь здесь ловит намного лучше. Потому что звонок, который вынудил шерифа содрогнуться, и от которого по его телу пробежали мурашки, подтвердил наличие цивилизации в на этом участке трассы.

Эндрю замедлил ход машины и приложил трубку к уху, нажав «ответить», хотя по какой-то причине сейчас ему совершенно не хотелось этого делать. И это странно: звонкам от Доры он был всё ещё рад.

– Где ты? Я привезла Холли на выходные, и мы ждём уже битый час в закусочной недалеко от наш… твоего дома. Куда ты запропастился? Ты же знал, что я её привезу!

Да, Эндрю порой не хватало вечных нравоучений и недовольного тона Доры. И теперь такие редкие всплески в его адрес – единственное, что связывало Эндрю с тем миром, где он был счастлив. Но почему-то сейчас ему до бешеного сердцебиения не хотелось спешить домой. А напротив – захотелось вернуться назад, в зону «вне доступа». Можно было бы назвать это «коповским чутьем», но Эндрю казалось в тот момент, что он упускает сейчас нечто важное.

Лишь через долгое время он узнает и поймёт, что его ощущения не были никаким чёртовым коповским чутьем. Это чутьё было родительским. Отцовским. Тем самым, которое в тот поздний вечер Эндрю проигнорировал, нажав на газ и совершенно не обратив внимания на то, что рядом с дорогой, в густых кустах заветная точка «любимый сын» была впервые за все бесконечные семь лет к нему настолько близко…