Читать книгу Семья. История об отцах и детях, и чужаках - Нолан Росс - Страница 6

– На Вашем месте, я бы взял ещё и это!

Я даже не успел заметить, как мальчишка появился рядом со мной, а моя корзина, на дне которой лежал привычный набор из замороженной пиццы и нескольких бутылок пива, пополнилась какими-то бесполезными атрибутами грядущего праздника, в одном из которых точно угадывался красный рождественский носок.

– Разве ты не должен быть сейчас в школе? – хмыкнув на такую настырность мальчишки и его умение постоянно появляться, когда этого не ждёшь, я постарался придать побольше раздражения своему голосу, совершенно не понимая, что именно моя «неприступность» и «таинственность» и заставляет его снова и снова искать со мной встреч.

– Вы что-нибудь слышали о рождественских каникулах? Не отвечайте: мне уже начинает казаться, что Вы не слышали даже о Рождестве! Кстати, Вы уже поставили ёлку?

– К чёрту рождество, к чёрту ёлку, и к чёрту… – с моего языка так и просилось: тебя.

А мальчишка, словно ожидая подобного ответа, мгновенно изменился в лице, и я понятия не имею почему, но мне до боли не хотелось видеть его расстроенным. Я не был его отцом или даже родственником, но по какой-то причине, мне не доставляло удовольствия видеть его угрюмым или подавленным.

– К чёрту… всё это. Как ты давно должен был заметить, я не силён в таких вещах, как подготовка к праздникам.

Надо признать, что, несмотря на свой недовольный тон, я был рад видеть этого мальчишку, участившиеся встречи с которым каким-то неясным образом скрашивали мою жизнь. Но они же и вызывали тревогу, заставляли чувствовать на себе будто бы красную точку. Да, находясь рядом с ним, я словно постоянно был на прицеле; чувствовал себя именно так.

– Поэтому хорошо, что у вас есть такой друг, как я! – довольная улыбка снова отразилась на лице мальчишки, а его пальцы, схватив меня за край куртки, потянули в отдел «всё для праздника».

Я шёл следом, лавируя между толпами других покупателей, и не мог отделаться от мысли, что все вокруг знают. Знают о моём прошлом и, наверняка, даже не делают попыток увидеть иную сторону произошедшего. Ведь когда речь заходит защите детей, мало кто способен мыслить объективно.

Сидя не так давно на скамье подсудимых, я лицезрел это: увидеть иную сторону произошедшего не желал даже мой адвокат. И я до сих пор порою задаюсь вопросом: достаточно ли этот человек делал, чтобы защитить меня от этих самых детей?

Поэтому, да, мне действительно казалось, что все вокруг знают. А в последнее время мне вообще стало мерещиться, что, когда мы с мальчишкой находимся в моём гараже или где-то ещё – за нами наблюдают. За мной наблюдают. Я не мог избавиться от неприятного ощущения. И злился на себя за это.

Как и ругал себя за то, что мой ответ в тот день прозвучал недостаточно грубо, чтобы мальчишка обиделся и ушёл домой один. Я злился, потому что проигнорировал ощущение слежки, которая, как оказалось позже, была вполне реальной. Только вот велась она не за мной, а за мальчишкой, который всюду за мной таскался.

Тогда, препираясь со мной, щебеча о рождестве в их семье, на которое должны приехать родственники – в эти моменты мне особенно хорошо было видно, как мальчишке не хватает чёртового внимания в стенах родного дома; как он ждёт толпу людей, чтобы наконец быть замеченным хоть кем-то из них. Тогда, в припрыжку шагая со мной к парковке, он ещё не знал, что, вероятно, из-за всей этой суеты, толпы родственников он и останется один, чем даст возможность себя похитить.

Да, в те праздничные дни Джейк окажется похищенным тем, кто заметил его; заметил и уделял ему своё нездоровое внимание уже очень давно.

Но, наполняя тогда мою корзину всякой праздничной чепухой, мы оба ещё не знали, что впереди нас ждал почти десяток ужасных, тяжёлых, бесконечных лет заключения. И что это было последнее рождество мальчишки, которое он провёл с семьёй, а я сам – на свободе…