Читать книгу Семья. История об отцах и детях, и чужаках - Нолан Росс - Страница 3

В тот день я сразу почувствовал его взгляд. Я был в гараже, который прилагался к моему новому дому и к моей новой жизни. Только вот, сам того не желая, всего за несколько дней я успел захламить и эту новую жизнь, и новый просторный гараж-сарай своим прошлым в виде бесчисленных коробок и мыслей. Хлам в двойном размере.

Ведь у меня, в отличие от нормальных людей, было целых два прошлых. До и после, как принято в таких случаях говорить. До и После. Между которыми был практически полученный мной тюремный срок.

Он-то и провёл черту, он-то и был создателем второй жизни, именуемой «после». И, честно сказать, я понятия не имел, какая из жизней более настоящая? Какая действительно определяет меня? Но я точно знал, кто виновен в том, что теперь я вынужден об этом думать.

Да, конечно-конечно, в своих бедах нужно винить всегда самого себя, но, согласитесь, намного… нет, не так. Намного приятнее думать, что кто-то конкретный (не ты, разумеется) повёл твою грёбанную жизнь под откос; что из-за кого-то конкретного ты теперь вынужден сидеть в гараже нового дома, в чужом городе и разбирать коробки; будто потроша свою душу, вскрывая каждую из них.

Так вот, в тот день я его почувствовал.

Быть может, меня действительно не зря тогда отдали под суд? Может, присяжные, прокурор, офицеры полиции, судья – все они – уже тогда знали (даже с учётом, что я действительно ничего не совершал! Или… не успел?), кто я на самом деле? Знали уже тогда, что есть во мне нечто такое, что непременно нужно запереть в клетке?

Ведь даже не оборачиваясь, я знал, кто, бесшумно подкравшись, стоит за моей спиной. Ребёнок. Тот соседский мальчишка. Тихий, спокойный, молчаливый. Одинокий. Даже не оборачиваясь, я уже всё это знал. Я будто бы его чувствовал.

Как зверь чувствует добычу?

Эта отвратительная мысль заставила тогда мои пальцы сжаться слишком сильно, заставила руки дрогнуть, а бутылку с заключенным в ней кораблём – упасть на каменный пол и разбиться вдребезги. Но прежде, чем я успел обернуться и сорвать злость на мальчишке, который своим присутствием вывел меня из себя, он молча подбежал и бросился на пол, словно в запоздалой реакции спасти то, что спасти было уже невозможно.

Я молча смотрел, как этот ребёнок пытается собрать крупные осколки воедино, будто это в его силах. Я смотрел, как его пальцы касаются каждого из них, словно отдавая почести погибшим в катастрофе. А потом, поднявшись и выпрямившись во весь свой невысокий рост, он посмотрел на меня, держа на ладони лишь один уцелевший в этом крушении, вызванном моей злостью, корабль, лишённый защитных стен, отданный миру на растерзание.

– Ну… Зато он теперь свободен. Я, кстати, Джейк, помните?