Читать книгу В той стране - Нонна Беспалова - Страница 11

Началось время зачётов, потом сессия. Надя с Денисом почти не пересекалась. Он звонил, спрашивал: «Как дела?», Надя неизменно отвечала: «Всё в порядке». Звонили друзья. Все задавали один и тот же вопрос: «Вы что, поссорились?» Нет, они не ссорились. Надя не могла ничего объяснить, а Денис от комментариев категорически отказывался. Чаще других звонила Вика. Голос её звучал невесело, для жизнерадостной Вики это было необычно, но Надя слишком погрузилась в собственные переживания, чтобы это заметить.

Надя завалила первый экзамен. И тут появился Игорь. Игорь до этого был просто одним из знакомых на курсе, с кем Надя время от времени останавливалась поболтать. Среднего роста, плотный, подвижный, он, как и Ирина, та самая девочка в красивом платье, с которой Надя к тому времени подружилась, был из семьи с достатком и «возможностями». Зимой ходил в редкой по тем временам дублёнке, летом в настоящих, ещё более редких, джинсах, как и Ирина, он неохотно говорил о своих родителях. Папа директор чего-то, мама – архитектор. Надя Игорю нравилась, это было видно. Она нравилась многим ребятам на курсе. Внимание, которое она привлекала, скорее, тяготило её, чем радовало.

Игорь первый заметил, что её отношения с Денисом изменились, что она подавлена. Он старался не оставлять её одну, подсаживался к ней на лекциях, встречал после семинаров, шутил, пытался её рассмешить. После двойки Игорь предложил ей готовиться к следующему экзамену вместе. Надя отказалась и… получила вторую двойку. Игорь пришёл к ней домой.

Надя, закутанная в тёплый плед, лежала на своём диванчике носом к стене. Родители были напуганы. Она никак не отвечала ни на мамины крики, ни на папины уговоры. Игорь зашел в её комнату.

– Надя! До экзамена два дня, если ты согласишься, я смогу тебя подготовить. Ты же понимаешь, третья двойка и тебя отчислят.

Надя представила себе, что начнётся в доме, если её отчислят из института. Она села на диване, взглянула на Игоря, ожидая увидеть лицо полное сочувствия, но увидела совсем не это. Игорь улыбался, в его чуть раскосых глазах прыгали черти.

«Ну, это мы ещё посмотрим», – подумала Надя. Вслух она ответила, как в фильме «Чапаев» ответила Петьке-ординарцу Анка-пулемётчица.

– Ладно! Учи пулемёту! Поехали к тебе.

Они занимались до поздней ночи, именно занимались, с короткими перерывами на чай и перекус. Родители Игоря к ним не заходили, только один раз постучались, просто напомнить, что уже двенадцатый час ночи.

Надя и Игорь жили рядом, три остановки на троллейбусе. Игорь пошёл её проводить. Троллейбуса долго не было, они пошли пешком. Наступила теплая майская ночь, на бульваре пахло черёмухой. Игорь рассказывал какую-то смешную историю из своего детства, Надя улыбалась… Тепло идущее от земли, запахи и звуки весенней ночи неожиданно напомнили Наде их свидание с Денисом той первой весной, когда всё только начиналось и им было вместе так хорошо.

– Надя, Надя! Где ты? Ау!

Надя обернулась к Игорю.

– У тебя опять глаза собаки, потерявшей хозяина.

Это прозвучало обидно, но Надя промолчала.

– Я с Денисом учился вместе до восьмого класса.

Надя удивилась. Она думала, что знает всех друзей Дениса на курсе.

– Мы раньше жили с ним рядом, на Молчановке, сюда переехали два года назад. Денис в это время уже учился в другой школе, математической.

– Ты был в его компании?

– Конечно, нет! Во-первых, я был двумя классами старше, но это не главное. Денис всего на год моложе, наши родители общались, я бывал у них дома. Дело в том, что быть в его компании значило слушать его как бога и во всём ему подчиняться. Нам, мне и Алёшке, моему другу, это не подходило. Мы – сами себе компания.

Наде странно было слышать, что кто-то мог знать Дениса и не восхищаться им, не стремиться быть его другом. «Может быть, зависть?», – подумала Надя.

– Знаешь, как мы их называли? Денис и его зверинец.

– Я тоже из его зверинца.

– По-моему уже нет, или мне показалось?

Надя опять промолчала.

– Почему зверинец?

– Потому что там, как в зверинце, все вместе и жирафы, и тигры, и кролики.

– Что же в этом плохого?

– А то, что жирафы должны быть с жирафами или, по крайней мере, с оленями и баранами…

– А тигры со львами и леопардами, я правильно поняла? Кто же вы с Алёшкой, тигры?

– Уж во всяком случае, не бараны.

Они помолчали.

– Ты говоришь, Алёшка? Это не тот Алёшка…

– Который дружил с твоей Викой? Тот самый.

– Они что? Поссорились?

– Полный разрыв дипломатических отношений.

– А что случилось?

– То, что должно было случиться. Зря она тешила себя иллюзиями. Алёшка слишком красив, чтобы принадлежать ей одной.

Алёшка действительно был очень хорош собой, пожалуй, красивее Алена Делона. Надя видела его несколько раз в консерватории. Надя оглянулась на идущего рядом с ней Игоря.

– Ты меня познакомишь с Алёшей?

Невинно спросила Надя.

– Я что? Похож на идиота?

Игорь вполне предсказуемо разозлился. Надя рассмеялась, а Игорь надолго замолчал.

На следующий день Игорь приехал за ней и отвёз к себе, держа за руку, как будто боялся, что она сбежит. Они опять занимались весь день. Игорь хорошо знал предмет и Надя, не в состоянии сосредоточиться на тексте, все запоминала с голоса.

Она сдала экзамен на четвёрку. Игорь был счастлив, Надя тоже испытывала облегчение: теперь не отчислят. До следующей пересдачи оставалось еще две недели, больше, чем достаточно. Игорь предложил пойти отметить «четвёрку» в «Ивушку». Надя чувствовала себя усталой и разбитой, идти в кафе не хотела. Решили просто пройтись. Они вышли переулками к Гоголевскому бульвару. По голому ещё бульвару с неровными пятнами травы они поднялись к памятнику Гоголю, Игорь буркнул: «Это не Гоголь. Это городовой». Потом они свернули направо, пересекли проезжую часть, обогнули ресторан «Прага», где шёл какой-то дипломатический обед, и собралось множество зевак поглазеть на иностранные машины, перешли по подземному переходу на другую сторону Калининского проспекта, прорубленного сквозь старый Арбат, с высотными 20-этажными домами по обеим сторонам. Он уже получил у москвичей меткое название «вставная челюсть». Игорь всё-таки затащил её в «Ивушку» перекусить, они взяли по жульену и по чашке кофе с одним песочным кольцом на двоих. Потом они пошли к другому памятнику Гоголю, «сидячему». Они постояли в сквере около грустного Гоголя, и Наде пришла в голову странная мысль.

– Игорь, я хочу зайти в дом, где я жила.

– Ты здесь жила?

– Здесь жили мои родители, и я – тоже, время от времени.

– Кто тебе откроет? Надо же что-то сказать…

– Ничего не надо говорить. Я пройду через чёрный ход.

Они вышли к Мерзляковскому переулку. Надя уверенно прошла под аркой во внутренний дворик. По маленькому дворику, стиснутому стенами домов и залитому асфальтом, ходили голуби. Их воркованье звучало гулко, как в колодце. Надя на секунду закрыла глаза – она помнила этот звук. Она сделала несколько шагов, подошла к двери и потянула за ручку. Дверь действительно оказалась открыта, оттуда сразу пахнуло помойкой. Запах отбросов был совершенно такой же, как в детстве. В два шага они попали на кухню. У Нади было ощущение, что и тут ничего не изменилось. Те же покрытые вытертой клеёнкой столы. Они прошли в коридор. Всё казалось меньше, чем в детстве, и коридор и кухня, только двери в комнаты были такими же высокими и тёмными.

– Вот двери в нашу комнату.

– Не вижу мемориальной доски. Какое упущение!

– А по этому коридору я ездила на маленьком трёхколёсном велосипеде.

– Молодые люди! Что вы здесь делаете?

К ним неслышно подошел сухощавый маленький старичок.

– Ну вот! Я тебя предупреждал.

Это сказал Игорь. Он засунул руки в карманы и стал оглядываться вокруг как в музее.

– Вы знаете, я здесь жила когда-то. Захотелось посмотреть…

– Я вас не помню, дорогая, а я помню всех, кто здесь жил.

– Я дочка Поляковых.

– Поляковых? Как же, как же. Вас зовут, кажется, Надя?

– Совершенно верно!

– Вот видите! Память меня не подводит. Неудивительно, что я вас не узнал. Вы были совсем маленькая и ездили здесь на маленьком велосипеде. Не всем это нравилось, не всем…. Как здоровье Осипа Наумовича и Нюси?

– Спасибо, все живы, здоровы.

– Передавайте им привет от Симона.

– Обязательно передам.

Похожий на богомола старичок проводил их до двери, открыл пять замков и выпустил в парадное. Выйдя на улицу через ту же арку, они молча направились в сторону Никитских ворот.

– Странно! Мы могли бы ходить в одну школу. Почему ты здесь не жила?

– Мои жили с папиными родителями в десятиметровой комнате. Когда я перестала помещаться на двух стульях, меня отправили к бабушке. Там на двадцати метрах жили три человека. Время от времени мама с бабушкой ссорились, и я неделю-другую жила здесь, на Арбате, за мной присматривала соседка, потом мама мирилась с бабушкой и меня опять отвозили в посёлок. Я устала. Возьмём такси?

Вечером Надя сказала родителям, что побывала в Мерзляковском переулке и передала привет от Симона. Они удивились двум вещам, тому, что Симон еще жив и тому, что Наде пришло в голову туда заглянуть. Мама брезгливо передёрнула плечами.

– Тараканий рай.

Надя так и не смогла себе ответить, какой бы она была, живи она там, в Мерзляковском. Может быть, она была бы самостоятельней, смелее, честолюбивей? Трудно сказать. С одной стороны – хорошая школа и интересные друзья, с другой – мама с её характером.

Надя позвонила Вике. Вика вопрос об Алёше приняла спокойно. Сказала, что вела себя глупо, но теперь всё позади.

– Денис собирается в поход на байдарках, просил узнать, не хочешь ли ты пойти?»

– Очень хочу, Вик, но не могу. Нам с Денисом лучше какое-то время не видеться.

– Что у вас всё-таки произошло?

– Мы не можем быть вместе. Просто не можем. Мне трудно объяснить.

– Дело твоё. Жалко, что ты в поход не идёшь.

Наде тоже было жаль расставаться с походной жизнью. Ночёвка в палатке, обед на костре, мытьё посуды в холодной воде, все эти мелкие неудобства она, неприхотливая и неизбалованная, переносила легко, а долгие вечера среди друзей у костра, песни под гитару, чтение стихов, разговоры допоздна, пока не прогорят последние угли – она так это любила, а теперь ничего такого у неё не будет. Хорошо, если временно, а может быть и никогда.