Читать книгу В той стране - Нонна Беспалова - Страница 12

Уже без помощи Игоря Надя пересдала заваленные экзамены и удрала зализывать раны в родной посёлок, к бабушке Даше. Бабушка с дедушкой давно уже жили в отдельной квартире, которую дед, отработавший на заводе больше двадцати пяти лет, получил «от завода». Несколько дней Надя отсыпалась, потом разыскала свою подругу Люсю, и теперь они вдвоем ходили на канал загорать и купаться, играли на лесной поляне в бадминтон или просто валялись на солнышке с книжками. Один раз сходили с бабушкой Дашей за грибами в дальний лес. Люся просила съездить с ней в Москву, и они поехали погулять в город. От станции «Дзержинская» они прошли мимо «Метрополя» до ГУМа, съели в ГУМе по две порции их знаменитого мороженого в хрустящих стаканчиках, постояли в очереди, купили два одинаковых по крою, но разных по цвету польских сарафана, потом через Красную площадь вышли к гостиннице «Москва», поднялись вверх по улице Горького до самой «Маяковской» и засветло, как обещали, вернулись домой.

Надя открыла дверь своими ключами. На кухне рядом с бабушкой Дашей сидел за чаем Игорь, бабушка смеялась и вытирала краем фартука, выступившие от смеха слезы. Игорь сразу встал.

– Я достал абонементы на кинофестиваль. Конечно, на внеконкурсные показы, но это даже интересней. Пойдёшь?

Как тут было отказаться? Иностранное кино, недоступное в другое время, причём без купюр, без изъятий, семь дней по два фильма в день! Надя быстро запихнула в сумку свои лёгкие летние шмотки, поцеловала бабушку, и они с Игорем отправились обратно в Москву.

Надежда Осиповна попыталась вспомнить, что они тогда смотрели, но фестивали, клубные просмотры и закрытые показы перепутались между собой и какие фильмы они видели именно в тот раз, припомнить не удалось. Только один фильм она помнила точно, может быть не самый лучший.

Странное впечатление произвёл на неё тогда этот фильм. Действие происходило в Ирландии, в деревне. Наде вдруг мучительно захотелось туда, к высокому обрыву, к морю с белым песком пляжа, на вересковые пустоши, согретые летним солнцем. Сюжет, где страсть толкает друг к другу двух совершенно незнакомых людей, несколько откровенных любовных сцен, далеко выходящих за рамки дозволенного в советском кино, трагическая развязка и, главное, эти пейзажи чужой страны, вызвавшие у Нади странное чувство ностальгии, так она определила, охватившую её неясную тоску и непонятную тягу к этим местам – всё это взбудоражило её и долго не отпускало. Обычно они с Игорем сразу же обменивались мнениями, но теперь Наде не хотелось ничего говорить. Они молча дошли до станции метро. Игорь остановился, взял Надю за локоть.

– Поедем ко мне.

Родители его жили на даче, и в холодильнике у Игоря не было ничего, кроме небольшого куска костромского сыра и бутылки шампанского, оставшейся с каких-то торжеств. Игорь снял с горлышка бутылки тонкую фольгу, раскрутил проволоку и долго раскачивал тугую пробку. Наконец пробка выскочила с лёгким хлопком. От шампанского не было пьяно, только весело. Игорь рассказывал, как в пятнадцать лет последний раз провел лето в пионерском лагере в старшей группе. Их вожатый, учитель математики, лет двадцати пяти, после отбоя каждый раз куда-то исчезал, и с ними в корпусе оставалась только вожатая, студентка педагогического. Рослый черноволосый Игорь выглядел старше своего возраста, и студенточка старалась на него не смотреть, а если встречалась с ним глазами, то смущалась.

– Я в общем-то, уже не совсем был дурак, но как к ней подобраться поближе не мог придумать. И она была какая-то робкая, стеснительная, никакой инициативы. Последняя неделя пошла, отбой в десять часов, нас одиннадцать здоровых лбов, конечно, никто не спит, анекдоты травим и ржём. Прибегает наша вожатая. «Вы», – говорит, – «совсем распустились». Я ей: «Таня, время детское, спать не хочется! Она: „Не хотите спать – лежите тихо. После отбоя – тишина!“. Только она за дверь, я решил одну историю рассказать из школьной жизни, как нас с одной девчонкой нечаянно заперли в школе, все стараются ржать тихо, давятся в подушки, но тихо не получается. Она опять прибегает: „Ребята! Ну что за безобразие? Вы и сами не спите и мне спать не даёте. Я знаю, кто тут всем мешает! Игорь! Выйдите в коридор! Час будете стоять в коридоре, пока все не уснут“. И ушла. Какие последовали комментарии, я повторять не буду. Если бы я не вышел в коридор, я бы уронил себя в глазах своих друзей. Я вышел. Стою в темноте, переминаюсь с ноги на ногу, решиться ни на что не могу. Потом смотрю, у неё из-под двери свет. Ну, думаю, – это сигнал! Приоткрываю её дверь, она лежит на своей постели ко мне спиной, лица не видно. Я говорю: „Таня, я не могу там стоять, я темноты боюсь!“. Она мне: „Ну, стойте здесь, при свете“. По голосу слышу – улыбается. „С вами Таня“, – говорю, – мне и в темноте не страшно». Она – щёлк, и лампу выключила.

Игорь, продолжая говорить, подошёл к Наде и взял у неё из рук бокал с недопитым шампанским.

– Вот приляг на диван спиной ко мне, как – будто ты – это она.

И Игорь, взяв Надю за плечи и под коленками, стал укладывать её на диван. Надя смеялась и отпихивалась, Игорь наклонился к её уху и, слегка касаясь губами, говорил, понизив голос: «Представь себе, она поступала точно также. У тебя интуиция актрисы, ты сразу уловила мизансцену!»

От его дыхания было щекотно, и Надя совершенно раскисла от смеха и от шампанского.

– Я подошел к постели и стал в темноте шарить руками. Таня, где вы, я замёрз!

Игорь положил руку на Надино бедро и отодвинул подол её платья.

– Игорь!

– Правильно, теперь твоя реплика! Говори!

– Игорь! Что ты делаешь?

– Отлично! Главное вовремя перейти на «ты».

Игорь лег на диван позади Нади, прижал её к себе и продолжал рассказывать.

– И тут кровать громко заскрипела. Мы замерли. Прислушались. За стенкой было тихо. Мы решили, что все спят. Если бы мы только знали, что все десять человек стоят за дверью, стараются не сопеть и не топать, слушают, сволочи, что мы там делаем! Но мы, слава богу, этого не знали. Мы тихо стащили матрас на пол. Я снял с Танечки халатик, под халатиком она оказалась совершенно голенькая.

Игорь зацепил пальцем Надины трусы и потащил их вниз со словами: «Этого там не было, это лишнее!». За окном уже сгустились сумерки, и в комнате было темно. Его дыхание изменилось, но он продолжал говорить охрипшим голосом.

– Я разделся и, наконец, свершилось то, чего так долго ждали десять большевиков за дверью и чего так хотели я и милая Таня.

Игорь протянул Наде руку: «Встань». Надя встала. Игорь стащил с неё платье через голову, она ему немного помогла, и снял последнее, что было на ней – лифчик.

– Надя, какая ты красивая!

Игорь взял Надю за плечи и поцеловал, слегка коснувшись губами её губ. Они оба были настолько возбуждены, что любая ласка, могла всё испортить. При этом Надя не волновалась, не думала о том, что она делает и как она выглядит, и мысли текли в её голове отчётливо, как будто это была не её голова. Она успела подумать: «Как всё по-разному!» Игорь снял с себя рубашку, стащил джинсы вместе с трусами.

Он сел на край дивана и позвал её: «Иди ко мне». Надя подошла. Игорь обнял её за талию и потянул к себе. Его колени оказались у неё между ног. «Встань коленями на диван». Она встала. Игорь подхватил её и подтянул ближе к себе. Надя одной рукой держалась за его плечо, другой немного помогла себе и осторожно опустилась на Игоря. Он заполнил её всю, и она чувствовала, как у неё внутри подрагивает его плоть. Она попыталась двигаться, но Игорь положил ей руки на бёдра и остановил её. Надя боялась, что всё может прерваться, возбуждение схлынет и ничего не получится, как бывало с ней не раз, но этого не случилось. Надя ещё не знала своего тела. Книга немецкого врача об отношениях между мужчиной и женщиной, которая попала ей в руки, много рассказывала о о контрацепции и гигиене и совсем мало о достижении удовольствия. Желание подсказало ей верный путь. Надя дотронулась до себя в самом низу живота, по телу пошла сладкая волна. Тогда она положила в рот палец, смочила его слюной, стала осторожно водить там, где было самое чувствительное место. Через несколько мгновений к ней пришло то, чему в русском языке не было подходящего слова, кроме медицинского и «это» длилось на несколько секунд дольше обычного. Она застонала, вцепилась Игорю в плечо. Игорь потянул её вперёд и она начала двигаться, приподнимаясь и опускаясь, так, как ей подсказывали его руки. К финишу они пришли одновременно и одновременно коротко вскрикнули на выдохе. Надя упёрлась руками в спинку дивана, несколько секунд ждала, когда дыхание успокоится, потом встала и пошла в ванную.

Стоя под душем, она поймала себя на том, что думает о родителях, которые в конце недели уезжают в отпуск, о том, что ей предстоит лето в Москве, и не думает об Игоре, оставшемся в комнате.

«Я совершенно в него не влюблена», – удивилась Надя. – «Странно. А ведь было хорошо!»

Она вернулась в комнату. Игорь уже надел джинсы и накинул рубашку. Игорь подошёл к Наде и стянул с неё полотенце, которым она обвязалась. Надя закрыла руками грудь.

– Не разглядывай меня!

– Убери руки, глупышка! Ты замечательная!

– Я хочу есть.

– Побудь здесь. Я схожу в магазин.

Надя оделась и села в кресло, подобрав ноги. «Предки едут в Геленджик. Они были так рады, что у меня теперь своя компания и не нужно брать меня с собой. Что же делать? Вернуться обратно к бабушке? Скучно». В квартире Игоря стояла новая дорогая мебель. Одну стену занимала красивая «стенка», мечта Надиной мамы. У окна – большой обеденный стол с удобными полукреслами вокруг. Откуда они всё это берут? Надя с папой ездили искать книжный шкаф для её комнаты, ничего подобного они в мебельных магазинах не видели. От мамы она знала, что на «стенку» нужно «записываться». Что это значит? Где записываться? Куда записываться?

Игорь вернулся из гастронома минут через сорок. Он принёс хлеб, масло, докторскую колбасу и яйца. Надя пожарила яичницу с колбасой, а Игорь заварил чай. Игорь, как всегда, шутил. Надя слушала, смеялась, и одновременно, на каком-то другом уровне сознания, думала о том, что произошло.

«Как с ним легко! С Денисом никогда не было так легко. Это потому, что в Игоря я не влюблена. Наверное, так обычно у мужчин, когда они спят с женщинами, в которых не влюблены: всё легко, просто, по-дружески. Женщины обманываются, считают, что так легко и просто, потому что их любят, а на самом деле всё это ничего не значит. А потом – трагедия. Ну, для неё-то это вряд ли обернётся трагедией. Для неё это несерьёзно и ненадолго, она это хорошо понимает. Может быть, не стоило этого делать, раз она его не любит? А с чего она взяла, что он её любит? Ну, вот и замечательно, что он её не любит! Никаких трагедий!»

И Надя принялась за яичницу. Потом она позвонила домой. Поднял трубку папа. Он строго сказал: «Надя! Ну, наконец-то!» и тихо добавил: «Давай, дуй домой. Мама нервничает». Игорь пошел Надю провожать.

– Какие у тебя планы на лето?

– Никаких. Можно на карьеры поехать купаться.

– Мой отец навязывает мне путёвку в пансионат на Рижское взморье. Он может взять две. Поедешь?

Путёвка оказалась удивительно недорогой, такой недорогой, что Надя решилась спросить об этом у родителей. Мама замялась и Надя уже мысленно попрощалась с Рижским взморьем, но узнав, что едет Игорь и путёвку достаёт его отец, мама неожиданно согласилась. Родителям нравился Игорь. Отец, сам острослов и любитель анекдотов, чувствовал в Игоре родственную душу. Мама тоже была с Игорем очень приветлива. Теперь-то Надя думает, что дело тут было не в Игоревом обаянии, а скорей в том, что Игорь и его родители жили в просторной трёхкомнатной квартире, имели большие связи и приличный заработок. Дениса Надины предки недолюбливали. Мама – за ненадёжность, папа – за высокомерие.