Читать книгу Пересечение параллельных прямых. (Длинный) роман об отношениях, деньгах, работе и сексе. Книга 1. Классическая геометрия - Олег Буяльский - Страница 14

Дверь кабинета открылась и заглянула Ёма. Она была коллегой ГлаГеи в НИИ изучения эмпирической когнитивистики древних текстов, но работала в отделе Древней Греции, а не латинской лингвистики, как ГлаГея.

Ёма работала над докторской диссертацией, посвященной искажениям, возникшим в Древнем Риме при переводе греческих текстов на латинский язык. Она плотно сотрудничала с ГлаГеей. Интерес был взаимным. Темой диссертации ГлаГеи были проблемы эволюции и лингвистической адаптации при переходе от одной цивилизации к другой. Считается, что Рим стал в некотором роде наследником Древней Греции, поэтому ГлаГея помогала Ёме в том, что связано с Римом, а Ёма помогала ГлаГее в том, что касалось Древней Греции.

– Есть пойдешь? – спросила Ёма.

– Уже? – удивилась ГлаГея. – Как время летит, уже час! – сказала она, посмотрев на часы.

– Pour monger? – спросила она Мишеля, который сидел за столом напротив.

– Je ne vais pas manger. Я не хочу есть, – сказал Мишель, вскинув голову. Диета!

– Ну, ладно, а я схожу, – сказала ГлаГея. – Как созреешь, позови на кофе.

– Ça marche. Идёт! – откликнулся Мишель.

Обед на работе предрасполагает к разговору «за жизнь». Ёма была замужней матерью двоих детей. У её мужа было несколько небольших магазинов одежды, и он всё время пропадал на работе. Ёма придерживалась строгих взглядов на семейную жизнь.

Разговор неизбежно завернул на отношения в семье.

– У тебя нет такого, что иногда понимаешь: в списке выполненных жизненных задач напротив «мужа» и «ребёнка» галочка уже стоит… и можно снова становиться свободной? – спросила ГлаГея. – Получается, что сначала хочется замуж, а потом не хочется быть замужем.

– Замуж хотят все. Ну, наверное, почти все, – сказала Ёма. – В то же время именно женщины в большинстве случаев подают на развод. Возможно корень проблемы в том, что людям катастрофически не хватает личного пространства.

– Процентов семьдесят, – сказала ГлаГея.

– Что семьдесят? – удивилась Ёма.

– Семьдесят процентов разводов инициируют женщины. Кстати, в отличие от тех, кто замужем до конца жизни, разведенные женщины живут дольше. Доказано статистикой.

– Парадокс! – сказала Ёма.

– Никакого парадокса нет. У каждой женщины есть представления, каким должен быть будущий муж. Вес, рост, цвет глаз, возраст, карьера и чтобы с руками. Думаю, плюс-минус у всех такие запросы. И ещё, чтобы при его появлении – бабочки в животе и ощущение счастья от легкого и приятного общения.

– Наверное, так и есть, – согласилась Ёма.

– А потом начинается «кино и немцы». Вроде нашла такого, как хотела, вышла замуж, родила, а взаимопонимания нет, и счастья тоже нет. И в какой-то момент спрашиваешь себя: «Оно мне нужно?» Нафиг мне этот статус «замужней женщины?» Это уже не интересно и ненужно.

Ёма быстро метнула на ГлаГею оценивающий взгляд и сказала:

– Думаю, что всё это от неумения отдавать и договариваться. У каждого свои требования, свои пожелания. Каждый ставит условия и тянет одеяло на себя. Так недолго и одеяло порвать.

– Просто женщины стали другими, – сказала ГлаГея. – Мы не такие, как наши родители. Вышла замуж, значит, на всю жизнь и терпи. Большинство женщин не готовы приносить себя в жертву на алтарь семейной жизни. Собственных ресурсов себе бы хватило. Мало людей с большой внутренней силой.

– И в чём ты видишь решение? – спросила Ёма.

– Женщина мечтает о мужчине рядом, когда она одна. Выходит замуж, и понимает, что лучше бы не стоило, и что лучше гостевого брака ещё ничего не придумали.

– Это когда пришёл – ушёл?

– Ну, да. Зачем женщине мужчина, которого нужно учить? Зачем ей в старости рядом шаркающий старикашка, который так и не научился не разбрасывать по квартире свои грязные носки?

– Душа у женщины легка… И вечно склонна к укоризне. То нету в жизни мужика. То есть мужик, но нету жизни, – процитировала Ёма запомнившейся ей стишок.

– Что это?

– Вергилий… Нет, шучу, конечно. Это из «гариков» Игоря Губермана.

Выдержав паузу, Ёма спросила:

– А если женщине захочется тёплых уютных вечеров, спасть в обнимку, семейных ужинов и бесед на высокие темы?

– Её вполне устроят ненапряжные или даже параллельные отношения. Разведенные свободные женщины делают всё, что им захочется. Захотела: пришла в гости, не захотела в гости – к себе пригласила. Разве это не волшебно! В браке такое невозможно.

– Это типа «никто никому ничего не должен»?

– Именно, – воскликнула ГлаГея. – Гостевой брак для женщин хорош тем, что даёт ощущение нескончаемого романа, а не опостылевшего замужества. Свободная женщина никому ничего не должна. Она говорит: «Мы вместе, потому что… и до тех пор, пока это нравится». Двое могут встречаться так долго и счастливо. Женщина ощущает себя лучше, чем когда бы то ни было.

– И ты так встречаешься… долго и счастливо? – осторожно спросила Ёма.

– Нет, только теоретизирую, – запнулась ГлаГея. – У нас же НИИ изучения, а не применения. Все мы привыкли рассуждать, и мало делать.

– Понятно, понятно, – сказала Ёма. – Если женщина – самостоятельный и самодостаточный человек, для которого важнее всего личное пространство, то гостевой брак может стать решением…

Оставшееся время обеда они провели практически в молчании, обмениваясь малозначимыми репликами о столовой и меню, что делало отход от темы отношений ещё более многозначительным.

***

Ближе к концу дня ГГ увидел у себя в почте сообщение от какого-то менеджера из отдела маркетинга центрального офиса, который написал, что некой компании из Вестландии, название которой ГГ никогда не слышал, показалось, что дизайн подарочного пакета для продукции фабрики в России напоминает их фирменный стиль.

– У нас договор на использование этого дизайна только в Вестландии, – написал менеджер. – В Росси мы этого делать не можем.

ГГ подумал, что в кутерьме и суете, связанной с открытия новой фабрики, в центральном офисе забеспокоились, что вестландский дизайн «утек» в Россию и будет там бесконтрольно использоваться.

Всего на фабрике изготовили 7500 подарочных пакетов с этим дизайном, но кому-то в центральном офисе показалось, что их 750000. Этот «кто-то» хотел получить из России «written report – письменный отчёт», о чём и писал менеджер.

В запутанных корпоративных коммуникациях не всегда понятно, кто и что конкретно хочет, и в чём состоит риск.

Требования письменных отчетов и корпоративные коммуникации, вызывающие у ГГ ассоциацию с кашей, раздражали его. Он уже пару раз отвечал на мейлы по этой теме, не очень понимая, что от него хотят.

– Нужно утилизировать уже изготовленную партию? – спрашивал ГГ. – Надо разработать новый дизайн?

Ответа он так и не получил, и подумал, что тема рассосалась сама собой и закрыта. Мейл неизвестного ему менеджера озадачил его.

– Я так и не получил письменный отчёт, – писал менеджер. – Я точно не буду делать это сам.

Тем самым предполагалось, что «кто-то», кто стоял в адресатах сообщения, должен был это сделать. ГГ был только в копии, а само сообщение было адресовано Гамме, директору по маркетингу и Омикрону, техническому директору.

Мейл от менеджера, которого он не знал, неожиданно задел ГГ за живое. В одно мгновение он подумал о том, что, во-первых, оба адресата – его подчиненные, и кто-то пытается ими рулить. И, во-вторых, запрос от неизвестного ему менеджера был признаком того, что он исходит от представителя «низовых» уровней центрального офиса в Цитадели.

«Кому-то хочется выглядеть более „грозно“ и внушительно, чем есть на самом еле», – мелькнуло у ГГ в голове.

Он тут же набрал номер менеджера, который значился в подписи к сообщению. Менеджер оказался на месте. Даже не дав ему опомниться, ГГ стал напористо спрашивать менеджера – от кого этот запрос по поводу подарочных пакетов.

Менеджер пытался говорить, называя имена вице-президентов и других руководителей компании, но говорил об этом неуверенно и как бы в предположительном ключе. ГГ мгновенно сделал вывод, что вся эта история – плод импровизации самого менеджера. Это подзадорило его ещё больше.

– Let one of VPs that you’ve mentioned write to me. Пусть кто-то из вице-президентов, имена которых ты упоминаешь, напишет мне, – сказал ГГ с раздражением. – I will write everything that I think about it! В ответе я сообщу всё, что думаю по этому поводу! – сказал он решительно. – We have a lot of things to do – besides these bureaucratic exercises. У нас куча дел помимо этих бюрократических упражнений.

– I can easily imagine that. Легко себе это представляю, – сказал менеджер. В трубке было слышно, что он сопит и тяжело дышит от волнения и напряжения.

«Наверное, красными пятнами покрылся», – мелькнуло в голове ГГ не без злорадства.

Когда ГГ положил трубку, он осознал, что, во-первых, сам находится в состоянии сильного эмоционального дисбаланса и, во-вторых, явно переборщил с психологическим давлением на иностранного коллегу.

«По центральному офису пойдут разговоры, что я грубый и неучтивый», – мелькнуло у его в голове. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить душевное равновесие, но это у него не получилось. Мысли снова и снова возвращались к только что состоявшемуся разговору.

Он с некоторым беспокойством смотрел на мейлы, приходящие ему на электронную почту, как бы ожидая, что в одном из них будет говориться о его неподобающем поведении.

У него уже был один подобный случай. Как-то раз он участвовал в тренинге в Вестландии вместе с другими сотрудники российского филиала. Тренинг был на английском. Лишь небольшая часть материалов была переведена на русский. Сотрудники, не говорившие по-английски, пожимали плечами и с удивлением смотрели друг на друга.

В какой-то момент ГГ вспылил и сказал ведущему тренинга:

– Переводите всё, что говорите, на русский. Иначе большинство сотрудников из России могут просто уйти. Нет смысла участвовать в том, что не понимаешь.

После некоторого замешательства тренинг стали вести на русском, лишь немного переводя его содержание на английский, и теперь уже вестландские коллеги, которые тоже принимали участие в тренинге, сидели притихшие, недоуменно смотря друг на друга.

Вечером ГГ получил мейл от менеджера по обучению центрального офиса, в котором говорилось о недопустимости подобных инцидентов. ГГ ответил в примирительном тоне – после чего считал, что инцидент исчерпан. Однако менеджер по обучению предложила следующим утром провести рабочую встречу, на которой, как ему показалось, состоялся разговор глухого со слепым. Он говорил, что глупо устраивать тренинг на английском языке для людей, которые по-английски не говорят. Ему отвечали, что предупреждали заранее, что перевод на русский будет только частичным.

– Я же вам писал, что смысла в таком тренинге нет, и без перевода не обойтись, – парировал ГГ.

Взаимные препирательства шли по кругу, снова и снова. В конец концов они, всё же, как бы поняли друг друга или сделали вид, что поняли. ГГ вышел с того собрания с раскрасневшимся от волнения лицом и очередным доказательством, что людям сложно договариваться друг с другом. У него мелькнула мысль, что «мир во всём мире», как говорили когда-то в Стране Советов, – не более, чем несбыточная мечта.

***

Разговор на повышенных тонах с менеджером центрального офиса на тему дизайна подарочных пакетов не вызвал последствий. Больше никто из центрального офиса не пытался вернуться к этому вопросу.