Читать книгу Художник должен быть счастливым - Полина Боттичелли - Страница 14

Прекрасным солнечным утром отвечаю на сообщения друзей. На кухню заходит Соня:

– Доброе утро! Как самочувствие?

– Замечательно! Я совсем поправилась, спасибо тебе, ты меня вылечила!

– Я очень рада. Как твоя книга?

– Вот как раз читаю комментарии.

– Как ты можешь их читать с таким спокойным видом? Они такие злые, вот, прям, злые!

– Мой добрый друг, скульптор из Иркутска, как-то сказал мне: «Забудь о зрителе»!

Я долго думала над этой фразой. Ещё один тета-хилер как-то написал:

«Когда вы думаете или говорите о ком-то оценочно, сразу же эту оценку примерьте к себе.»

Я делала это упражнение и поняла, что, действительно, если меня бесит гордая красотка, меня бесит собственная гордость. Если меня раздражает подруга, которая без конца точит печенье, значит мне не нравится собственная прожорливость. И наоборот: если меня восхищают чья-то смелость или талант, или щедрость, – значит я могу так же!

Мне ещё давно это говорила моя мама, но я не верила:

– Всё, чем мы можем восхищаться, уже есть в нас самих. Иначе мы бы просто этого не видели.

– Слушай, наверное, так и есть. У тебя какие планы?

– Хочу пойти в то место, про которое ты вчера говорила, в горы.

– Это 8 км в гору, ты не дойдёшь.

– Ну, значит, просто погуляю в ту сторону. Скажи, куда идти?

Соня объясняет дорогу, и я выхожу на променад. Иду в сторону гор.

Городок постепенно становится всё больше похож на деревню.

Вижу чудный каменный мостик, построенный через русло реки. В реке почти нет воды, лишь тонкий замёрзший ручеёк.

Вот это мох! Какой миленький! Набираю новый вид в пластиковую бутылку с широким горлышком. Повсюду под ногами валяется мусор. Черногорцы в этом плане не лучше русских. В том числе на земле лежат маленькие стеклянные бутылочки от бухла. Очень классно, что здесь когда хочется, например, коньячку, не обязательно покупать бутыль. Крепкий алкоголь тут продаётся в малюсеньких botticelli.

Дорога начинает извиваться серпантином. Отличная нагрузка для ног и попы!

Солнце скроется меньше чем через два часа, и Соня попросила не задерживаться, ей нужно пойти по магазинам, я обещала посидеть с Васей.

Поэтому я иду быстро, но с частыми остановками. Вокруг буйство растительности, и я фотографирую: плющ, пень, вмёрзший в лёд плод граната.

Пожилой таксист вчера сказал, что у них не было таких морозов по меньшей мере 50 лет. Мы ещё шутили с Соней, что это моя морозная сибирская карма.

Поднимаюсь выше и оказываюсь между рядов высоченных кедров. Наверное, это кедры, не знаю. Похожи на нашу сибирскую сосну, но иглы гораздо длиннее, а шишки больше. Своими пушистыми ветвями кедры цепляют тёплый солнечный свет, и под их сенью невероятно спокойно и уютно. Вспоминается одна из моих любимых детских книг «Эмиль из Лённиберги». Где это вообще?

В кронах деревьев с ветки на ветку перелетают птицы. Трогаю шершавый ствол гигантского кедра и смотрю вверх на его тенистую крону. Как же счастливо мы жили в тайге!

Поднимаюсь выше. Вокруг никого. Вдруг ко мне подходит небольшой серый пёс.

– Привет, дружок.

Дружок тут же тыкается в мою руку мягким носом, и дальше мы идём вместе.

Вспоминаю йога-курс на Чёрном море. Я приехала туда одна. Начало октября. После купания в море я шла в свою палатку, и вдруг начался проливной дождь. Ко мне подошла собака, похожая на немецкую овчарку, но нос тонкий, как у колли. Большие уши немного поникли, а в глазах неимоверная тоска.

– Ты мёрзнешь под дождём? Пойдём со мной, можешь переждать дождь в предбаннике моей палатки.

Когда я залезла в палатку и сказала «входи», собака резко ломанулась внутрь палатки. Я пыталась не пустить её со своими грязными лапами внутрь, я застегивала проход, чтобы она осталась в предбаннике. Но она порвала ткань носом, прошла сквозь неё, как сквозь воздух, и уселась рядом со мной.

Мы немного поспали в палатке, и дождь перестал. Я назвала её Жучка. Потому что один мой покойный друг-охотовед всех собак называл либо Жучка, либо Бобик, и мне эта идея кажется забавной.

Жучка стала ходить за мной по пятам, хотя я ни разу её не кормила. Когда я заходила в зал для йоги, она пыталась идти за мной, и стоило немалых усилий объяснить ей, что собакам туда нельзя. Потом я, конечно, начала её кормить. Я навалила ей каши в тарелку, поставила перед ней. Она продолжала смотреть на меня. Тогда я сказала: «Ешь!» И она начала есть.

Когда я уезжала, она ломилась в автобус, а потом долго бежала следом за ним. Было грустно расставаться.

Мы с Бобиком поднимаемся всё выше в горы. Воздух упоительно чист. Слева я вижу почти весь город и голубое море. Солнце норовит спрятаться за крутую гору, оно движется вниз, я – вверх, я догоняю его, и оно всё ещё наполовину торчит из-за горы. Я разглядываю каменные дома. Некоторые заброшены и полуразрушены, поросли шипастыми кустами. И ещё местами они поросли каким-то вьющимся растением с тёмно-синими ягодами.

От быстрой ходьбы хочется пить. Да и поесть не помешает, утренние кукурузные хлопья давно всосались в кровь.

Бобик останавливается, я наклоняюсь и глажу его по голове.

– Пока, дружок!

Пёс весело смотрит на меня, виляет хвостом и удаляется вниз по дороге.

Справа чьи-то угодья.

Вижу большой апельсин. Кто-то приколол его зеленой веткой, как булавкой, к решетчатой калитке.

Беру апельсин, он легко очищается. Какой сладкий! Правда очень холодный, даже ледяной, но так даже вкуснее.

Набираю высоту, вид становится всё ошеломительнее.

Про себя я думаю:

Раньше я искала любовь и была несчастна. Сейчас я одна, и счастлива, как никогда прежде! Море, горы, ледяной апельсин и мечта. У меня есть всё!

Раньше я хотела умереть, теперь хочу жить вечно! Мир такой огромный, а мне хочется разглядеть каждый его уголок!

Я на перевале. Солнце скрылось. Я знаю, оно опустится в море только через час, но меня ждёт Соня. Надо спешить.

Вижу на обочине ещё один большой апельсин. Кладу его в карман и решаю идти дальше. Теперь уже иду вниз, я перевалила первую горную гряду.

Нет ни людей, ни мусора. Только горы, небо, птицы, дорога и Полина.

Передо мной прекрасная долина, и я снова вышла в зону, залитую вечерним солнцем.

Здесь невероятно хорошо, но всё-таки не то. В термобелье преют булки, в шапке плохо слышно птиц и шум деревьев. В моей лунной долине я хочу бегать в короткой тунике и легких сапожках круглый год.

Я дохожу до крутого поворота дороги, с которого открывается хороший вид.

Вижу искусственный пруд и несколько маленьких домиков вдалеке. Слышно, как внизу шумит река.

Невероятно спокойно и хорошо.

– Надо тут посидеть и поворачивать назад, – говорит внутренний голос.

Слышу звук катящегося камня.

Оглядываюсь и выше себя справа вижу осыпающийся крутой утёс.

Камни с него падают сами по себе.

Я начинаю карабкаться вверх по сыплющемуся грунту. Очень зыбкая почва. В ход пошли колени. Почти у самого верха чувствую, что это труднее, чем мне казалось. Но всё-таки вскарабкиваюсь.

Какая чудная полянка оказалась наверху! Просто идеальная!

Я съедаю половинку апельсина, достаю из рюкзака шерстяную кофту, кладу её на чистый камень и усаживаюсь в полулотос.

После короткой медитации просто сижу, глядя на заходящее солнце.

Пора назад. Я иду скорым шагом, мысли тоже разогнались.

– Стой! – внезапно кричит мой внутренний голос. Я резко останавливаюсь, и мысли тоже останавливаются.

– Куда ты так несёшься? Послушай лес!

Я снимаю шапку и прислушиваюсь.

Кроме далеких тихих птичьих пересвистов и чириканий нет ни единого звука.

– Останови своё сознание.

Какое-то время я стою, слившись с миром без единой мысли. Потом возвращаю внимание в тело. Как мы поживаем? Тело чувствует себя очень хорошо. Смотрю влево и вижу замёрзший небольшой водопад. Японцы верят, что водопады – места силы. Кастанеда писал, что у каждого ручья есть дух.

Место кажется каким-то особенно тихим и загадочным.

Лезу через ветки вверх по руслу ручья. Вот это скалы! Похожи на разбитый экран смартфона по фактуре. Ломаные пластиночки.

Вижу каменную кладку, полностью покрытую мхом. Давно же её построили. Наверное, раньше ручей был больше.

Пью из ручья и набираю воды в бутылку. Лучшая вода – это вода, текущая под светом солнца, звёзд и луны. Эта именно такая. Сладкая и ледяная. Пора идти дальше.

В деревьях мягко курлычут какие-то чёрные птицы. Такие милые звуки.

Вспоминаю песню:

Что это за птицы? Похожи на дроздов.

Кстати, однажды мне посчастливилось целый час сидеть на кухне вдвоём с Николаем Николаевичем Дроздовым. Он с детства был моим кумиром.

Я жила в Москве. Среди друзей услышала разговор о том, что надо отвезти книгу Дроздову.

– Можно я отвезу?

Мне разрешили. Дали его номер телефона.

Дрожащими от волнения пальцами набираю номер. Гудок, ещё гудок, и вот из телефонной трубки я слышу до боли знакомый добрый голос.

– Николай Николаевич, здравствуйте. Меня зовут Полина. Мне поручили передать вам книгу о йоге.

Мы договорились о встрече у него в офисе на следующий день.

Я готовилась. Прочитала его биографию и посмотрела фильм о нём. Называется «Главный человек в мире животных». После фильма волнуюсь ещё больше.

Настаёт завтра, и вот я звоню в дверь. Мне открывает сам Николай Николаевич. Вручаю книгу.

– Спасибо. Хотите чаю?

За чаем он рассказывает мне, как он лазал по скалам где-то в Южной Америке. И анекдот про иудеев. И другие интересные вещи.

А я не устаю поражаться тому, как он видит мир, и какой он великодушный и деятельный человек. Он не смотрел фильм о себе: нет времени. Он преподаёт в МГУ географию, биологию и занимается общественной деятельностью. Он внимательно изучает всё новое, что попадает ему в руки: и открытку, которую я попросила подписать, и пакет, в который завёрнута книга. Наверняка он внимательно изучит и книгу, думаю я. Но вряд ли он станет практиковать йогу и медитацию. Его прадед причислен к лику святых, сам он с детства поёт в православном хоре. Он женат уже больше 40 лет, он абсолютно счастливый человек. И православный, хоть и учёный.

С тех пор мы не общались, и номера его у меня больше нет.

Спускаюсь ещё ниже, и асфальтированная дорога посреди гор навевает воспоминание о Майорке. Мы ехали по извилистой горной дороге на микроавтобусе. Синяя борода был за рулём. Дети сзади притихли, и это была редкая возможность поговорить друг с другом.

– Всё ещё не понимаю, почему ты не стала биологом?

– Я думала об этом. Когда нужно было выбирать, куда поступать, я думала о биологическом факультете. Но тогда я спросила себя: а кем я буду работать? Тогда я не могла представить, что какая-то девочка из Сибири может мечтать о том, чтобы снимать фильмы о живой природе и путешествовать по миру, как Дэвид Аттэнборо. Учителем биологии работать не хотелось.

К тому же я отстала по химии в школе из-за конфликта с учительницей. Потом я догоняла самостоятельно, но не очень преуспела.

Помню, у всех были обычные учебники по химии, а у меня толстенный, для поступающих в вузы. Я читала его как книгу, а закладкой была сплющенная засушенная монгольская жаба, которую я нашла на дороге.

Учительница как-то раз увидела мой учебник, взяла его посмотреть и «Ой!» – выронила его из рук. Ей не очень понравилась моя жаба. А она была очень клёвая, бледно-зелёная с тёмно-зелёными пятнышками, в смешной позе.

Короче, я выбрала изобразительное искусство. Сейчас я понимаю, что и музыка мне очень близка. Но потому, что меня заставляли учить дурацкие этюды на фортепиано, я получила массу негативных впечатлений от неё. Я хотела играть на барабанах. И играла на них потом, кстати. Сама пошла учиться.

– Ты играешь на барабанах? На каких?

– Я играла на ударной установке в рок-группе.

Воспоминания оборвались, поскольку окружающие виды захватывали дух. Над скалистой грядой за моей спиной взошла луна. Сама гряда светло-охристая, с зелёными пятнами кустарников, а за ней ещё одна вершина, сиренево-розовая в лучах закатного солнца. Луна ярко-белая с голубыми пятнами. Всё это чарующе красиво и напоминает Гранд Каньон в США. Телефон разрядился, да и хорошо. Можно просто наслаждаться моментом, не пытаясь его ухватить.

Заснеженные горы, окаймляющие море, постепенно темнеют.

Вижу отъезжающую от какого-то домика машину. Бегу к ней и машу руками. Остановился.

– Русский? Английский?

– Русский.

– Вы не подбросите меня вниз?

– Конечно, садитесь!

Я усаживаюсь на заднее сидение и занюхиваю табачку.

Водитель довёз меня до самого дома и пожелал удачи.

Я осталась сидеть с Васей, а Соня пошла по магазинам.

Вася смотрит мультик «Свинка Пэпа», при этом из-за какого-то глюка кожа у свиней зелено-голубая и все остальные цвета тоже не те, что задумали создатели мультфильма. И свиньи говорят по-сербски. Очень психоделичное зрелище.

Возвращается Гоша, потом Соня.

– Соня, мне неудобно у вас жить бесплатно, давай я заплачу за коммунальные расходы хотя бы?

– Не надо, Полин. Мы обычно платим няне, так что просто сиди иногда с Васей, и всё в порядке. Ты надолго хочешь остаться?

– Как минимум дождусь ноутбука. А потом двину дальше, мне кажется.

– Не хочешь тут остаться? Не нравится тут?

– Очень нравится! Но слишком холодно.

– Да это впервые такая погода, серьезно.

– Даже если так, что-то не то. Просто чувствую, что поеду дальше.

– Этого требует твоя книга?

– Ха-ха, может быть. Не знаю. Мне Миша написал, что он хочет, чтобы я в книге заменила его имя на настоящее.

– Зачем?

– Я не поняла. Он что-то говорил про то, что он писатель, и…

– И что? Не понимаю.

– Я тоже. В любом случае, я отказала ему, люди уже привыкли к Мише Вальтеру. Он пригласил меня в гости «понюхать табачку» и сказал, что я простимулировала его писать, он что-то тоже пишет. А я ответила, что сегодня не приду, но если что, могу простимулировать его по-другому.