Читать книгу Художник должен быть счастливым - Полина Боттичелли - Страница 25

Хмурое утро. В комнате холодно, поэтому кошка Галя жмётся ко мне, свернувшись серым калачиком на краю матраса.

Соня и Гоша поссорились и не разговаривают друг с другом. Атмосфера в квартире напряженная.

Телефон молчит.

Делаю уборку в комнате.

Заходит Соня и говорит, что сегодня опять благоприятный день для стрижки волос, просит немного постричь её локоны сзади.

– Я сколько раз ни пыталась стричь людей, всегда лажа получается.

– Ах, да? Тогда я лучше сама попробую.

Соня уходит в ванную стричься, а я сажусь на свой матрас.

Тупо сижу.

Что делать?

Йогой заниматься совершенно не тянет, в комнате убралась. Надо, наверное, писать. Но тоже не тянет!

О, ужас! Я не хочу писать!

Может, это от избытка секса вчера? Гормоны или что там ещё?

Я ложусь на матрас и читаю свою книгу главу за главой, от конца к началу. На это уходит всего несколько часов. Немного же я написала…

Дочитываю и чувствую, что дико хочу есть.

Перехватываю пару сониных домашних печенюшек с чаем и выхожу на улицу.

Тепло, но как-то всё серо…

– Это в глазах у тебя серо! – констатирует внутренний голос.

– Почему?

– Потому что ты привязалась и теперь перед тобой дилемма. Ты хочешь продолжать путешествовать, но у тебя для этого нет денег, но это не так страшно. Страшнее то, что ты совершенно не способна сейчас взять и уехать, не выяснив, что за связь у вас с Арчи.

– Ах, Арчи. Почему он не пишет?

– А ты сама почему ему не написала с утра?

– Потому что третье свидание – это уже серьёзно, это большая опасность прикипеть. И потом опять будет больно отпускать.

– Отпускать нужно только то, за что держишься.

– Попробую не держаться. Главное не начинать опять думать, что мы созданы друг для друга, и что это любовь до гроба.

В груди нарастает щемящая боль.

Наверное, это называется «камень на сердце».

По дороге замечаю во дворе какого-то офисного здания фонтан в виде женщины, держащей морскую раковину, из которой течёт вода.

– Надо очиститься, – думаю я.

Спонтанно захожу в супермаркет.

Беру мягкий сыр Каймак, огромные оливки, чёрный хлеб, помидорки черри и большую бутылку вина.

С кем выпить, чтоб полегчало?

Иду в чайную. Через стеклянную витрину вижу, что за компьютером сидит какая-то девушка, Матвея нет. Ну вот, не слышен голос интуиции. Тыкаюсь куда придётся…

Поворачиваю в йога-центр.

Поднимаюсь в квартиру, там стоит тишина. Стучусь в комнату Миши.

– Да-да!

– Можно войти?

– Нет.

Я замираю на пороге. Шутит ведь, но правдоподобно и совсем не смешно, а просто неприветливо. Но мне не привыкать.

– Да входи, входи.

– Как ты смотришь на это?

Я достаю из пакета вино.

– А то у меня на сердце тяжело.

– Можно, отчего нет?

– Сейчас принесу стаканы.

Мы пьём без всякого тоста.

– Опять я влюбляюсь, Миш. Что за порода у нас у женщин такая? Чего мне не живётся одной?

Хлебаю вино.

– Вроде легчает. А у тебя как? Приезжала твоя девушка?

– Приезжала. Но это не моя девушка. Она живёт в другом городе, а я не верю в отношения на расстоянии.

– Да, обычно все говорят, что куча денег уходит на билеты, куча нервов, а в итоге расставание. Кто-то один должен переехать. А что ты её не пригласишь к себе? Тут просто рай, наверняка, ей тут понравится.

– Мы слишком мало знакомы. Это же не так, что встретились, влюбились и давай сразу вместе жить и заводить детей.

– А как? У меня мама с папой именно так и сделали, и по-моему ни разу не пожалели.

– Мои родители тоже так сделали. Тогда время было такое. В 20 лет рожали уже.

Я налегаю на вино и предлагаю Мише каймак с оливками.

Он отказывается.

– Сейчас уже йога начнётся.

– Мы же выпили.

– Я трезвый.

– Ну тогда иди. Я не в состоянии. Можно у тебя в комнате посижу ещё?

– Можно.

Я остаюсь наедине с бутылкой красного. На этикетке две лошади стоят рядом, закинув головы друг на друга – «лошадиные обнимашки». Мой первый муж любил так же делать. Подойдёт, обнимет, и цепляется подбородком за моё плечо, а я за его плечо цепляюсь. И стоим плотно-плотно друг к другу.

Классный у меня первый брак был. Я очень любила моего мужа, а он меня.

Мы познакомились так:

Мне было 18. Я заехала жить в городское общежитие возле Балтийского вокзала в Питере. Мой парень незадолго до этого предложил расстаться. Я три дня погоревала и забыла. Но через месяц он вернулся: «Прости, я был идиотом, люблю, давай вместе жить».

У меня все чувства на тот момент к нему прошли, но я подумала, что может быть они воскреснут, и согласилась.

Он переехал ко мне в общежитие.

Я побрилась налысо.

Он говорил, что мне идёт, хотя я думаю, мне не шло.

В квартире была гостиная, а от неё две двери: окна одной комнаты выходят на вокзальную площадь, вторая комната окон не имеет вовсе, но зато с фотообоями.

В комнате без окон и мебели жили мы с парнем.

В соседней комнате жил мой будущий муж.

Он каждый день вставал в 6 утра, гладил своё белое кимоно, потом два часа медитировал и уходил на работу. Работал он тренером по каратэ и массажистом, ещё и учился на заочке в спортивной академии.

Короче, он вёл себя как истинный самурай. Спортивное крепкое телосложение, армейская выправка и дисциплина.

Я смотрела, и он всё больше мне нравился. А мой парень, пианист и алконавт, вызывал у меня всё большее раздражение.

Однажды я пришла домой с бутылкой водки.

– Сережа, будешь водку?

– Ха-ха, почему бы и нет?

– Я решила, что слишком поправилась и собираюсь прибегнуть к моему личному рецепту похудения: мне нужно усинячиться палёной водки, утром я буду блевать, и потом с похмелья аппетита не будет сутки. За это время желудок ужмётся.

– Радикально. Ну что же, наливай!

– Не уверена, что она палёная, не разбираюсь в питерской водке.

Мы начали пить, Серёжа стал искромётно и с задором рассказывать о себе: как он служил в спецназе и воевал в Чечне, про каратэ и японскую культуру.

Мы сидели на подушках на ковре, между нами стояла заменяющая столик картонная коробка со стаканами. Изрядно захмелев, мы оба потянулись друг к другу и начали целоваться.

В этот момент дверь открыл мой парень.

Мы мгновенно отскочили друг от друга, а парень ничего не заметил, так как сам был пьяный.