Читать книгу Художник должен быть счастливым - Полина Боттичелли - Страница 22

Я проснулась раньше обычного – в 11:20. по будильнику, потому что вчера я знала, что погода будет отменная и нельзя проворонить световой день.

Завтрак – зелёный чай и пара батончиков из мюслей, которые я очень люблю, и они тут стоят копейки.

Душ в собственной душевой. У Сони и Гоши две ванных комнаты, и одну они выделили мне.

Одеваюсь и устремляюсь в чайную к Матвею. Вчера его харизматичный русский друг Егор, обладатель больших мудрых глаз, согласился сводить меня на прогулку в горы, в новое для меня место. Мы должны были встретиться у Матвея. Время встречи мы не оговаривали, я завела будильник на 11:20. и вышла из дома абсолютно наобум.

На улице ещё теплее, чем вчера, птицы выводят фантастические трели и пересвисты, звезда по имени Солнце слепит глаза. По дороге покупаю солнцезащитные очки за 5 евро – так-то лучше.

Захожу в чайную и вижу ставшее уже немного родным лицо Матвея и улыбающиеся чёрные глаза Егора, прохаживающегося по магазину.

– А я как раз тебе сообщение пишу, – говорит Матвей.

– В этом нет необходимости, я уже здесь.

Обращаюсь к Егору:

– Я думала, ты заватишься из-за погоды.

– Что значит заватишься? Что за слово такое?

– Заватиться – превратиться в ленивый кусок ваты, «Ой, зачем куда-то идти? Мне и так хорошо.»

– Напротив, я сегодня даже пробежку сделал.

– Ай, молодца! Так значит, идём в горы?

– Вообще-то, Егор согласился меня подменить. Я хотел предложить тебе покататься, – говорит Матвей.

– Класс! Давай покатаемся! А куда мы поедем?

– У тебя есть другая куртка?

– Нет, но мне и этой вполне достаточно. Что не так с пуховкой?

– Нужно что-то более плотное, защищающее от ветра.

– Ух ты! От ветра! Мы поедем на море? Будем кататься на лодке?

– Может быть, у тебя есть термобельё?

– Есть, но только дома.

– Хорошо. Подожди, я закончу кое-какие дела.

Ребята переговариваются, я иду в туалет. Оттуда слышу диалог:

– Да куда вам целый час, 20 минут максимум! Ха-ха-ха.

Кричу из туалета:

– У кого 20 минут – это максимум, тому можно только посочувствовать!

Матвей возится с пачками чая, заполняет какие-то бумаги, а мы в это время болтаем с Егором.

– Не могу сидеть на месте, столько энергии сегодня!

– А ты поотжимайся. Сколько раз отожмёшься?

– Отличная идея. Не знаю, немного, я же девочка.

Я опускаюсь на пол, вытягиваюсь, и делаю первое отжимание.

– Воооот, видишь, можешь! Дваааа, трииии, четыыыыре..

– Ты считай, а то я собьюсь обязательно.

– Пяяяять.

– Я как-то сделала 50 приседаний подряд, проиграла спор.

– Шееесть, сееееемь…

– Я проспорила, зато польза-то какая! Мне кажется, отличная идея спорить на приседания.

– Лучше спорить на анальный секс.

– Егооор! Не ожидала от тебя, я аж растерялась.

– Продолжай, не отвлекайся.

– На сегодня хватит. Ну про анальный секс ты меня… Удивил. Я аж не знаю, что сказать… Я бы не стала на такое спорить.

– Я закончил, пошли – прерывает нас Матвей.

– У вас один час! – предупреждает Егор.

– Ничего не могу обещать – шучу я, закрывая за собой дверь магазина.

Мы садимся в машину.

За окном мелькают симпатичные домики, утопающие в зелени.

Вдруг справа я вижу такое, что вопль восторга вырывается из моей груди!

Бескрайнее голубое море, покрытое небольшими пляшущими волнами отражает жёлтое солнце, и всё это такое огромное и чистое, что захватывает дух! Мы едем очень быстро, поднимаясь всё выше над уровнем моря.

– Мне нравится твой стиль вождения.

Блин, какая лепота! Какой кайф! Матершинные слова одни на языке вертятся.

– Знаешь, всего год назад я сидела в своей комнате во мраке, на улице который месяц стоял мороз, световой день короткий, мне постоянно было жутко-жутко тоскливо, и я включила песню группы «Алаи-Оли». Знаешь такую?

– Нет.

– Песня называется «Счастье есть». Я слушала и заставляла себя поверить, что оно есть. Она так искренне об этом поёт, но тогда это казалось каким-то абстрактным понятием.

А сейчас мне кажется странным, что я не верила. Сейчас я так счастлива!

Матвей улыбается.

– Ух ты, сколько мандаринов на деревьях! Я обожаю мандарины. В детстве я съедала все до единого, сколько бы не принёс мамин хахаль – килограмм, два килограмма…

Матвей улыбается.

Люблю немногословных вдумчивых мужчин. Матвей необычный. С виду он кажется простым парнем. Но многие понятия не имеют, какие сокровища, а может, и скелеты, спрятаны у него внутри. Я в том числе. Могу только догадываться.

И это меня очаровывает. Обожаю сюрпризы и неожиданности. Вообще, это правда – самые лучшие события всегда происходят неожиданно. Да здравствует сюрприз, как поётся в песне.

Вспоминаем о термобелье и поворачиваем обратно. Заезжаем домой, я быстро натягиваю термуху, и мы вновь куда-то едем. Я доверяю Матвею и уже не желаю знать заранее, куда мы едем и зачем.

– Знаешь, у каждого человека свой мир. Я хочу показать тебе наш.

– Здорово! Я хочу посмотреть ваш мир!

Матвей паркуется рядом с гаражом, а затем выкатывает из него синий спортивный байк.

– Какой красавчик! Эх, надо было брюки для верховой езды надеть.

– Почему?

– Смотрелось бы круче. И потом, это же железный конь!

Матвей выносит два шлема.

– Каталась уже раньше?

– Да.

– Я всё равно должен на всякий случай устроить пятиминутное занудство.

– Валяй, раз должен.

– Держаться лучше прямо за меня. Когда торможу, можешь упираться руками в бензобак. Старайся не стукаться об мой шлем своим. По большому счёту главное – ничего не делать.

– Не нужно наклоняться на поворотах?

– Просто сиди и ничего не делай. Если ты начнёшь перемещать вес…

– Это может иметь плачевные последствия?

– Да. Один шлепок по ноге – значит «помедленнее».

– Поняла.

– Два шлепка – «останови».

– Уяснила. Один – помедленнее, два – стоп.

– Именно.

Мы садимся на железного коня.

– Можешь, прям, сжать меня бёдрами покрепче, это помогает быть единым целым.

– Ооооо, да, детка!

Матвей выезжает на трассу и выжимает сцепление. Мы стремительно разгоняемся.

Вот это да! За полминуты мы покидаем городок и несёмся в сторону Подгорицы.

Когда в прошлый раз мы с Гошей на машине ехали по этой дороге в темноте, я думала: «как, наверное, здесь красиво днём!»

Я кричу от восторга во весь голос!

Кричу, визжу и смеюсь от зашкаливающей радости.

– Еееехууууууууууу!!! Ха-ха-ха-ха, уаааааааааа!!! Ха-ха-ха! Жмиииииии!!!

Мы мчимся по горному серпантину, обгоняя все машины и лавируя между ними.

Дорога просто идеальная! Мы сливаемся с ней в одно целое. На многочисленных крутых поворотах мы наклоняемся так, что от моего шлема до дороги остаётся каких-нибудь полметра.

– Если мы умрём сегодня, пусть это будет быстро, ладно?

Мы выезжаем на ровный участок и Матвей разгоняется настолько, что меня чуть не сдувает с мотоцикла.

Я прижимаюсь покрепче к напряженному телу Матвея и руками чувствую, как его большие грудные мышцы сокращаются, когда он резко выжимает сцепление.

Когда мы сбрасываем скорость на повороте из-за грузовика, преградившего путь, я кричу в ухо Матвею:

– Мне нравится, когда ты делаешь «бррррум», это дико сексуально!

Секундой позже он делает «бррррум» и мы лихо обгоняем грузовик, а я опять заливаюсь визгом и хохотом.

Мы остановились на смотровой площадке.

– Это просто фантастика! Только вчера я написала главу про то, что мне стало скучновато, и тут такой подарок! Спасибо!

Матвей выглядит искренне счастливым и улыбается до ушей. Мы целуемся, приподняв визоры шлемов.

– Что это? – спрашиваю я, указывая вниз на большой замок, полностью покрывший собой скалистый мыс.

– Святый Стефан.

– Монастырь?

– Ага.

– Ух ты, а это кладбище, смотри-ка. Может, прогуляемся? Люблю читать надгробия и смотреть, кто сколько лет прожил.

– Гулять по кладбищу? Нет, не сейчас. Времени мало.

– Как скажешь. Поехали дальше?

Мы катаемся ещё ровно столько, сколько мне хочется, и поворачиваем назад, обгоняя машину за машиной.

– Ты – Матвей Савранский! Догнать Савранского – это утопия!

Я ни разу не прибегла к шлепкам по бёдрам, но один раз всё-таки испугалась – когда мы намеревались обогнать машину и вдруг на встречке показалась другая машина. Но виду я не подала. Когда мы почти заваливались набок на поворотах, я чувствовала блаженство и единство с дорогой и со всем миром.

– Спасибо, спасибо, это было просто чудесно! Я уже каталась так, но в России просто нет таких потрясных дорог. Это было незабываемо!

Мы идём к магазину.

Довольный Матвей говорит, что после таких поездок он вспоминает, что живой.

– Ведь мы могли умереть в любой момент.

– Да, знаю.

– Одно неловкое движение…

– И наши кишки размотало бы по асфальту.

Егор ушёл по своим делам сразу, как мы вернулись в чайную.

Матвей снял куртку и я увидела, что на нём спортивная облегающая термуха.

«Какое красивое и крепкое тело», – заметила я про себя.

Я развернула шарнирное кресло вместе с красавчиком к себе лицом и уселась на него.

Мы целуемся, он слегка обнимает меня за бёдра и я чувствую, что я хочу его.

– Я сейчас трахну тебя прямо тут…

– Покупателям это не очень понравится. Ну всё, слезай, мне надо поесть.

– Иди ешь, что тебе мешает?

Савранский встаёт, а я продолжаю висеть на нём, как коала. Но вскоре соскальзываю.

– Ну вот, ты ещё и сильный, – грустно говорю я.

Он уходит в подсобку, а я лезу в телефон.

Захожу в Тиндер.

Вижу фото очень симпатичного мужчины, стоящего рядом с мишенями, из которых торчат стрелы. Лайк!

Через минуту он лайкает меня в ответ.

– Привет, Арчи!

Я тоже раньше стреляла из лука.

Может, как-нибудь постреляем?

– Привет, Полина.

Это здорово.

Ты можешь попробовать пострелять со мной. Я в Тивате. А ты где?

– В Будве. Может, встретимся завтра? Если я приеду в Тиват?

– Завтра я еду в горы кататься на сноуборде. Можем сегодня попозже, если хочешь. Или в понедельник.

– Хм, посмотрим. Сегодня я, наверное, занята. Напишу тебе позже, когда пойму.

– Я буду ждать.

– Ты, похоже, горячий. Я напишу.

– Ха-ха, спасибо, ты тоже. Я тебя не разочарую. Вечером я собираюсь в Будву, починить сноуборд. Если ты сегодня вечером свободна, я могу за тобой заехать.

Кладу телефон на стол и с минуту размышляю.

– Матвеюшка, мне грустно.

– Почему тебе грустно?

Был у меня один норвежец. Высокий, красивый. Работает удалённо, бухгалтером. Норвежская зарплата бухгалтера позволяет ему последние 15 лет колесить по миру. Причём почти с шиком – отели, рестораны, машины напрокат и так далее.

– Неплохо.

– Да. Ему 41 год. Не был женат, нет детей, и не хочет отношений.

– Зато, наверное, целый гарем разбросан по планете.

– Да, скорее всего, секс для него не проблема. Но счастливый ли он человек? Не знаю.

А сейчас я сама становлюсь как он. Написала в Тиндере, что не ищу отношений. Мол, иногда люблю секс со здоровым сильным мужчиной, но без обязательств.

Но я не уверена, что это правильный путь, знаешь…

Я подхожу к Матвею, расставляющему чаи по полкам, разворачиваю его к себе и обнимаю. Моя макушка головы упирается в его подбородок. Я продолжаю говорить, уткнувшись носом ему в грудь.

– Меня накачанный мужик приглашает встретиться. Но я ведь могу и не ехать.

– Тебе нужно поехать, это же твоя миссия – ехать туда, куда ветер подул.

– Ха! Это я вам вчера анекдот рассказала про панка, которому всё похуй?

– Не помню.

– Ну, его спрашивали, действительно ли ему всё похуй. – И на семью похуй? – Похуй! – И на Родину? – Похуй! – И на водку? – Не, на водку не похуй. – Но ты же сказал, тебе на всё похуй!

– А мне похуй, что я там сказал – заканчивает за меня Матвей и улыбается.

Мы снова садимся каждый на своё место.

– Ты меня возбудил, а я поеду отрываться на другом мужике. Ох, я задам ему жару!

– Надеюсь, он справится.

– На самом деле, просто секс уже неинтересно, но я действительно давно мечтаю пострелять из лука, а он может это устроить.

– Так напиши, что хочешь пострелять, а просто так не хочешь встречаться.

– Точно!

Я беру айфон и пишу Арчи:

– Я освобожусь через 20 минут. Могу приехать в Тиват. Мы будем стрелять из лука, если я приеду? Это важно. Просто секс не интересно.

– Ха-ха, не волнуйся.

Я приготовлю мишень и лук для тебя.

– Серьезно?

– Да.

– Ты найдёшь лук?

– У меня есть 3 лука.

– Я выезжаю! Ха-ха.

Мы договариваемся встретиться у тоннеля на подъезде к Тивату через два часа.

Я переодеваюсь из термухи обратно в зелёный джемпер в облипку.

Тепло прощаюсь с Матвеем и скорым шагом иду на трассу, благо она в двух шагах.

А ведь я уже начала думать, что мы с Матвеем были бы отличной парой. Друзьями мы точно уже стали. Девушку свою он, похоже, не любит. Или скрывает это. Не знаю.

Я выхожу на трассу и через минуту уже сажусь в красивую машину к черногорцу с внешностью как у актёра из какого-нибудь фильма про мафию.

Подтянутый, свежая рубашка и брюки с иголочки, гладко выбрит и аккуратно пострижен. Седые волосы и лучистые морщинки вокруг глаз. И профиль как у римского генерала.

Он говорит по-сербски и едет как раз в Тиват.

Мы всю дорогу общаемся. За окном потрясающая красота. Справа крутые горы поминутно розовеют, слева золотится море, впереди – сиреневые далёкие холмы.

– Почему нет кольца?

– Кольца?

– Ring, кольцо – я показываю жестами.

– Ааа, прстен. Не ношу.

– Перстень! Ха-ха.

Водитель показывает мне фото жены и троих сыновей.

– Как здорово! Сколько годин вы женаты? Сколько годин вместе?

– 20 годин.

– Ааах, как хорошо! Я вам завидую!

– Мою жену зовут Таня.

– Она русская?

– Нет, черногорка.

– А где вы живёте?

– В Тивате.

– Что значит слово Тиват?

– Это означает краль, эээ… царь.

– Понятно, король.

– Да, по-русски будет король.

Добрый семьянин недопонял, у какого тоннеля меня надо высадить и отвёз меня в Тиват.

Он остановился у какого-то роскошного отеля, мы позвонили с его телефона Арчи. Тот сказал, что скоро приедет к отелю.

Попрощались с черногорцем, и он уехал.

Я огляделась по сторонам. Солнце только-только село за горизонт и небо ещё отливало закатными красками, отражаясь в зеркале залива, сплошь утыканного белыми яхтами и катерами. На уютных улочках уже зажглись фонарики и гирлянды. Пальмы подсвечены оранжевыми лампами, воздух свежий и чистый.

Я прогулялась по набережной, понаблюдала за косякам тёмных рыб, плавающих повсюду между яхт. Они подплывали ко мне и клевали поверхность воды, при этом на её глади почему-то периодически разрастались радужные пятна.

Они наглотались жира? Бензина? Непонятно.

Я захожу в прибрежный отель, точнее в лобби-кафе при отеле.

Приятный светлый интерьер, повара и официанты приветливы и услужливы до безобразия.

Заказываю капучино и какой-то лососевый киш, который приглянулся мне по виду.

Сажусь за столик и подключаюсь к wi-fi. Пишу Арчи, где я.

Через пару минут в ресторанчик входит невысокий красавец. Широкие плечи, уверенная и спокойная походка, спортивный костюм и на редкость приятное лицо. Гораздо лучше своих фотографий. От него исходит очень приятная энергия. Дон Хуан, наверное, сказал бы, что у него хороший тональ. Красавчик подсаживается ко мне. Приносят кофе и киш.

Мы общаемся легко и просто.

Боже правый, какие глаза!

Я без умолку трещу, потом откусываю этот самый киш.

– О, мой Бог! Это очень-очень вкусно! Хочешь кусочек?

– Нет, спасибо.

– Я пишу книгу, и ты знаешь, я не так часто упоминаю еду, но этот пирог я непременно упомяну. Какой нежный!

Я приговариваю божественный киш, сделанный из какого-то рассыпчатого сыра, помидоров и лосося. Он тает во рту и отлично сочетается с кофе. Интересуюсь у официанта, не фирменный ли это рецепт.

– Самый обычный киш с лососем.

– Понятно. Мне очень понравился. Спасибо большое!

Я забываю о том, что надо заплатить, но Арчи подходит к официанту и протягивает ему карточку.

– Я могу заплатить, – спохватываюсь я и начинаю искать в рюкзаке бумажник. Когда я нахожу его, официант уже возвращает карточку красавчику.

– А, ну что ж… Спасибо!

– Пожалуйста, – Арчи одаряет меня ласковым взглядом.

Мы выходим из ресторанчика.

– Ты первый раз в Тивате?

– Да. Тут очень красиво!

– Хочешь прогуляться?

– Да, давай. Может, я положу рюкзак тебе в машину?

– Положи.

Мы так и поступаем. Арчи подставляет локоть, я цепляюсь за него и мы идём по набережной.

– Ты из Москвы?

– Нет. Сибирь, Иркутск.

– Это самый холодный город? Какая у вас там температура?

– Самый холодный – Якутск. У нас, наверное, -30 – привираю я, чтобы посильнее шокировать Арчи.

– О, это холодно! Я не люблю холод.

– Я тоже, поэтому я сейчас не там.

– Ха-ха.

– Я никогда не любила холод, но я научилась с ним жить. Я купаюсь зимой в Байкале, моя бабушка меня к этому приучила. После купания в ледяной воде тело уже не так капризничает на морозе.

– Я бы, наверное, не смог. А если бы смог, может, мне потом везде было бы жарко.

Мы идём быстро. Примерно в два с половиной раза быстрее, чем обычно ходят прогуливающиеся пары.

В определённый момент я замечаю, что наши ноги движутся абсолютно синхронно.

Разговор заходит о мягкотелости черногорцев.

– Это именно то, что я пару дней назад обсуждал с друзьями. Люди у нас до того расслаблены, что целыми днями только едят, гуляют…

– Каждый день пьют и все поголовно курят.

– Да. Я думаю, что это просто очень скучно. И что мы забываем: каково это, выживать в диких условиях.

– Да, ты прав. Я тоже так считаю. Мне повезло, я выросла в лесу. Когда я была в Испании и увидела все эти фрукты на деревьях, я подумала, что в таком климате могла бы просто построить себе хижину из глины и веток и спокойно там жить. Правда, без интернета.

– Это не жизнь, это выживание.

– Хм, да. А где родился ты?

– В горах.

– Обожаю горы.

Мы проходим мимо какой-то галереи. Сквозь стекло витрины я вижу весьма посредственную живопись с дисгармоничным пёстрым колоритом, вернее, вовсе без него.

– Что ты думаешь о современном искусстве?

– Я сам художник.

– Ты художник? – удивляюсь я.

– Да, но я бросил рисовать много лет назад.

– Почему?

– Потому что все говорили мне это сделать, говорили, что я не смогу этим зарабатывать.

– Надо было посылать всех к чёрту. Знаешь, мне один приятель вчера написал:

– Полина, прекращай так жить, и мой тебе совет – заведи ребёнка и дай ему всё самое лучшее. Офигенный совет, да? Вот я прям тут же пошла заводить ребёнка. Он, наверное, забыл, что для этого ещё нужен мужчина, ха-ха.

– Да, мне тоже часто дают подобный совет.

– А у тебя есть дети?

– Нет. Но я планирую в будущем обзавестись.

– Ты очень привлекательный, – говорю я, заглядывая в сияющие глаза.

– Спасибо, ты тоже, – улыбается он.

Прогулявшись, мы сели в машину. Арчи повёз нас по узкому серпантину куда-то в гору.

Вскоре мы приехали в горную деревню недалёко от города. На Монтенегро опустилась ночь и высыпали звёзды.

– Ааах, какое чудесное место!

– Для меня это идеальное место.

Арчи зашёл в дом и тут же вернулся на улицу со спортивным луком и колчаном стрел.

– Вон твои мишени, – он показал в дальний конец двора на синий щит с бумажными кружочками.

– Я, наверное, не осилю твой лук.

– Я принесу другой.

Пока Арчи идёт за вторым луком, я беру его агрегат в руку.

Как я люблю это ощущение! Тело без труда вспоминает стойку, я натягиваю тетиву и веду правую руку под челюсть. Силы заканчиваются, а я так и не довела тетиву под подбородок.

– Немного недотягиваю, – демонстрирую Арчи движение.

– О, ну это совсем неплохо. Ты очень правильно стоишь. Попробуй этот.

Я меняю белый спортивный на деревянный, без амортизаторов. У нас в секции такие называли «лапша», орудие для тренировки новичков. Можно отрабатывать движение, а вот попасть куда-либо трудно. Но этот прекрасный лук выглядел настолько благородно, что сравнить его с макаронным изделием язык бы не повернулся.

– Мне нужна крага.

– У тебя же куртка.

– Да, но я без краги не стреляю.

– Хорошо, – Арчи достаёт из кармашка на колчане пластиковую пластиночку на резинках и цепляет мне на руку. Затем вешает мне на пояс колчан, полный карбоновых тонких стрел.

– Вот тебе напалечник.

Я встаю наизготовку, дистанция 15 метров.

– А прицел на нужную дистанцию? Я совсем забыла, как настраивать прицел.

– Да, с прицелом всё в порядке. Когда ты последний раз стреляла?

– Дай соображу… 12 лет назад!

Я заряжаю стрелу и прицеливаюсь.

– Очень хорошая техника, ты ничего не забыла.

– Постой, а как я буду стрелять без шнура?

– Я не учёл, что ты профессионал, – говорит Арчи и надевает шнурок на мою левую руку таким образом, чтобы лук был пристёгнут к кисти.

– А мы по-другому привязывали.

– Обычно моим гостям не требуются все премудрости.

– У тебя в гостях Артемида!

Арчи улыбается, я опускаю лук со стрелой и целую его.

Он отвечает, чувственно смыкая и снова раскрывая губы и легонечко играя кончиком языка. Его поцелуй меня завёл, и я вскинула лук.

Над нами в безлунном небе сверкают звёзды, во дворе темно, и я едва вижу мишени и прицел.

Выстрел. Стрела вроде бы ушла левее и выше мишени.

Заряжаю ещё стрелу. Какой кайф!

– У тебя очень хорошее движение правой руки. Мне самому надо над ним ещё работать.

– Что мне нравится в стрельбе, так это то, что есть всего одно движение, и ты оттачиваешь его до идеала, многократно повторяя.

А какой у тебя этот, ну… Пытаюсь объяснить по-английски слово «разряд». Ты мастер спорта, супермастер или кто?

– Я чемпион Черногории.

– Ничего себе!

Выпускаю ещё стрелу. Уже лучше, но с такой видимостью попасть в десятку точно не получится.

– Эх, мимо.

– Ты не стреляла много лет, и из этого лука вообще трудно попасть в цель.

– Я всё-таки попытаюсь.

Стреляю ещё.

– У тебя все стрелы летят левее и выше, сделай поправку на это.

– Я почти ничего не вижу, но окей.

Выпускаю оставшиеся стрелы, и мы подходим к щиту. Только три стрелы попали по мишеням.

– Неплохая кучность.

– Может быть, я тоже могу стать чемпионкой?

– Вполне возможно.

– Здесь у вас бывают международные соревнования? Я бы хотела достреляться до мастера спорта. А то я выполнила кандидата в мастера и бросила. Потому что поступила в университет.

– У нас в Черногории всего пара девушек серьёзно занимаются, у тебя все шансы. Хочешь ещё пострелять?

– Хочу, но при свете дня. Может быть, завтра?

– Не завтра, в понедельник.

Мы заносим луки в дом и поднимаемся на второй этаж.

– Проходи в ту комнату, чувствуй себя как дома.

Я прохожу и вижу на стене в раме рисунок тушью. Долго его разглядываю, стараясь разгадать все символы. В картине явно заложен какой-то смысл. Форма подачи не отточена, композиция неуравновешена, но символы замечательные и глубокие. Много идей в одном сюжете.

– Это мой старый рисунок.

– Я так и поняла. Очень хороший. Ты самоучка?

– Да, к сожалению, я не учился и знаю, что мне не хватает знаний и навыков.

– Это поправимо. Ты мыслишь как художник, это видно. Знаешь, мне многие преподаватели говорили, что я… Ну, вот, например, в Питере у нас был замечательный преподаватель по графике. Он говорил: «Вы все – технари, вы мастерски копируете действительность. Но настоящий художник – тот, кто мыслит иначе, кто может посмотреть на вещи под другим углом и ухватить суть. Вот Полина мыслит оригинально, хоть она и не такой мастер техники». Почему у меня ушло столько лет, чтобы поверить в это? Ведь не он один среди преподавателей говорил мне подобное и выделял мой талант.

Арчи внимательно слушает, глядя прямо на меня.

– А потом я подумала: да к чёрту всё, я художник! Настоящий! Такой же настоящий, как мои кумиры Пикассо, Матисс и Гоген! И моя жизнь не похожа на жизнь большинства людей. И я начала писать собственную биографию сама, чтобы не утруждать потомков, ха-ха!

– Кто ещё сделает это лучше тебя самой?

– Вот именно. По иронии судьбы, я больше не рисую. Мне кажется, я уже сделала свою лучшую вещь. Но не факт.

У меня был один друг, Дядя Саша. Я говорила ему: «Дядь Саш, почему вы не рисуете? У вас такие прекрасные работы, а вы делаете мебель.» А он мне на это сказал: «Я уже выковал свой лучший меч».

Арчи понимающе улыбается.

– А я разрисовала футболку, потратив на неё целое лето. Каждое животное на ней не просто нарисовано. Оно выстрадано и вышло из меня само, оставив на память отпечаток.

– А мне постоянно говорят, что я сумасшедший. Почти каждый день. Я уже устал от этого.

– Мне говорят это по нескольку раз в день. А тебе почему?

– Потому что я делаю все эти вещи – сноуборд, вэйк-борд…

– Что такое вэйк-борд?

– Катание на доске по воде за катером.

– О, это, наверное, очень сложно. А ты пробовал сёрфинг?

– Нет, у нас нет волн.

– Я очень хочу попробовать. Может быть, в Австралии или на Гавайях.

Ух ты, у тебя две катаны!

– У меня много оружия.

– Обожаю холодное оружие! Покажи, что ещё есть?

Мы идём в соседнюю комнату, и Арчи показывает мне луки, мечи, мачете, кинжалы, метательные ножи и даже сюрикены.

Он такой спокойный и уверенный, что постепенно я тоже как-то успокаиваюсь.