Читать книгу Сталин и я - Redshon - Страница 9

Главной обязанностью наместника Бога на земле Русской – природного русского Императора (царя и Верховного главнокомандующего) – являлось попечение Великоросского языка. Ведь язык воспроизводит действительность. Это следует понимать буквально: действительность производится заново при посредничестве языка. Тот, кто говорит, своей речью воскрешает событие и свой связанный с ним опыт. Тот, кто слушает, воспринимает сначала речь, а через нее и воспроизводимое событие.58

Борьбу с несловенскими словами в русской речи начала еще Екатерина II, урождённая Софией Августой Фредерикой Ангальт-Цербстской, Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg.59 В армии их изводили князь Г. А. Потемкин-Таврический и граф А. В. Суворов-Рымникский. Тот и другой знали древние и новые языки, это знание помогало им. Недостаточное знание русского языка не означает непонимания простых русских понятий. «Узнав об одном генерале, что тот не умеет писать по-русски, Александр Васильевич отозвался:

– Стыдно! Но пусть он пишет по-французски, лишь бы думал по-русски!»

Русский император был главным смотрящим за чистотой русского языка. Гонитель Суворова, сын Екатерины Павел, своим указом его императорского величества, государя и самодержца всероссийского об улучшении русского языка, отменил слово обозрение, взамен повелено было употреблять осмотрение. Вместо слова врач надлежало употреблять только лекарь. Стража менялась на караул, отряд на деташемент. Вместо граждане повелено было употреблять жители или обыватели. Вместо отечество – государство. И уж совсем безо всякой замены изымалось из употребления слово общество. «Этого слова совсем не писать», – говорилось в высочайшем указе.60

Особые оценщики, обычно бывшие преподавателями императорских университетов, подчинялись играющему роль языкового Бога императору. (Русское цензор и нем. Zensor происходят от латинского cēnsor, оценщик. В Древнем Риме так именовали должностное лицо, ведавшее оценкой имущества граждан, следившее за поступлением налогов и за общественной нравственностью.)

Среди цензоров прославился классический филолог и тайный советник Ф. И. Тютчев, который в 1848 г. не разрешил распространять в России манифест61 коммунистической партии на русском языке, заявив, что «кому надо, прочтут и на немецком». В итоге этот Призыв на русский язык удовлетворительно не переведён и сегодня.

Императорский цензор Ф. Ф. Вигель происходил по отцу от шведского эстонца, а по матери – из дворянского рода первого пензенского воеводы Ивана Лебедева. Его знакомец А. С. Пушкин уже ощущал расщепление коренных языковых понятий:

Богом русского языка перед крахом Российской Империи был полковник Н. А. Романов. «Царь не терпел употребления иностранных слов. По желанию государя князь Путятин принес список названий родни по-русски, даже весьма отдаленной, по которому тут же царь экзаменовал и нас. Никто не знал весьма многих, что очень радовало детей.

– Русский язык так богат, – сказал царь, – что позволяет во всех случаях заменить иностранные выражения русскими. Ни одно слово неславянского происхождения не должно было бы уродовать нашего языка.

Я тогда же сказал Его Величеству, что он, вероятно, заметил, как я их избегаю во всеподданнейших докладах.

– Верится мне, – ответил царь, – что и другим ведомствам удалось внушить эту привычку. Я подчеркиваю красным карандашом все иностранные слова в докладах. Только министерство иностранных дел совершенно не поддается воздействию и продолжает быть неисправимым.

Тут я назвал слово, не имеющее русского эквивалента62:

– Как же передать «принципиально»?

– Действительно, – сказал царь, подумав, – не нахожу подходящего слова.

Равноценный перевод наречия «принципиально»: по совести, по понятиям. Латинское слово принцып живо без изменений в русском языке. Раньше слово princeps обозначало первую голову, первого солдата, ефрейтора, государя, начиная с Гая Октавиана Фурина-Августа, им именовались императоры Рима.

– Случайно, Ваше Величество, я знаю слово по-сербски, которое его заменяет, а именно «зачельно», что означает мысль за челом.

Государь заметил, что при первой возможности учредит при Академии наук комиссию для постепенной разработки русского словаря наподобие французского академического».63 К сожалению, русские не получили такого словаря. Превратности судьбы: до сих пор самым надежным толковым словарем живого великорусского наречия является труд В. И. Даля, а общепризнанным этимологическим словарем русского языка – толковник М. Р. Фасмера.

Даль и Фасмер – германцы по происхождению – их отношение к России и СССР было различным. Отец Владимира Даля был придворным библиотекарем императрицы Екатерины II. Обрусевший датский классик Йохан (Иоганн) Кристиан Даль знал немецкий, английский, французский, русский, идиш, латынь, греческий и древнееврейский языки, богословие и медицину.

Выпускник классической гимназии Карла Мая Макс Юлиус Фридрих Фасмер происходил из семьи немца купчины в Петербурге. Учился в Санкт-Петербургском университете у И. А. Бодуэна де Куртенэ и А. А. Шахматова. 1937—1941 – выступал с лекциями в Софии, Будапеште, Бухаресте и Хельсинки. В 1938—1939 годах приглашённым профессором читал лекции в Колумбийском университете. Именно после этой поездки Фасмер начал работать над составлением словарных статей для этимологического словаря русского языка. К службе этого классика в Славянском институте Берлинского университета Фридриха-Вильгельма власти Рейха замечаний не имели.

Началось очередное Смутное время, сходное с Гражданской войной в Риме – Перестройка. «Язык – не только средство передачи мысли. Он прежде всего – орудие мышления».64 Русский язык получил тяжелейший удар иностранным языковым мусором, что исказило восприятие действительности русскими детьми и привело к потере молодежью и взрослыми чувства реальности в мышлении (речи).

Реальность не равна действительности. Слово реальность происходит от персидского наименования денег – риал, – давшего английские слова real и royal, а также русское – рыло, – и обозначает материальность. Чтобы не рехнуться при исполнении обязанностей языкового оценщика (цензора) и исполнять эту обязанность надлежащим образом мне пришлось многому научиться на кафедре классической филологии.

Римские плохо разбирались в инородцах и чурках. Именно для изучения их и были созданы при императорах подразделения классиков. Прикрытием для деятельности (дхармы) классиков служили обязанности сигнальщиков и писцов. До сих пор писарей при перемещениях рот и батальонов ставят флажковыми, а ночью они фонарь на марше тащат.

Мне предлагали стать писарем на срочной. Толковый у нас был начштаба майор Воробьев (из кантонистов). Но я прикинулся валенком, отказался, поэтому флажковым или фонарным, как козёл при баранах, не ходил никогда. Писарем взяли моего ленинградского корешка Дениса Сенченка, он хоть и еврей, но не стал уклоняться от службы гражданина СССР. На боевом посту писаря рядовой Сенченок заменил дембеля ефрейтора Шубу, призванного, кажется, из Луганска.

Подразделения классиков были созданы после I-ой Пунической войны, когда стал ясен грандиозный просчет операторов боевых действий. Они почти сто лет не могли сообразить, что воюют не с одним городом пней – Карфагеном, а со всем миром.

Однако эти знания в построенном на обломках СССР государстве РФ оказались невостребованными.

Сейчас русскоязычные речевые и языковые личности изучаются следователями и психотерапевтами, дознавателями и психологами, прокурорами и лингвистами. Все они изучали советскую психологию, которая родилась в совсем не научной речевой борьбе. Помню, как корчуя пни в 1986 году на шести сотках в Трубниковом бору Ленинградской области, я объяснял своему учителю и дядьке Коле разницу между словами совесть и сознание. Вот, собаки, псы – являются животными, скотиной. Психологи считают, что у скотины нет совести, но для них очевидно, что животные обладают сознанием. В ряде европейских языков – в греческом, латинском, французском, итальянском, испанском – «сознание» и «совесть» – одно понятие, в русском – два (сознание = совесть). Слово «совесть» возводят к очень древнему переводу новозаветного греческого συνείδεσις. Слово сознание появляется в начале XIX в., как калька с латинского conscientia. Только по-русски можно представить «бессовестное сознание» и «бессознательную совесть».

Это расщепление единого на два похоже на расщепленность пар «император-царь» и «язык-речь», хотя еще и не так заметно при сопоставлении «языкатой речи» и «речистого языка». В том, что слово сознание вытеснило из русской речи слово совесть, особенно велика заслуга советских психологов, психиатров, психотерапевтов и психолингвистов. Одновременно из языка ученых исчезло слово душевнобольной.

Считая исследуемых ими людей очень умными животными с сознанием, русскоязычные урки не могли обходиться без особого вида речи, фени, создавшей новояз, понимание которого стало означать знание их учения и ремесла. К примеру, как и в прошлом, современные врачи не называют страдания больных понятными им словами.

Обманчиво название наследников советских психиатров, психотерапевтов и психологов, из которого можно сделать неверный вывод, что они изучают и лечат душу больных, слово ψυχή-псюхѐ в греческом языке значит душа. Сегодня лишь очень редкий психиатр, психотерапевт или психолог признает, или даже допустит существование сущности под названием душа. Для большинства из них человек есть разумное животное, обладающее сознанием. Каждый из них точно знает, что главным отличием этого животного от других является речь.65 По-русски о таких шутят: с кем поведешься, от того и забеременеешь, или скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты.

Ветеринары душ не учли важной особенности тел русских. Почти каждое русское тело носит в себе не менее двух сущностей с древним и очень древним именами. Наряду с сущностью, поименованной древнегреческим, скандинавским или славянским именем (Евгений, Николай, Димитрий, Игорь, Георгий и т. д.), в русском теле скрывается нечто, чье имя звучит со времён Древнего Рима (Женя, Коля, Митя, Гога-Гаган, Юра).

Этого не знал классический филолог и большевик В. И. Ленин, когда использовал свою мысль (речь) как оружие массового поражения (ОМП); однако он сразу увидел последствия его применения, назвав впрыскиваемый этим ОМП в совесть (сознание) русских вирус (лат. virus, яд) и порождаемую им болезнь революционной (перевернутой) фразой. В 1918 г. Вова Ульянов опубликовал заметку «О революционной фразе»:

«Когда я на одном партийном собрании сказал, что революционная фраза о революционной войне может погубить нашу революцию, меня упрекали за резкость полемики66. Но бывают моменты,67 обязывающие поставить вопрос в упор и назвать вещи их настоящим именем, под угрозой причинения непоправимого зла и партии и революции.

Революционная фраза чаще всего бывает болезнью революционных партий при таких обстоятельствах, когда эти партии прямо или косвенно осуществляют связь, соединение, сплетение пролетарских и мелкобуржуазных элементов и когда ход революционных событий показывает крупные и быстрые изломы. Революционная фраза есть повторение революционных лозунгов68 без учета объективных обстоятельств, при данном изломе событий, при данном положении вещей, имеющих место. Лозунги превосходные, увлекательные, опьяняющие, — почвы под ними нет, — вот суть революционной фразы».

Революционная – значит переворачивающая, ставящая с ног на голову, полярно меняющая миропорядок. После крушения Российской Империи и убийства ее природного Императора, малочисленную русскую интеллигенцию в значительной части заместили исследователи так называемых гуманитарных69 наук, для которых русский язык не был языком детства. Перевернутые революционные слова – фразы – могут переворачивать действительность, когда их количество способно дать новое качество. Русский речевой мир сейчас находится в точке невесомости.

В борьбе с живым языком великороссов и его носителями родились и окрепли советская психология, а затем порожденная ею психолингвистика и множество других ученых ремёсел; лингвистика заменила языкознание, юриспруденция подменила правоведение, из русских психологии и философии выросли их советские тезки.

Все эти ремесла состоят из двух противоположностей, как если бы существовало учение, состоящее из химии и алхимии, астрологии и астрономии, причем научная составляющая в них со дня создания стремительно уменьшалась и к началу XXI в. приблизилась к «психологическому минимуму70»71. К примеру, психолингвистика настолько же далека от первой из наук на планете Земля – классической филологии, насколько классическая филология далека от советской психологии, похоронившей свою русскую предшественницу.

Революционные фразёры так описывают роды советской психологии: «Психология искусства» была написана Выготским в годы становления советской психологической науки. Это было время, когда еще шли бои с открыто идеалистической психологией, господствовавшей в главном научно-психологическом центре – в психологическом институте Московского университета, которым руководил проф. Г. И. Челпанов. В этих боях, шедших под знаменем перестройки научной психологии на основе марксизма, происходила широкая консолидация72 прогрессивно настроенных психологов и представителей смежных областей знания.

Когда после Второго психоневрологического съезда в январе 1924 г. руководство психологическим институтом перешло к проф. К. И. Корнилову, в институт пришли новые люди. Многие из них только начинали свой путь в психологии; к их числу принадлежал и Выготский, которому в то время было двадцать восемь лет. Заняв скромную должность младшего научного сотрудника (тогда говорили: сотрудника 2-го разряда), Выготский буквально с первых дней своего пребывания в институте развил поразительную энергию: он выступает с множеством докладов и в институте, и в других научных учреждениях Москвы, читает лекции студентам, развертывает с небольшой группой молодых психологов экспериментальную работу и очень много пишет».73

Революционная фраза «за боями под знаменем перестройки» скрывает злую и невежливую травлю (троллинг) малограмотными выскочками из ВКПб честного старого интеллигента, выпускника мариупольской гимназии и историко-филологического факультета Новороссийского университета в Одессе Г. И. Челпанова, знавшего греческий и латинский языки. Защищая русского языкового Бога, он стал одним из первых врагов,74 побежденных юными московскими хунвейбинами-психологами,75 но совсем не последним из числа сведенных в могилу стражей и богов русского языка. Спасать русских классических филологов от поголовного уничтожения пришлось лично тов. Сталину.

«Человек энциклопедических знаний, знаменитый профессор, исследователь ранга И. П. Павлова, В. М. Бехтерева и других его современников, автор известных книг по психологии и философии („Мозг и душа“, „Введение в философию“, „Психология и школа“, „Введение в экспериментальную психологию“, „Очерки психологии“, учебники по психологии и логике и др.), Челпанов в послереволюционные годы подвергся критике как сторонник идеализма76, что впоследствии привело к отставке и отстранению от возможности заниматься научной и образовательной деятельностью. На протяжении 50 лет после смерти его имя было в СССР подвергнуто незаслуженному забвению, а труды не переиздавались (за исключением единичной публикации и то в сокращенном виде его учебника логики в 1946 г. — как гласит молва, по рекомендации Сталина)».77

Коммунисты идеалисты В. И. Ульянов-Ленин и И. В. Джугашвили-Сталин изучали поведение толпы, опираясь на исследование лекаря француза Г. Лебона.78 В современном учебнике «социальной [общественной] психологии» русским студенческим массам о случившемся с Челпановым рассказано так: «Для судьбы социальной психологии особое значение имела точка зрения Г. И. Челпанова, который, защищая позиции идеалистической психологии, предложил разделить психологию на две части: социальную и собственно психологию. Социальная психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а собственно психология должна остаться эмпирической79 наукой, не зависимой от мировоззрения вообще и от марксизма в частности… Хотя отпор точке зрения Челпанова и был сделан достаточно решительно, ключевые методологические80 проблемы социальной психологии не были решены. Стремясь противостоять идеалистическому подходу, исследователи сплошь и рядом оказывались в плену позитивистской81 философии, конкретным82 и специфическим83 проявлением которой является механицизм84. Кроме того, не было четкости и относительно предмета социальной психологии: по существу, были смешаны две проблемы, или два различных понимания предмета социальной психологии».85

Действительность не была красиво бредова, но была по-житейски убийственна. В 1928—1929 гг. Г. И. Челпанова не избирают в члены Всесоюзной академии наук, а в 1930 г. отчисляют из Государственной академии художественных наук (ГАХН). В 1933 г. умирает его дочь Татьяна (1898—1933), а в 1935 г. 10-летняя внучка Марина (дочь сына Александра). В 1935 г. по сфабрикованному делу о немецко-русском словаре расстрелян его сын Александр (1895—1935). Челпанов умер в 1936 году; московская школа русской психологии пресеклась.

Началась история советской психологии, породившей психолингвистику и похоронившей не только русскую психологию, но и все так называемые гуманитарные науки на русском языке.

Собственными мыслящими на языке великороссов философами СССР никогда не обзаведется, а число мыслителей, владеющих великоросским и классическими языками, будет уменьшаться среди имеющихся с каждым новым поколением. Латинский, древнегреческий и русский языки совфилософам (совфилам) заменит революционный советский новояз. Язык совфилов РФ за редким исключением лишь похож на русский, как был похож на латынь греческий язык или на германский идиш. Ныне словарное ядро советского философского жаргона (франц. jargon, феня, тайный язык) составлено из англообразных новых слов с греколатинскими корнями.

Русскоязычному читателю читать такие совфилские труды очень сложно. Сократ из сочинений Платона и Ксенофонта говорит языком мужиков на базаре; греческое слово категория, обозначавшее лавку с определенным видом товара,86 для советских и современных философов приобрело значение «мудреного понятия», мудрóты. Торговые объявления, однако, зазывания, реклама (лат. re + clamo, кричу) были обычны и в древности. Категория (лат. рrаеdicamenta)87 – это вывеска, бренд – англ. brand – клеймо, марка над торговой лавкой, вроде «Вина, воды» или «Скобяные изделия».

Совфильская языковая феня легла и в основание юриспруденции, заменившей русское правоведение. Нынешние юристы создали собственный язык, утвердив его законом Росфедерации. В 2005 г. его оценил московский языковед Л. Скворцов: «Федеральный закон «О государственном языке РФ» оставляет желать лучшего. При использовании языка как государственного запрещается употреблять заимствованное слово в случае, если у него есть «аналог» в русском языке. «Авторы текста закона сами нарушили… и дух и букву ими же сформулированного требования, поскольку у слова «аналог» есть полноценные русские синонимы: соответствие, сходство, замена».

Правовед В. И. Ульянов-Ленин для определения русских использовал слово держиморды. Множество пришедших к власти в Российской Империи вслед за Лениным начальников относились к языку держиморд со страхом и враждебно, большинство из них знало язык русских плохо. Однако – кто был ничем, тот стал всем. Более тысячи лет строилась общественная пирамида у славян, народа, в начале которого было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог. К концу XX века расклад для славян сменился: слово осталось в начале, но стало у ЦК, который за полвека превратил его в трёп – дискурс.

В словаре В. И. Даля имя действия «бредить» кроме значения «бессвязно говорить» имеет еще несколько смыслов: грезить (в горячке), молоть вздор по доброй воле, городить чепуху, врать. Чтобы избавиться от чар революционного и ученого бреда, необходимо вернуться к источнику путаницы и прояснить некоторые частности из прошлого древнеримского и русского (словенского) языков, чем и занимаются филологи-классики, диплом которого я получил в 1995 году.