Читать книгу Чем дальше - Роман Лошманов - Страница 16

***

В самосознании фарерцев очень важное место занимает охота на гринд, черных дельфинов. В прошлом она была необходима для пополнения скудного островного рациона, была спасением от голода. Как написано в книге, которую я купил, дельфины считались «даром, знамением, которое господь дает своим людям; ни один кусочек их мяса не пропадал впустую». Сейчас, когда с едой на островах все более-менее нормально, охота на гринд продолжает быть частью национальной культуры, и их до сих пор убивают именно ради мяса и жира. Бескомпромиссные активисты из других стран, которые устраивают акции в защиту гринд, у многих фарерцев вызывают сильное раздражение – прежде всего потому, что какие-то чужие люди из своих комфортных городов учат их, как им жить на их родной суровой земле и обращаться с тем, что дает море.

По-английски гринды называются «pilot whales», «лоцманские киты» – в их стаях существует развитая иерархия, гринды следуют за вожаком, лоцманом. Фарерское слово «grind» означает «ворота» и относится к стае дельфинов, один называется «grindhvalur», «воротный кит». Происхождение названия не совсем ясно. Одни предполагают, оно возникло от того, что плотная стая напоминает решетчатые ворота. Другие объясняют проще: дельфинов во время охоты загоняли в ловушку и, закрывая им пути отступления, как будто закрывали за ними ворота. Вся цепь событий, от первого момента, когда стаю замечают, до последнего, когда забитые и вспоротые дельфины лежат на пляже, тоже называется гриндой. Все острова разделены на девять гриндовых округов. На островах не так много пляжей, и далеко не все подходят для загона и забоя дельфинов. Всего мест, где это разрешено делать, двадцать три на весь архипелаг; одно из них – Сандаджер, где мы гуляли с Регви и его семьей. В охоте участвуют только мужчины (но не все: священникам нельзя). В каждом округе выбирается четверка гриндаформеавуров, тех, кто будет руководить охотой, когда придет время.

Любимая еда гринд – кальмары, больше всего их около Фарер в августе, и именно в этом месяце самая большая вероятность увидеть с вершины горы стаю дельфинов, которых опознают по фонтанам воды из дыхал. Тот, кто ее заметил, как можно скорее сообщает об этом в своем округе, и мужчины выходят на лодках в море. Они планомерно окружают стаю большим полукругом, постепенно его сокращают и шумом гонят гринд к берегу; главное при этом – чтобы животные не впали в панику, а послушно шли за своим вожаком, который ведет их в безопасное место, но на самом деле – к гибели.

Чем ближе берег, тем ближе люди к дельфинам и тем громче шум, наконец, тревога в последних рядах нарастает до такой степени, что они напирают на передние, и стая выбрасывается на берег. Охотники прыгают из лодок, к ним присоединяются те, кто ждет на берегу, и за короткое время – на сотню голов тратится меньше десяти минут – перерезают гриндам горла длинными ножами; смерть их почти мгновенна. Это самый опасный момент охоты: действовать нужно быстро, решительно и точно – ударом хвоста дельфин может убить человека или разбить лодку вдребезги. Бойня происходит и в воде, и на берегу; море становится алым от крови. Затем туши укладывают на пляже ровными рядами, и начинается раздел добычи. Самая большая гринда (вырастают они до восьми метров в длину) достается той лодке, которая первой добралась до стаи. Ее голову отдают человеку, первым стаю заметившему. Одно животное идет на всеобщий пир. Дальнейший раздел отдает определенные доли представителю власти, следившему за процессом охоты, гриндаформеавурам и другим участникам, а потом – всем остальным людям. Куски гринд никогда не продавали, а только раздавали: абсолютно каждый житель округа имеет право на часть добычи, и в былые времена это было существенной поддержкой тех, кто стар, болен или беден. Сейчас, с развитием туризма, вяленое дельфинье мясо иногда продают на рынке в Торсхавне; сам я, впрочем, этого не видел, как не видел и рынка. Мы так и не смогли его найти, хотя были в районе порта несколько раз. Возможно, в те праздничные дни его не устраивали.

Но вяленую гринду и ее сало я попробовал. Человек, который угощал меня ими, сначала долго раздумывал, стоит ли мне его давать, потому что не знал, как я, чужеземец, к этому отнесусь.