Читать книгу Чем дальше - Роман Лошманов - Страница 9

У Фарерских островов с населением пятьдесят с небольшим тысяч человек есть своя авиакомпания – Atlantic Airways. Туристов на нашем рейсе было не очень много, и Airbus 319 действительно был похож на рейсовый воздушный автобус: пассажиры здоровались со знакомыми пассажирами и бортпроводниками. На карте острова казались прочно оторванными от остального мира и всецело принадлежащими океану, но мы долетели до них от Копенгагена всего за два часа.

Самолет двигался в перламутрово-серых облаках, и казалось, что мы еще высоко, но я услышал, как выдвигаются шасси, в иллюминаторе открылись очень близкие зеленые обрывы, и почти сразу же мы приземлились. Маленький ровный аэропорт был окружен голыми холмами и почти касался быстро бегущего дымчатого неба. Когда мы вышли на летное поле, я понял, что Фареры действительно существуют.

Внутри терминала мы сразу оказались в дьюти-фри. У касс выстроились длинные очереди – люди активно покупали алкоголь: он стоил заметно дешевле, чем в Копенгагене, а снаружи, как я узнал, его можно было купить только в специализированных магазинах по совершенно зверским ценам. Самое заметное место занимали штабеля банок фарерского пива, упакованных в пластик по несколько штук; я купил одну такую – три банки пшеничного со стюардессой Atlantic Airways. Было что-то невероятное в этом самом обычном факте: на Фарерах варят свое пиво.

Но автобус был еще более невероятным – обычный аккуратный синий «Вольво», сделанный в Финляндии и доставленный сюда на корабле (а как еще). Он ехал по очень хорошей дороге и строго по расписанию. Мы сидели на переднем сиденье, и я только и делал, что снимал виды на телефон, потому что все вокруг было совершенно другим, не похожим на то, что я видел прежде. Пустые необработанные долины были очень зелеными; они переходили в зелено-коричневые каменные холмы – то плавные, то крутобокие, хотя и округлые; точнее сказать, местность состояла из холмов, переходящих через долины друг в друга. Потом холмы сближались, дорога прижималась к их каменной сути, потом шла вдоль воды, и открывались уходящие вдаль антагонистичные крутые берега. Мы проезжали через небольшие деревни, которые больше походили на крошечные города. Они состояли из небольших аккуратных одно- и двухцветных домов; многие были вертикально обшиты досками. Иногда автобус подбирал людей на крошечных застекленных остановках. Озеро казалось заливом, а потом плавное однообразие за поворотом раскрывалось – и рядом оказывался настоящий залив с кругами рыбной фермы на поверхности, а дальше серый океан, в котором стояли разноцветные отвесные острова, и цвет их менялся на глазах, потому что облака рассеивались, а за ними было ярко-синее небо и низкое солнце. Иногда было непонятно, вдоль залива мы едем или вдоль пролива. Еще были не очень высокие, но высокие отдельные горы, к которым цеплялись облака, или тянулись массивные длинные стены. Часто посреди зеленой пустоты встречались одинокие и совсем маленькие домики. На траве стояли редкие овцы. С гор и холмов сбегали белые ручьи, а мы переезжали их и видели, что вдоль воды пятнами растут желтые цветы – калужницы, как узнал я потом.

Все это было абсолютно диким, казалось, что по этим грядам и склонам никогда не ходили люди, хотя умом я понимал, все здесь за века населенности исхожено и изучено вдоль и поперек. И тем сильнее поражал контраст между этой первоначальностью и структурированным человеческим обустройством. Сначала мы долго ехали по острову Воару, потом обыденно очутились в тоннеле и целых три с лишним минуты существовали под океаном, а снова поднялись на землю уже на другом острове, Стреймое. Водитель был невозмутим, как его автобус. Наверное, он уже привык к таким восклицающим у него за спиной туристам; к видам за лобовым стеклом-то привык точно. По радио передавали трансляцию футбольного матча, вот ее он слушал очень внимательно. Если что его и волновало, так только то, что в тоннеле сигнал пропал.