Читать книгу Чем дальше - Роман Лошманов - Страница 5

***

На следующий день мы с Ваней снова пошли в лес – по тропам вдоль поймы Яузы, по которым обычно не ходим, и все так же сторонясь людей, которых в этой части леса было больше. Дорожки, и это новость, покрыли щепой и кусками коры. Мы дошли до горки, с которой зимой катаются на ледянках и санках. Обошли самодельные велотрамплины и горки, на которых было два или три велосипедиста. Потом пришли к моему любимому месту: это склон на краю леса, где растет раздвоенная береза; оттуда открывается просторный, но замкнутый вид на долину, приречные озерца, окружающие их деревья. Ураганы превратили это место в труднопроходимое – повсюду лежат или нависают над тропами поваленные крепкие деревья; гармония превратилась в хаос, а когда стволы уберут, все станет непривычно лысо, неуютно.

Мы постояли и посмотрели вниз, туда, где ходили гуляющие люди. Я ощущал настоящее, но зыбким, неопределенным, существующе-несуществующим: я не чувствовал, что оно настоящее. Ближайшее будущее вырастало не из него – не из нас, не из этих деревьев, травы, склона, линии электропередач, воды, встающей из-за деревьев Останкинской башни, перепархивающих птиц, – а из неведомого постороннего.

Ваня сидел дома всю неделю и учился дистанционно. Им задали стихотворение Пастернака про золотую осень, и мы с ним разбирали его построчно: почему чертог и почему всем открытый для обзора? почему залы, залы, залы, залы? как время, осень, передается через образ пространства? Потом я записал, как Ваня читает его наизусть, отправил по ватсапу учительнице. И вот мы стоим теперь в начале весны, у спуска, не слишком крутого и без эха, выйдя из просторных комнат леса, и я колеблюсь – безопасно ли для нас спуститься вниз и продолжить прогулку там, где гуляют люди? или лучше вернуться домой? Но когда теперь Ваня сможет снова выйти в лес? И я сказал: «Давай пойдем не у реки, а вот здесь», – и мы спустились и пошли под проводами в сторону железной дороги. Потом, расходясь издалека с людьми в масках и без, отворачивая от них лица и органы дыхания, задерживая дыхание, замечая, что встречные делали то же самое, свернули к Яузе, дошли до моста, встали в стороне от дорожки, стали смотреть на электрички. Под мостом было написано что-то про «Спартак»; в окнах серо-красных поездов не было видно людей. По-над рекой тяжело, но плавно полетел селезень – вытянув шею, подгребая крыльями воздух под округлое тело.

Отведя Ваню домой, я поехал в аптеки на Краснобогатырской искать лекарство, которого в ближайших аптеках не было. У Богородского храма пустой трамвай долго не закрывал двери, ожидая зеленого, но никто не заходил. «Соблюдайте режим самоизоляции, – сказал громкий голос из динамиков. – Берегите себя и своих близких. По возможности оставайтесь дома». В тех аптеках нужного лекарства не было тоже. Обратно я возвращался пешком и зашел в «Биллу»: в супермаркете кроме меня, продавцов и охранника было еще три или четыре человека. Я ходил по пустому магазину, полному продуктов, с уже знакомым чувством: отчетливая ненадежность изобилия, которую надо как-то учитывать в том, что делаешь, но я не знал, как.

Супермаркет – наглядная и очень убедительная проекция будущего как возобновления и репродукции настоящего. Полки заполнены продуктами, напитками и другими товарами; всего очень много; на место купленного встает точно такое же. Теперь эта проекция мерцает, как неисправная голограмма, и становится видна ее виртуальная сущность. Трудно поверить в то, что в этом самом городе, но только через несколько месяцев, возможны дефицит и тем более голод, – когда вокруг тебя так много сыра, хлеба, риса, сахара, масла, мяса, рыбы, овощей, пива. Происходит полная неопределенность, но эту вероятность надо тоже предусмотреть – только вот что из нее следует? Как мне нужно поступать? Покупать муку, крупу и консервы, а потом покупать еще и еще, пока не кончатся деньги или место в квартире? Или продолжать покупать продукты так, как покупаю обычно? Ведь если буду так делать я и другие люди, дефицит, если и наступит, то позже.

Я беру не одну пачку сахара, как собирался, а две; покупаю рис, хотя дома есть рис; покупаю две банки копченой сайры по акции; вафельный торт – года три не ел вафельного торта; три банки пива; бутылку коньяка – вообще не помню, когда я в последний раз покупал коньяк. А вермишели, ради которой я зашел в магазин, не было, – и я пошел дальше, в «Пятерочку».

В «Пятерочке» на полу появились желтые ленты, отмеряющие дистанцию в полтора метра. В подъезде повесили объявление: наша управляющая компания, ООО «Элитстрой», принимая во внимание сложную эпидемиологическую обстановку, сложившуюся в мире в настоящее время, прекращает прием посетителей.

Вечером объявили о том, что самоизоляция обязательна.