Читать книгу ДеньГа. Книга странствий человеков в людском море - Семивэл Семивэл - Страница 96

Вот совушка-сова–

Большая голова

На дереве сидит,

Головушкой вертит.

Во все стороны глядит

Да и всем говорит:

Никто совушку не бьёт

И за ушки не дерёт.

(«Трынцы-брынцы, бубенцы». Русские

народные потешки. Составитель Г. Науменко)

Ну да ладно. Хорош философствовать. Время не ждёт! Мечник там вовсю уж, наверное, действует, разведданные собирает, а у меня и конь не валялся (Кстати, откуда есть пошло такое своеобразное выражение? Надо будет поискать на досуге…)

Да… Как ни крути, а утром я… Как настоящий русский, с утра я долго запрягаю. Медленно раскачиваюсь, раскачиваюсь… Видимо, сказывается одно из значений моей фамилии – Гойда – раскачивающийся*. Но уж если раскачаюсь… «Гойда!» – на коня и шашку – из ножен. Гайдамаки*, кстати, того же корня. Как и гайдуки*.

*Гойдать – качать, колыхать, раскачивать. В словаре Даля почему-то сие действие связано только с колыбелью. Что весьма странно, поскольку есть ещё очень древнее русское междометие «Гойда!» («Гайда!»), означающее восклицание, призыв к решительному действию со значением «Пошёл! Пойдём! Вперёд!». В современном языке междометие сохранилось в сокращённой форме «айда».

*Гайдамак – лёгкий воин, ратник; разбойник. На первый взгляд кажется, что сие «разбойное» слово никак по смыслу не связано с «колыбельной» линией корня, однако нет – гайдамацкая вольница «раскачивала лодку» государства, колебала его устои. Так что первоначальный смысл глагола гойдать сохраняется.

*Гайдук – см. в «Словаре Даля»: «Гайдук – гайдамак; лёгкий воин, ратник ||Служитель у вельмож, для прислуги при езде; запяточник высокого роста в венгерской, гусарской или казачьей одежде; работник, батрак». Эта смысловая цепочка логично выводит на расшифровку: гайд-ук – гайдамак ук(рощённый). Был воин, или разбойник – стал прислугой.

А всё Боги – выпорхнули меня «совой». «Вот совушка-сова, большая голова»… «Жаворонок» – тот давно бы уж вперёд упорскнул, а я в 9:01 только «Дениса» своего в кнопку запуска торкаю. Пока он в свою очередь просыпается-загружается, успеваю полить цветы, тесно стоящие на подоконниках, потом неторопливо начинаю похаживать-расхаживать (раскачиваться-гойдаться!) по кабинету, поглядывая то на стол с оживающим ноутбуком, то на окна, то на полки с книгами. По сему поводу Василь Макарыч (вот он, с портрета на северной стенке кабинета мне улыбается) хорошо сказал: «Я, как пахарь, прилаживаюсь к своему столу, закуриваю – начинаю работать. Это прекрасно». Рискну показаться нескромным, но ощущение момента у меня, исключая курение, один в один – я тоже прилаживаюсь. Только не как пахарь, а… пожалуй, как токарь к станку своему прилаживается. Я ведь, хоть и родом из сибирской глухой деревни, с двух лет – парень вполне городской. И взрослую часть своей текущей жизни – городскую работу работал. Начинал с завода. Потом, мечтая о писательстве, в журналисты подался. Жил (и живу) в предместье, а трудился (теперь – уже не тружусь) – в самом центре мегаполиса. На самой что ни на есть центровой улице, в семи шагах от местного краснокаменного красавца-кремля.

«Сова»… А не оттого ли я «сова», что смотритель маяка – ночной труженик? По крайней мере в те незапамятные времена… нет, как раз памятные времена, я же их помню, краешком сознания, но – помню. Или это видение не прошлого, а – будущего? Высоченный брег, увенчанном маяком и чистеньким белым домиком под оранжево-красной черепичной крышей. Моя слоновьей кости башня на берегу людского моря…

Ну вот, ноутбук мой совсем уж проснулся. Привет, Денис! Ещё раз привет, Любава! Вы, девчата-ребята, потом пообщаетесь, а сейчас мы, уж извините, с Денисом как всегда в Интернет занырнём.

Пиликнул мой сотовый, оповещая о прибытии эсэмэс. Ага, восклицательный знак от Мечника. Даже два. В прошлый раз мы, помнится, договорились: вопросительный знак – есть срочный вопрос, восклицательный – что-то случилось. Ну вот что там могло у него случиться, что потянуло на два восклицательных знака, а?