Читать книгу Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли - Сергей Синякин - Страница 4

В чеченскую кампанию одна тысяча девятьсот девяносто шестого года не уберегся и Салауддин Баймиров. Хуторок его местная милиция брала по всем правилам военного искусства, используя учебники тактики боя прославленного полководца Михаила Тухачевского, которого к тому времени уже реабилитировали и начали поднимать на щит.

Кто знает, как военные познания полководца повлияли бы на войну с Германией, но опыт, приобретенный Тухачевским на Тамбовщине, для царицынской милиции не прошел даром. Первая волна милицейского спецназа залегла в коровнике, вторая докатилась до кошары, третья, которую возглавлял сам начальник районной милиции, обливаясь потом, штурмом взяла летнюю кухню, где Салауддин и его многочисленные домочадцы, спасаясь от июльской жары, пили чай.

Начальник районной милиции сел верхом на шаткий табурет, взглядом победившего завоевателя оглядел бедное убранство кухни, и сказал:

– Салауддин! Ты же знаешь, что сейчас идет война?

– Начальник, – с грустной мудростью одесского еврея возразил Салауддин. – Ты только посмотри, где она, эта война, и где я.

Начальник посмотрел и увидел, что война находится довольно далеко от мирного хутора Салауддина Баймирова, но признать это значило расписаться в собственном поражении. Но начальник уже так уверовал в победу, что переубеждать себя в обратном ему просто не хотелось, тем более что со всех сторон его окружали доблестные воины в камуфляже, от которых пахло свежестью коровьих лепешек, а некоторые из этих воинов с видимой брезгливостью вытряхивали из карманов «камуфлы» овечьи котяхи.

– Салауддин! – сказал тогда начальник. – Сдай оружие от греха подальше, я сам тебе добровольную выдачу оформлю.

И Салауддин Баймиров сдал ему все свое оружие, которое насчитывало восемь ножей разного размера, предназначенных для резки и разделки скота, два топора, которые вполне можно было использовать в ближнем бою, и старенькое ружье, с которым Баймиров изредка промышлял в охотничьи сезоны на местных озерах.

Начальник осмотрел этот арсенал и понял, что мыслей по захвату жителей районного центра в заложники, по примеру Первомайского и Буденновска, у Салауддина Баймирова никогда не возникало.

– Махан кушать будем? – робко спросил Салауддин. – Водку пить, а?

От махана районный начальник хотел отказаться по причине войны двух народов, но второе замечание его смутило. Как всякий оперативный работник милиции, он хорошо знал поговорку, гласившую: «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». И начальнику захотелось узнать, какие мысли живут в голове горца, живущего на территории его района, не вынашивает ли он все-таки черные замыслы против пригревшей его области.

– Водка, говоришь? – распустил он ремень на две дырочки. – Махан, говоришь?

И мановением руки отправил весь свой боевой отряд на все четыре стороны – только желтые с голубой полосой «уазики» по степным дорогам мелькнули.

Уже далеко за полночь над озером, к которому приткнулся хутор Салауддина, слышались отраженные водой голоса.

– Уезжай! – просил начальник районной милиции. – Уезжай, Салауддин! Я понимаю, ты мирный чечен, но ведь покою из-за тебя не дают. На каждом совещании пальцем тычут: у него в районе чечены спокойно живут. Как на войне живу, честное слово!

– Начальник, – слышался в ответ рассудительный голос с легким кавказским акцентом. – Ну, куда мне ехать? Здесь мой дом, здесь у меня хозяйство, я ведь чабан, а не герой. Ну поеду я в Чечню. Тебя же здесь местные беркуты заклюют – вот здесь, в этом самом районе будущий террорист жил, а начальник его отъезду даже не воспрепятствовал.

– Так что же мне делать, Салауддин? – пьяно заплакал начальник.

– Ничего не делай, – подумав, сказал Салауддин Баймиров. – Живи себе. Собаки лают, а ишаки идут. Живи себе, помни мой дом, приезжай отдохнуть, махан покушать. Сам приезжай и друзей привози.