Читать книгу Как мы продлили этой зимой - Сергей Язев - Страница 5

Будильник прозвонил в три тридцать.

Учитывая, что я улегся спать примерно в час тридцать, можно было заметить, что смысла ложиться почти не было. Тем не менее, он (смысл) был – два часа сна лучше, чем отсутствие сна.

В коридоре на выходе стоял мой гигантский станковый рюкзак маскировочной камуфляжной окраски на 120 литров. На его дне лежал объемный мешок с многочисленными горными штанами Димы Семенова. Семенов вчера улетел в Вену и увез с собой снаряжение для катания с гор. В Альпах. Дело в том, что в Альпы собиралась целая команда из Иркутска – человек двадцать – и Дима собирался к ним присоединиться после наблюдений затмения. Тащить с собой снаряжение в Норвегию и на Шпицберген было бы, конечно, верхом неразумия. Поэтому хитрый Семенов увез с собой в Альпы многое из того, что там могло ему понадобиться, и собирался присоединиться к нам в Осло налегке. А уже потом, после затмения, снова вернуться в Альпы и лихо покататься в горах. Хитрость заключалась в том, что остатки своего груза Семенов раздал нам. Предполагалось, что мешок его горных штанов я должен буду свозить на Шпицберген, а потом Дима его заберет – на обратном пути с острова («У вас же большой рюкзак? Давайте я вам оставлю вот этот мешок, он весит немного, только вот объем большой…»).

Помимо мешка со штанами, имелись еще горные ботинки. Великодушный Семенов сказал мне: «А эти ботинки передайте Меркулову, пусть их везет он…»

Я взял ботинки. Они были тяжелые – как будто предназначались не для гор, а для водолазных работ. Я позвонил Меркулову и сообщил ему радостную весть, предупредив, чтобы он не запаковывал свой груз намертво – предстоит добавить туда семеновские ботинки.

Моя уверенность в том, что Меркулов не был предупрежден о страшном, оправдалась. Но он храбро сказал: «Хорошо, только можно я не буду заезжать к вам за ботинками? Вы сможете привезти их в аэропорт? Отлично, там я и положу их к себе…»

Меркулову было некогда. Помимо собственных дел, он должен был выполнить еще и два общественных задания: оформить для Семенова медицинскую страховку (Дима, конечно, не успел это сделать, но уже отбыл в Вену), а также забрать в некой фирме флаг нашей экспедиции. Оба этих дела потребовали титанических усилий. Когда Меркулов приехал за флагом в шесть вечера, фирма была уже закрыта. Но там (на свою беду) случайно остался один из сотрудников, который не знал, где лежит готовый флаг. Руководимый по телефону шефом, злой сотрудник, не успевший вовремя убежать домой, залез в закрома, открыл все шкафы и все ящики, и они вдвоем с Меркуловым полчаса искали нужный предмет. Михаил сказал, что в процессе поисков он увидел очень много необычного и удивительного (просто поразительно, какие флаги и вымпелы иногда заказывают люди!..), но о подробностях загадочно молчит до сих пор.

Позвонил он уже вечером накануне вылета и радостно сообщил, что флаг-таки найден и получен! Наверно, именно эта радостная весть помогла ему стойко перенести тяготы сообщения о семеновских ботинках…

Все-таки Семенов – очень эффективный менеджер.

Итак, в коридоре стоял 120-литровый рюкзак, а рядом – желтый пакет с водолазными ботинками для семеновских альпийских горных развлечений. Я сходил в душ, чтобы взбодриться (дело шло к четырем часам утра), побрился, после чего сложил электробритву во второй рюкзак.

Да, был и второй рюкзак! Предполагалось, что он будет со мной всегда. В нем находилась папка со всеми документами – распечатками билетов, бронями на отели, данными по затмению. Там же был ноутбук, а также сумка с зарядными устройствами и проводами. Туда же я затолкал и бритву. Имелось в виду, что в случае утери авиаперевозчиками камуфляжного суперрюкзака второй рюкзак с наиболее важным содержимым обеспечил бы мне возможность дальнейшего автономного существования. А что еще может быть нужно для существования, кроме бритвы, зубной щетки, компьютера и документов? Еще нужен был фотоаппарат, который я положил в маленький рюкзак. Вес маленького рюкзака подскочил до шести с половиной килограммов, тогда как груз большого рюкзака приближался к двадцати. Опять не получается лететь налегке, мрачно подумал я. И зачем нужен большой рюкзак, если существовать можно с одним маленьким?

В четыре часа и десять минут должен был позвонить Виктор Рябенко, и он, конечно же, позвонил. Сообщил, что такси пришло раньше, он уже едет и минут через пятнадцать будет возле меня.

На самом деле возле меня он оказался уже минут через семь, но мои рюкзаки были уже к тому времени спущены к выходу, желтый пакет последовал за ними, и я вышел на улицу (было тихо, темно и прохладно) как раз в тот момент, когда одинокое такси Виктора, освещая фарами свежий бетонный столб, шумно выворачивало из-за угла к моему подъезду.

Мы загрузились. Я сказал, что главное теперь – не забыть семеновские ботинки в недрах такси. Рябенко тщательно запомнил, что этого делать нельзя, и мы тронулись. В аэропорту мы были уже через три минуты. Я нередко хожу в аэропорт от дома пешком – но, конечно, не с двумя рюкзаками.

Неподалеку от входа в аэропорт возле машины в темноте стояла Женя Скареднева. Мы помахали друг другу руками, но она почему-то никуда не шла и продолжала стоять около машины, сделав нам знак, впрочем, что все в порядке. Мы с Виктором подхватили свои вещи и повлекли их к освещенному стеклянному входу, светившемуся во мраке. У Виктора тоже было два рюкзака, но мой оставался самым большим. Собственно, он остался таковым до конца экспедиции.

В аэропорту уже начиналась обычная суета. На табло явно фигурировал наш рейс. Тут на входе появился Меркулов с матерчатым красным рюкзаком, потом возникла, наконец, Женя в сопровождении мамы, с матерчатым серым рюкзаком, а чуть позже показался Михаил Чекулаев с большой серой сумкой, которая при ближайшем рассмотрении тоже оказалась рюкзаком.

– О, вы сторонник отечественной одежды? – сказал Меркулов.

Я был в куртке, которую мне некогда подарила сестра. Я никогда не интересовался производителем куртки. Тут же оказалось, что куртка хорошая (я и так это знал), а производитель ее известен (я тут же забыл название фирмы).

Я с радостью вручил (всучил) Меркулову желтый пакет со свинцовыми ботинками. Меркулов крякнул, борцовским приемом уложил свой рюкзак на пол и начал умело расстегивать клапан. Желтый пакет исчез в его (рюкзака) недрах, и я перевел дух.

– Мы будем упаковывать груз? – спросила Женя, не отходя от мамы.

Ночной упаковщик чемоданов, нервно позевывая, уже смотрел на нас, выбирая добычу.

– Нет! – уверенно сказал Меркулов. – Зачем? Триста рублей за упаковку! Мы все сделаем бесплатно. Сами.

Он расшпилил один из карманов рюкзака и торжествующе извлек оттуда рулон полиэтиленовой пленки. Упаковщик потерял к нам интерес и отвернулся.

Меркулов принялся за дело. Он начал обматывать свой рюкзак пленкой, я помогал, придерживал и переворачивал рюкзак, пленка оказалась слишком тонкой и все время рвалась, и тогда Меркулов искал разрыв на рулоне и скреб его ногтем, надеясь зацепить край и произнося междометия. Это получалось не всегда, точнее, не сразу.

Процесс шел медленно. Меркулов переворачивал рюкзак резкими и неожиданным бросками, рюкзак скакал и метался по полу, поэтому в радиусе двух метров никто уже не рисковал к нам подходить. Я думаю, что ускорения, которые испытывал рюкзак при бросках и рывках, были немалыми («Бойтесь легенных ускорений!.. Пыль сносит влево!..»), и я даже хотел спросить, не будет ли повреждена спрятанная (как я надеялся) в его недрах бутылка водки. Чекулаев во время последней нашей встречи авторитетно сказал, что каждый должен иметь с собой по бутылке – а значит, она там была. Поскольку на самом деле не было никакого смысла задавать этот вопрос, я и не стал этого делать.

Чекулаев и Рябенко, соскучившись следить за процессом, отправились на регистрацию – время шло, и очередь быстро нарастала. Наконец, Меркулов завершил обмотку своего рюкзака и приступил к обработке моего. Не прошло и десяти минут, как мой рюкзак стал еще более ужасным на вид, чем был раньше. Не было никаких сомнений, что норвежские пограничники, завидев такой груз нарочито военного (камуфляжного) вида, должны будут учинить строжайший досмотр его содержимого. Особенно после объявления на днях об арктических военных учениях с участием тридцати восьми тысяч российских военных в непосредственной близости от норвежских границ.

Тридцать восемь тысяч российских военных – это даже не четыре тысячи голодных медведей.

Мы подтащили наш груз к стойке регистрации и получили по два посадочных талона (до Москвы и сразу до Осло). Чудовищные наши рюкзаки, обмотанные пленкой, которая начала рваться и лопаться еще до отправки на самолет, уехали на транспортере в небытие, откуда должны были явиться уже в столице Норвегии. Проводив их взглядом, мы вздохнули с неким облегчением, хотя и не без тревоги – и отправились на второй этаж, на паспортный контроль.

Оказалось, что с одним рюкзаком существовать гораздо лучше, чем с двумя. Неплохо существовалось и без пакета с тяжелыми ботинками.

Наверное, Семенов откуда-то узнал об этом раньше.