Читать книгу Мертвые Царевны. Стражи Приобья. Легенды Севера - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 20

Алена осторожно спустилась в туннель, ведущий на Запретный остров, освещая путь перед собой масляным светильником. Сначала идти было неудобно, приходилось нагибаться, что бы не разбить голову о низкий потолок. Несмотря на прохладную, стылую погоду, девушке было жарко, бросало в пот, она боялась опоздать. Потом же ее стал бить озноб, тряслись руки, и она едва не выронила светильник, и все без конца поправляла мех с сочившейся водой. Не сразу она смогла успокоится, и просто идти вперёд. Дальше идти было легче, проход расширялся, и был высотой в два человеческих роста, не менее. Причудливые разноцветные колонны вырастали из пола и потолка этой пещеры, а огонь светильника лишь немного разгонял мрак этого зала, отбрасывая мрачные тени на пол и стены. Малый ручеек сочился, а не тек по полу пещеры, неся свои прозрачные воды дальше и дальше. Алена наклонилась, что бы напиться, и вода оказалась сладкой, хоть и холодной, но не горькой или соленой. Из меха все сочилась вода, и девица, не забывая приказы Прях, шла споро, но не вприпрыжку, стараясь не наступать на скользкие камни, что бы не поскользнуться. Она шла и шла, а стены пещеры, провожая её, блистали разноцветными огнями, отражали свет масляной лампы. Она шла долго, боясь остановиться хоть на секунду, и мысли были лишь о том, как бы не опоздать, Но вот, за одним из поворотов, она увидела тусклый свет, пробивавшийся через камни, наваленные в конце тоннеля. Алена осторожно разобрала завал, стараясь не греметь, и в нише рядом с входом, увидела серебряную тамгу, запирающую вход. Она, делая маленькие шажки, переносила камни, как будто они были сделаны из цветов, а её руки не хотели их мять. Алёна сильно устала, пот с неё катил градом, и она с трудом отдышалась. Юная ведунья, в конце концов, не делая лишних движений, освободила проход, и стала осматривать каменистое плато, пристанище Ледяной Царевны. Со страхом бросила взгляд на небо, оно было еще серым от туч и облаков. Моросил беспрестанный грустный дождик, смачивающий здесь лишь камни да мох на этих же камнях, и еле пробивающейся травы. Алена достала из сумки заветную карту, посмотрела расстояние, записанное Эллой: «Двести шагов, и лаз в пещере справа, там покои Ледяной царевны. Налево идти, там мои покои.»

«Спасибо тебе, сестра названная,» – прошептала девушка, поцеловав карту.

Она держала мех с водой в руке, чувствуя, как из него вытекает последняя вода. Сняла шубу, оставшись лишь в платье и безрукавке, и подвязала косы, что бы сподручнее бежать. Ее стал бить озноб, но она лишь растирала свои руки. Мимо, не замечая ее, шел Неживой, в льняном кафтане. Чуть переваливаясь на ходу, не замечая ни дождя, ни холода, брел к дальней скале, с деревянной палкой в руке. Лицо его было лилового цвета, но запах тлена девушка не чувствовала, ветер был не в ее сторону. И вот, наконец, началось. Сначала на небе, подобно оконцу, показался клочок синего неба, и из него ударил золотой стрелой солнечный луч. Тучи разошлись полностью, и в первый раз за пятьсот лет на островом горело солнце. Алена, не теряя и секунды, прыжком вылетела из своего укрытия, и понеслась прямо к входу. Она лишь говорила про себя: " Двести шагов, сейчас вход в горе,» и заскочила туда, пройдя десять шагов увидела два ответвления, налево, и направо. Вспомнила, не смотря на бешено бившееся сердце в груди. Теперь налево, и побежала туда, не замечая вокруг ничего, и увидела перед собой обитую бронзой дверь. Рванула кольцо на себя, и там…

Спокойно сидел в кресле ее брат, что -то читавший на бронзовых пластинах.

– Быстрее, Ван, нам пора.– зашептала сестра

– Сейчас, – и Ван закрутился волчком, бросая в мешок карты и свитки из коже.

– Времени нет, – дернула его за руку Алена, и поднесла к его губам снадобье Эллы, – пей, и бежим.

Ван отхлебнул половину, и они помчались, не оглядываясь по коридорам, бросились на плато перед входом, и не смотря ни влево, ни вправо добежали до спасительного лаза. Солнце стало уже скрываться, его золотые лучи более не грели эту промерзлую землю, серые, мрачные облака закрывали небо, и опять закапал мелкий холодный дождь. Алена, срывая ногти, быстро заваливала валунами вход, и Ван помогал ей. Проход был забит, а тамга из серебра заняла свое место. Только тут, наконец, Алена стерла пот со лба, а Ван заключил ее в объятья.

– Вот видишь, я жив и здоров. – сказал он, улыбаясь любимой сестре.

– Вроде бы да, – говорила Алена, клацая зубами от озноба, а брат помогал ей попасть руками в рукава шубы, – пошли, здесь проход до самого Алатыря, – хватая Вана за руку, быстро заговорила сестра, – нельзя здесь оставаться, Неживые учуют нас.

– Идем, – сказал Ван забрасывая мешок за спину, и взял из рук Алены светильник.– Как же ты смогла… – сказал он, только качая головой, – Очень тебе рад.

Девушка несла теперь лишь пустой кожаный мешок, и на ней через плечо была перекинута кожаная сума с картой Эллы. Она смотрела на лицо брата, и одергивала себя на мысли, а не стал ли он одним из Грезящих? Но светлые, чуть рыжеватые волосы не побелели, губы розовые, а не синие. Все хорошо. Все должно быть хорошо, твердила она про себя всю дорогу до пристанища Избранных. Вот пещера, наконец, стала уменьшаться в высоту, и они подходили к Алатырю. Ван выбрался первый, вытащил наверх за руку и Алену.

– Кто это? – вскрикнул он в недоумении.

Окружив их, стояли с копьями наперевес, с ослепительно блестевшими на солнце наконечниками из чистого серебра, Избранные во главе с самой Марой.

– А вы чего? – удивилась Алена, отодвигая пальцем в сторону направленное на нее острие, – в чем дело? Чего надумали?

– Кажется вот в чем, – сказал Ван, и порезал себе палец о наконечник копья. Избранные смотрели, как красная капля скатывается по лезвию, и течет к втулке.

– Ну и я должна, – и Алена тоже порезала себе руку, и подняла ее вверх, что бы видели, что кровь из ранки стекает красного цвета.

Избранные выдохнули с облегчением, и уже радостно улыбались вернувшимся, казалось, с того света, из Царства Мёртвых, убежав от его Повелительницы. К ним подошла сама Наставница, не выпуская копья из руки.

– Простите, но у нас выбора не было другого, – тихо сказала Мара, и подняла копье наконечником вверх, – Ван, ты будешь жить в гостевом доме, не обессудь, а сейчас тебя и Алену уже ждут Пряхи.

Мара повела Близнецов к заветной двери, показывая путь шагая впереди них к обители Затворниц. Им открыли сразу, будто ждали. На пороге стояла послушница, ожидая гостей.

– Мы рады тебе Алена, и тебе Ван. – сказала одна из Затворниц, – Ты, стала подобной сильнейшим из Избранных Древности, кто смог посетить юдоль Эльги и вернуться оттуда живой. Ван, ты сильный воин, а теперь, вероятно, и подобен нарочитому витязю, сможешь витийствовать (рассуждать) о многом в мире, и сравнялся мудростью с вождями племен. Хорошо, что ты не с Эльгой остался в её Сумеречном Царстве.. Поведай, кем она хотела тебя сделать, как и чему обучить?

Ван постоял, обдумывая вопрос, внимательно посмотрел на сестру и Прях, и с видимым трудом произнес:

– Избранником, вот кем она меня видела, – с трудом произнес юноша заветные слова.

Будто шелест листьев прокатился по лесу, так же шепотом, стараясь что бы он не услышал, начался спор между Затворницами. Продолжался он долго, наконец, каждая из женщин согласно кивнули, соглашаясь с общим мнением.

– Ты сможешь вернуться к себе домой, ты силен и храбр. А что должно случится, то и так случится, что бы ты не делал. Алена, мы были бы рады тебе здесь, у нас, но ты тоже возвращайся и не покидай брата, это твой урок теперь. Хорошо, что вы не польстились эльгиными сокровищами, иначе бы она отомстила ворам.. Мара, – Пряхи обратились к наставнице, – перерисуйте карты Вана, и принесите их сюда. Через неделю придет судно с Ямала, с ним вы и вернетесь к себе в Яду. Пока живите в гостевом доме.

Алена и Ван поклонились, и вышли из покоев затворниц. Они пока не сказали ни слова друг другу, лишь каждый из них бросал взгляд на другого, словно стараясь запомнить дорогие черты. Тяжелые тени волочились за ними, как намокшие войлочные плащи после дождя. Прошли по каменистой дороге до бревенчатого дома, где разожгли огонь и протопили печь. Проглотили по куску хлеба, и уснули, даже не сняв одежду, сил у них больше не было ни на что. Проспали они почти сутки, а разбудил их холод потухшего очага. Ван разжег новый огонь из углей из горшка с запасом огня, и опять стало тепло в доме. Ван закатал рукава, чтобы отмыть руки от углей, и Алена заметила грифонов. обвившихся вокруг его предплечий.

– На острове Эльга сделала? – спросила, сама понимая, сестра.

– Точно, – кивнул брат, – сказала, знак предводителя, мол, должен.

– У меня рисунков больше, – гордо сказала сестра, – Да я теперь с ног до головы разрисована, – усмехнулась сестра, – пойдем, рыбу соберем?

– Что в избе сидеть? – согласился юноша, надевая теплую куртку.

Так прошло четыре дня, и наконец, показался парус на горизонте. К ним шел корабль из Гандвика, и на мачте полоскался красный флаг, видимый издалека. Нос судна то зарывался в свинцовые волны, то выныривал обратно, и как будто кивал мачтой и парусом. С каждым слаженным взмахом весел оно приближалось к пристани, и кормщик стал поворачивать лодью, что бы пристать ладнее. Близнецы побежали на пристань, готовясь принять канаты с судна, и подтянуть его к дощатому причалу.

– Эй, лови, – раздался задорный крик с палубы, и к Вану полетела свернутая веревка.

Юноша поймал ее, и стал подтягивать корабль ближе. Бросили и вторую, и ее подхватила Алена, помогая брату. Ватажники не усидели на скамьях, и четверо из них перепрыгнули через борт судна и стали помогать причаливанию. Лодью закрепили, и Алена узнала кормщика, это был Альд.

– Привет тебе, Алена, – первым поздоровался мореход, – выучилась, и теперь обратно идешь? А это кто? Не жених ли? – криво усмехнулся кормщик.

– Брат, – чуть краснея, ответила Алена, – А ты, не иначе, забеспокоился? – засмеялась девушка, заставив смутится и Альда.

– Ну а чего, я и посвататься могу, – не заробел кормщик, – ватажник я видный.

– Я теперь посвященная, – ответила ему девушка, и подняв руки вверх, одернула вниз рукава рубахи, показывая змей на предплечьях, – видишь?

– Ничего, через год дострою свое судно, зашлю сватов. Ты то не против? – спросил он Вана.

– Я еще посвящение не прошел, надо успеть к началу лета.

– Доставлю вас домой быстро, – кивнул головой Альд, – ну а нам груз для Избранных с лодьи надо снимать.

– Давай помогу, – вызвался Ван, – засиделся я тут, хоть разомнусь.

– Пошли, все легче, – согласился кормщик, – пара рук никогда не лишняя.

Ван пошел за Альдом, а с ними пошла и Алена. В пустую избу что ли идти? Одни мореходы передавали мешки и кули с лодьи, другие их складывали на пристани. Наконец, лодья была пуста, и ее вытащили из воды на доски рядом с пристанью, обсохнуть и надо осмотреть бока корабля, не лопнула где кожа? Корабль был нетяжелым, с бортами из шкур моржей, его ребра раньше были ребрами кита, лишь хребет был сделан из дубового бруса. К корабельщикам уже подходили Избранные с Марой.

– Откуда путь держите? – по обычаю спросила женщина Альда, – и куда ваш путь лежит?

– Мы со славного Гандвика, а держим путь на Алатырь-остров по слову вождя нашего, согласно обычая. Доставили вам припасы, – и поклонился ведуньям.

– Спасибо вам, корабельщики. Возьмите в путь -дорогу обратную, двух путников, брата и сестру. Помогали они нам здесь, а теперь держат они путь на Обь-реку.

– Помогу я добрым людям- согласился кормщик, поправляя шапку на голове, – место на судне для них найдется.

– Отплывайте, не медлите, – торопила Мара гуннов, – а то, глядишь, и погода испортится.

– Как скажешь госпожа, мы выйдем в море и сегодня. Ван, Алена, готовьте свои вещи, отплываем.

– Хорошо, Альд. Ван, пошли в дом, надо все собрать в дорогу, – сказала Алена.

Сборы были недолгими, и вот уже мореходы опустили свое судно в его родную стихию, и «Верный» качался на волнах. Альд осторожно вывел лодью из бухты в открытое море, и ватажники поставили парус, благо ветер был попутный. Через день они обогнули полуостров, и вошли в Гандвик, с его переменчивыми ветрами. Ван кутался в меховую куртку, ветер был холодный, да и Алена поступила также. Ватажники были привычнее к ветрам, но и они одеты были тепло.

– Я так ведь чуть не умер, – усмехнулся Альд, отвечая на взгляды близнецов, – лучше носить шапку и заматывать горло, чем просить о излечении. Меня Снегурочка спасла, – задумчиво говорил он, – я думал, она одна из Прях когда был на Алатырь-острове.

– Она многим помогла, – прошептала Алена, вспоминая названную сестру.

В обской губе им мешал боковой ветер, пришлось долго грести. Ван сел на скамью, и помогал корабельщикам. Они вошли в устье реки, и двигались по речному руслу. Но наконец, и показалось селение, ватажники сняли мачту, и приближались к пристани. Их встречали гунны и мансы селения. Ватажники сошли на берег, сняли снаряжение и припасы, складывали добро в лабазы. Лодья была вытащена на берег, и положена вверх днищем, чтобы просушить обшивку. Мореходов встретили родные, их быстро растащили по родным домам, только Альда никто не встречал. Алена и Ван посмотрели на мужчину, ничего не понимая, провожая взглядами счастливых родственников, которые шли рядом с корабельщиками в их дома.

– Да, вот так. Все от горячки умерли, один я остался, – объяснил кормщик, – не во всем мне везет, – криво улыбнулся им человек моря, – Пошли, мой дом недалеко от пристани.

Дом Альда был такой, как и у всех здесь – бревенчатый сруб на подклети из камней, с загородью из плетня. За калиткой радостно залаяла собака, признавшая своего хозяина.

– Кто ж его кормит, когда тебя дома нет? – обеспокоилась Алена.

– Соседка, материна двоюродная сестра. Я ей рыбы оставляю, она кормит и присматривает. Проходите, – сказал он, открывая вход во двор дома. К нему подбежала здоровенная лайка, здороваться. Альд нагнулся к псу, погладил.

– Вот я и дома, Дружок, – говорил он поглаживая голову и шею собаки.

Пес подошел знакомится и к гостям, остановившись от них в трех шагах. Оглянулся на хозяина.

– Иди знакомься, – разрешил мореход, – это Алена, – и он указал на девушку, – а это Ван, – показал и на брата.

Дружок подошел к Близнецам, обнюхал, махнул разок хвостом и успокоился, присев рядом с хозяином на траву.

– Пошли в дом, – Альд поднял засов, поднялся по лестнице наверх, в жилую часть, – Вот здесь и живу, – показал на горницу, и две спальни, прикрытые дверями. – Я здесь буду спать, а вам на выбор, кому какая, – рассмеялся хозяин, – слева или справа.

– Сейчас огонь разожгу, – предложил Ван, показывая свой горшок с углями.

– Хорошо, не придется к соседке за огнем идти. У меня дома и земля с Груманта есть, черная. Горит- словами не передать, очень жарко выходит.

Разожгли очаг, и прогрели дом. Альд сходил в подклеть за припасами, за неизменной здесь рыбой. Рыба и сухари, неизменная еда путника, но правда был и мед на столе, и квас из подклети.

– Завтра пойдем вниз по реке, – подумав, отметил мореход, – четверых гребцов я найду. А то все разойдутся по становищам, не сразу и дозовешься. Спать давайте. – и Альд задул три светильника, оставив гореть лишь один.

Наутро опять путники пришли к пристани, и вместе с Альдом вытащили лодку и сарая, и шесть весел. Вскоре подошли и четверо знакомцев, из ватаги «Верного». Погрузив скарб близнецов и припасы на дорогу, лодка поплыла, рассекая речные волны к селению Вана и Алены, к Варте. Путь был неблизкий, но за две недели управились. Брат и сестра переглядывались, завидев речной причал их родины.

– Ты тоже о Боре думаешь? – спросил Ван сестру.

– Да о ком же, – кивнула соглашаясь, Алена, – что сейчас будет…

– О чем волнуетесь? – усмехнулся Альд, – я вот думаю, моржовые клыки Зиги пристроить… Еще и жемчуг речной у меня есть… Возьмет, Ван? – он толкнул плечом в бок юношу.

– Товар стоящий, наверное возьмет. Но торговаться будет. И на что хочешь поменять?

– Хотел бы нефрит взять… Ну еще чего… И груз богатый, места займет немного. И в Гандвике обменять просто будет.

Наконец, лодка причалила, и Близнецы выбрались на берег, оглядывая родные места. Кажется, и ничего и не изменилось. Те же дома, деревья, любимая Обь… Все здесь. Ван, прищурившись, задрал голову, любуясь белыми облаками, пробегавшими над ними, подобными оленям зимой. К ним подошли рыбаки, стоявшие рядом. Но уже стали подходить и другие жители, прослышавшие о ватаге с Гандвика, во главе с самим Альдом- мореходом. Людей становилось все больше, жаждавших взглянуть на гостей издалека. Начались разговоры о торге, что менять будут, какой товар привезли.

– Ван и Алена! Вот те на! Вернулись! – окликнули их, – бабушка ваша, Зима, жива-здорова. А это кто? Неужто Альд- мореход к нам пожаловал? – обратился рыбак к кормщику.

– Я, точно. – и корабельщик приосанился, заломил руки за ремень, – Доставил с Алатыря брата с сестрой, да и груз богатый со мной. Хотел бы поменять, если товар дельный найдется.

– Пойдем, Зиги приведем, вождь рад будет, – сказал один рыбак другому, – такая весть!

– Домой пойдем? – спросила Алена, – и надо Гильде сказать, – добавила она улыбаясь во весь свой широкий рот.

– Бабушку обрадуем, и Гильде скажем, что вернулись. Да всем, и друзьям и подругам расскажем, что ты совершила. Наверное, и не поверит никто.

– Да ладно, – ответила сестра краснея, так что и веснушки стали незаметны, – повезло мне просто.

Только они, взяв скарб, пошли по тропинке к дому бабушки, как услышали оклик уже позабытого голоса за год голоса.

– Привет вам, странники! – раздался густой голос Бора, – как же ты, Ван, ушел из чертогов Эльги? Из царства самой смерти? Что ж за чудо чудесное свершилось?

– Сестра меня, Алена, спасла. Явилась перед темными очами Ледяной Царевны и упросила отдать меня ей, – Ван заметил, как сестра подняла глаза к небу, и закрыла рот, чтобы не засмеяться.

– Вот уж да… А сами то, людьми остались, или стали ее слугами? Живые вы или Мертвые? Может, лучше назад вернетесь, на Запретный остров?

– Да что же это? – воскликнула сестра, закричала истошно, запричитала, упав на колени и стал бить землю кулаками, – да за что это нам? И что же это я сделала! – продолжала она кричать, а вокруг них уже стали собираться люди, – лишь брата забрала у Эльги!

Народ стал перешептываться, показывая на бьющуюся в конвульсиях и колотящую землю Алену, повторяющую лишь одно: «За что? За что?»

– Что тебе опять не так Бор? – спросил нахмурясь, сам Зиги, – зачем так то все делать? Вернулись еле живые, а Алена сделала вообще немыслимое- добралась до Запретного Острова, спасла брата, и все одна, сама. Вон девка, а такое дело совершила.

– Вот в том то и суть, Зиги. – говорил, и недобро щурился, – Как она добралась-то в те места? – и волхв нехорошо прищурился смотря на распростертую на земле Алену. – ни одна лодья и найти тот остров не могла, а уж на что знатные корабельшики ходили, а никто не нашёл туда пути.

– Проверь, и довольно с них. Вспомни, ведь Снега жизнь сына твоего спасла.

– Так-то так, но и она из ледяных людей оказалась. И кем стали Близнецы? Хорошо, проверим.

– Ван, Алена, – обратился к ним волхв, – должны мы верно знать, что вы людьми остались. Пройдете искус, что бы зло не привести в Варту.

Он протянул им бронзовый нож, брат и сестра переглянулись между собой. Ван первый порезал себе руку и поднял вверх нож, измазанный в его крови. Бор забрал у него клинок, омыл его водой из корчаги, и отдал Алене. Девушка порезала себе ладонь, и подняла вверх свою руку, что бы все увидели красную струйку, стекающую с ее ладони.

– Теперь последнее. – громогласно объявил волхв людям, – Мои послушники складывают костер, что бы вы прошли через огонь. Если они стали Ледяными людьми, то растают, живые -останутся.

Послушники быстро принесли дрова из лабаза, сложили в кучу и подожгли. В толпе стали кричать, кто возмущенно, а кто и одобрительно. Алена увидела, что Целл и Фат схватили рвущуюся к ним Гильду, и потащили из людской массы прочь. Ван этого не видел, он взял ладонь сестры в свою, они разбежались, и прыгнули. Люди ожидали невероятного, но на землю через огонь прошли обычные люди, и не было луж воды от растаявшего льда, или оставшейся горки пустой одежды оставшейся от растаявших тел. Все было проще, рядом стояли лишь брат и сестра, Ван и Алена, в прокопченной теперь одежде.

Близнецы умылись у реки, и подходили к своим соседям,, стараясь через силу улыбаться, к родному дому. Собаки, Злейка и Зубок учуяли их издалека и заливаюсь радостным лаем, и бабушка сбежала вниз и подбежала к калитке, встречая внука и внучку. Долго они стояли, обнявшись, а вокруг прыгали радостные собаки, ждущие, когда и на них обратят внимание.

– Вернулись, – все повторяла бабушка, вытирая слезы, и не сводила взгляда с любимых внуков, – Живые, мои ненаглядные, пойдемте в дом.

Они поднялись в горницу, бабушка усадила их за стол, налила им мед в чаши.

– Вот, ватрушки только вчера пекла, как чувствовала, что вернетесь. Ешьте, ешьте. Похудели то как, – все приговаривала счастливая женщина, – не уморила то тебя Эльга?

– Нет бабушка, – отвечал Ван улыбаясь, и съедая еще кусочек пирога, – рыба, мед. Хорошо все. Это она не ест ничего, только мед пьет.

– Эво как. – удивилась Зима и покачала головой, – а ты не мерз там, в её Ледяных чертогах?

– Пещеры там, бабушка.. Не мёрз, в соболях ходил, – ответил внук, – только в них, и спал ими укрываясь.

– Богато, – согласилась женщина, вытирая сбежавшую слезу, – да место тяжелое, вечно сыро, мелкий дождь без конца, промозгло.

– Так-то так, бабушка. – согласилась Алёна.

– А как вас в селении нашем вас добрые люди встретили? – спросила Зима, счастливо улыбаясь.

– Жарко.

Посвящение и испытания

Ван успел отдохнуть в родном доме две недели, рука зажила. Бабушка кормила внука и внучку только пирогами, не знала в какой угол посадить, а первые три дня и и дома не выпускала, собак спустила. Все боялась, что придет за ними Ледяная царевна, да и заберет на свой остров, в свое царство.

– Вот, поешь, Ван, напекла сегодня ваши любимые с Аленой с капустой и яйцами, ешьте. Чем тебя там, внучок, Эльга кормила, даже подумать боюсь. И не холодно было?

– На соболях спал, соболями накрывался, – говорил с набитым ртом юноша, – рыба, бабушка, рыба. Вот и вся еда. – повторял внук уже в третий раз.

– А тебя, Аленушка, на Алатыре, чем потчевали?

– Тоже рыба, бабушка, ну и хлеб ячменный, и козий сыр иногда. Как обычно. Погода там… То дождь с ветром, то ветер с дождем. Не то что дома, у нас вот как красиво!

После обеда, Зима взялась расчесывать Аленины волосы частым гребнем, увидела ее шею и ахнула только.

– Так ты теперь сама Посвященная, – тихо сказала потрясенная женщина, – в пятнадцать-то лет, – говорила она и вздыхала, проводила гребнем по светлым волосам внучки, – значит, сама Эльга Вана отпустила? Ты попросила, а она отпустила?

– Так все и было, бабушка, – честно посмотрела она в её глаза, – Там же и стража, тридцать неживых, и Семеро Грезящих. Как бы я могла уйти от них? – пожала девушка плечами.

– Так то так, – с сомнением отвечала женщина, начиная заплетать волосы Алены в косу.

Внизу раздался стук в дверь, и раздался голос Гильды:

– Можно войти?

– Заходи, – крикнул Ван, вскакивая с лавки и бросаясь вниз по лестнице.

В горницу вошла девушка со своими братьями, Целлом и Фатом. Гильда сейчас была особенно красива, она одела лучшее платье, и ожерелье, и кокошник, но не праздничный, а простой. Братья же были в простой одежде, будто оттеняя красоту сестры.

– Здравствуй, Ван, – отчётливо сказала девушка, чуть краснея.

– И ты славница, здравствуй, – чуть запинаясь, ответил юноша, – И вы, будьте здоровы, Фатт и Целл. Садитесь за стол, – и он показал им на лавки у стола.

– Я пироги напекла, – говорила Зима, радостно улыбаясь гостям, и ставя на стол миски и чашки, – угощайтесь.

– А где же золото с Запретного Острова? – говорил оглядываясь на стены горницы Целл, – ведь говорят, у Эльги сокровищ видимо- невидимо!

– Кто ж говорил-то? – спросила Алена, усмехаясь.

– Люди, – ответил Фат, кладя правую руку под ремень, – врать не будут.

– Разве кого еще Ледяная царевна из своих чертогов отпустила? – продолжала девушка, – а то я запамятовала что-то.

Беседа прервалась, и виной этому были пироги хозяйки дома. Горница наполнилась великолепным ароматом вкуснейшей еды, изумительных, восхитительных пирогов с поджаристой, но не сгоревшей, нет, именно поджаристой корочкой.

– Вот и квас, угощайтесь, – поставила на стол и жбан с квасом Зима, предложила и показывала на большую деревянную тарелку, покрытую полотенцем.

Руки сами тянулись к лакомству, и забылась и тема разговора, лишь важен был вкус и запах ржаных пирожков, их чудесной начинки. Женщина расставила чашки и разлила квас для каждого, и молодые люди охотно запивали еду этим чудесным напитком.

– Спасибо, хозяйка дома, – поклонилась Гильда, с ней поклонились и братья, – Хорошо что вы вернулись, Ван и Алена, и Эльга вас отпустила. Приходите и вы к нам, будем рады. И мой отец вас звал.

– Мы пойдем, уже поздно, – заметил рассудительный Целл, оглядываясь на сестру, – пойдем, Гильда, – твердо сказал юноша.

Гости распрощались с хозяевами, и покинули гостеприимный дом, благодаря за трапезу.

– Видишь, и Гильда к тебе пришла, – не утерпела встрять девушка, – я же говорила.

– Может, она к бабушке, – пожал плечами Ван, краснея до самых ушей.

– Точно, ко мне, – улыбнулась Зима, вытирая миски, – а с тебя глаз не сводила.

– Скоро будешь сватов засылать? – толкнула сестра брата.

– К тебе Альд уж сватался, – не утерпел и ответил Ван.

– Сам Альд-мореход? – счастливо улыбнулась бабушка, – соглашайся пока он не передумал, внученька. Какой жених видный, – добавила она.

А Алена посмотрела на обоих, на свою семью, и лишь вспомнила тот день, когда явилась Элла и сказала ей, тогда страшненькой, над кем подруги постоянно посмеивались, даже жабой дразнили: «Не кручинься, пройдет пять лет, отбоя от женихов у тебя не будет, вспомнишь мои слова.»

Уже близились Посвящения. Вот и настал день испытаний будущих воинов, и гордые Лист и Глом, их наставники, шли во главе всей ватаги, выслушивая бодрые крики соплеменников. Шли отроки, наряженные в обычные наряды, вязанные рубахи и кожаные штаны с мягкими. сапогами, ведь впереди их ждали испытания, и до праздника было еще далеко. И только раздавались крики, которые приободрили юношей, идущих на поле ристалища для урока:

– Давай Ветт, покажи, как ты стреляешь из лука, и правишь колесницей!

– Реза, ты сильный, кинь копье дальше метки!

– Орм, старайся, ты все преодолеешь!

Девицы на выданье оделись во все лучшее, что бы женихи видели их во всей красе. Пришла и Гильда под руку с Аленой. Права была Снегурочка, теперь Аленушку уже не дразнили жабой, за большой рот, и за глаза не звали бобром, за великоватые передние зубы. Нет, многие юноши стали засматриваться на видную девушку, ту, которая не испугалась и забрать у самой Ледяной царевны, у Великой Эльги, своего брата. Той, кто за краткий срок прошел испытания в пещерах самих Прях. И никто не мог понять, как она на лодке достигла Запретного острова, к которой не мог пристать ни один корабль. Самые искусные мореходы Гандвика не дерзали идти туда, дорогой без возврата. А юная девица в пятнадцать лет все перемогла, все преодолела. Гильда сидела рядом с ней, нервно теребя платок, она же помнила испытание, которым подверг Бор Близнецов, заставил их пролить кровь и прыгнуть через пылающий костер. Но наконец, всегда сердитый Бор качнул жезлом, и испытания начались.

Началось действо с метания копья, и все отроки кинули их за черту, отмеченную Гломом. Выставили мишени для стрел юношей, и попали в цель тоже все, ведь это были не Игры, когда побеждает лучший, сильнейший, а проверка готовности и знаний будущих пастухов, мужей и воинов. Каждый желал показать себя, свою силу и ловкость.

– Ну ты как, Ван, – спросил Глом, подойдя к отроку, – только ведь приехал с Запретного Острова, еще бледный, на одной рыбе сидел, – пытался пошутить старейшина.

– Я справлюсь, Глом, – просто ответил юноша, убирая лук в налучье, – и с колесницей справлюсь, и на быке смогу усидеть.

– Хорошо, коли так, – пробормотал Глом, и пошел дальше, опираясь на посох. Он был не стар, но считал, что посох добавляет ему сил.

Лист приготовил первую конную упряжку, и держал ее под уздцы.

– Сначала, ты действуй как возница, – говорил Лист юноше, когда тот встал на площадку колесницы, – пошел, – крикнул наставник, и Ван хлопнул поводьями, и послал коней вперед.

Юный воин вел колесницу вперед, затем повернул влево, затем вправо, объезжая столбики препятствий. Далее погнал повозку по кругу, проехал по узкому мосту, сделал два круга по полю, точно въехал в деревянные ворота.

– Ну как, старейшины? – прокричал Лист, – он прошел испытания?

– Да, он отличный возница. – решили Старейшины племени, застучав в знак согласия своими посохами о землю.

– Ван, теперь готовь лук со стрелами и дротики, – указал ему наставник, – а Ветт будет возницей.

– Я понял, – сказал юноша, – Ветт, становись рядом.

К ним быстро подошел друг Вана, встал на площадку колесницы, и Близнец предал ему поводья.

– Начинай, – скомандовал Лист опять, и Ветт рванул колесницу вперед, а Ван приготовил дротики. Дротики метал метко, каждый снаряд попал в свою мишень, и пришел черед лука, и стрела слетала с тетивы одна за одной, попадая в узкие колья мишеней. Промахов не было, боец был просто великолепен.

– Отлично Ван, – сказал ему наставник, – урок выполнен. Сходите с площадки, – сказал он друзьям, – сейчас и другие продолжат.

Ван и Ветт пока покинули поле, и подошли к девушкам, ждущим, одна- брата, другая- суженого.

– Привет, вам славницы, – поздоровался юноша, – рад, что пришли на нас посмотреть, – Ван старался говорить медленно.

– Держишься на повозке хорошо, – оценила Гильда, – и стрелок ты отменный. Верно, Алена? – и она посмотрела на спутницу.

– Точно, – кивнула головой в знак согласия та, – он и оленями управлять умеет, – и рыбу в углях запекает, охотник, и пастух, – продолжала Алена, загибая пальцы, – он и на гудке играет, и ловушки на зверя мастерит, – ухмылялась сестра, – просто клад какой-то, бери-да беги, – и локтем легонько ударила Гильду в бок, отчего та сделалась пунцовой.

– Я пойду, у нас еще занятия, -брат медленно, с видимым усилием, закончил говорить, и тоже раскраснелся, слушая сестру, а Ветт тоже пытался хотя бы не рассмеяться, хотя улыбка так и растягивала его губы, и он поспешно отвернулся и сделал вид, что закашлялся.

Двое друзей отошли от девушек, только присели посмотреть, как Рез и Клест управляют колесницей, и тут Лист, не давая им отдохнуть, повел обоих на поляну, где они должны были показать искусство стрельбы из лука. Мишени, вбитые колья, были расставлены на пятьдесят, сто, двести, и триста шагов от стрелков. Ветер был тихий, и не мешал стрелкам показать свое умение.

Оба юноши стреляли по очереди, Ван поразил все мишени, Ветт не попал в кол, стоявший в трехстах шагах от него. Метали дротики, и оба выполнили урок. Они присели отдохнуть, пока подойдут другие. Так, постепенно, на этой поляне собрались все молодые люди, проходящие это посвящение в взрослые воины. Лучшими стрелками оказались Гаст и Ван.

– Гаст и Ван, подойдите к черте, – сказал им Лист, – мы ценим отличных стрелков. Лучшего, с великолепными глазами и твердой рукой, наградят волхв Бор и вождь Зиги. Наградой будет стрела из чистого золота!

Восторженный крик окружающих был ответом на слова Листа, и он, счастливый восторгом людей, повернулся к ним, воздев руки к небу, призывая богов показать достойного. Юноши, с луками в руках, оглядели друг друга, Гаст притворно усмехнулся. С лица Вана не сходила все понимающая полуулыбка. Лист сломал две сухие травинки, и показал их старейшинам. Потом обломал одну, и снова показал судьям свою работу.

– Первым стрелять будет тот, кто вытянет длинную соломинку, – и показал юношам, что обломана одна. Первым тянул Гаст, и вытянул длиннную соломинку. Он обернулся к соплеменникам, в торжестве подняв руки вверх.

– Начинай, – скомандовал ему Лист, взмахнув посохом, и отошел назад.

Гаст поднял тяжелый лук на линию глаз, вытащил стрелу из колчана, наложил ее, не забыв про щиток на запястье левой руки, что бы от тетивы не пострадала, закрыл правый глаз. Все зрители в волнении замолчали, даже стало слышно, как жужжат комары. Юноша натянул тетиву с вложенной стрелой, свист от быстрого полета, и …Цель поражена! Гаст попал в толстую жердь за триста шагов! Восторженными криками люди приветствовали, как они считали, победителя. Гордая улыбка не сходила с лица юноши, он подошел к подходившему к рубежу Вану, и похвалился:

– В этот раз я буду первым!

– Наверное, – согласился будущий воин, пожав протянутую ему руку, – Лист, – обратился он к судье, я буду стрелять на триста пятьдесят шагов.

– Ван, не стоит. Ветра нет, но…

– Триста пятьдесят шагов, – утвердил Ван, и кивнул головой, а Лист отмерил нужное расстояние, и укрепил мишень.

Гунны и мансы замерли в ожидании небывалого. Триста пятьдесят шагов! Невероятно! Теперь их глаза были прикованы к Вану, и Гильда и Алена тоже с тревогой смотрели за юношей, как и его друзья, даже Орм, уже учившийся на волхва, тоже проходил положенные уроки со всеми вместе, и с волнением наблюдал теперь за товарищем.

Ван проверил тетиву встал поудобнее, достал стрелу из колчана, поднял лук, приложился, и выстрелил. Толпа ахнула, но бронзовый наконечник ударил в жердь, крепко застряв в ней. Люди верили и не верили своим глазам, когда Лист в подтверждение точности принес жердь на обозрение соплеменников, показывая ее всем. Гунны ощупывали стрелу, жердь, оперение, силясь увидеть нечто необычное, но подвоха не было, а было только невероятное умение. Друзья высыпали на поляну, Ветт в восторге что-то кричал, Гильда, ни слова ни говоря, возложила Вану венок на голову.

– Ну оно конечно, – не промолчала ехидная Алена, – теперь не откажется, не по обычаю.

К юноше подошли и братья Гильды, поздравляя его. Фат в прошлом году прошел испытания, а Целлу предстояли испытания в следующем году. Дети Зиги и Нары были погодками.

– Отличный выстрел, – одобрил Вана старший брат Гильды, – пустил стрелу- и попал, сразу в две цели, – засмеялся Фат, показывая и на венок Гильды. – Но разве я был бы против названного брата Снеги, – уже серьезно говорил, заложив пальцы за пояс, – того, кто смог вернуться с Запретного острова, кого спасла прекрасная Алена.

Целл услышал последнюю фразу с неподдельным интересом, и поправив свои локоны, внимательно посмотрел на брата, вопросительно подняв брови.

– Я теперь воин, Целл, – и показал свою бритую голову, с волосами лишь на затылке, – и могу предложить вено за нее. Ван, ты разрешаешь сватовство? Я принесу дары.

– Фат, спроси сам у моей сестры, – устало ответил Ван, – она меня спасла. Я за нее решать теперь не могу.

– Подождешь, Фат, два года, – говорила подошедшая Алена, улыбаясь во весь свой рот, – Присылай дары. Ван согласится, – сказала она еще смеясь, – Я еще должна поехать на Алатырь, – добавила она уже серьезно, – Пряхи требовали, и взяли клятву, и им нельзя отказать.

– Договорились, – согласился Фат, тоже улыбаясь. – А это, что бы ты не забыла, – и вложил ей в руку серебряный браслет.

Алена быстро взглянула в свою ладонь, и протянула подарок обратно.

– Ишь какой… Может, я еще передумаю, или ты…

– Бери, отказывать не по обычаю, – улыбнулся Фат, и собравшиеся вокруг соплеменники тоже сосредоточенно закивали, поддерживая юношу.

– Точно-точно. Никак нельзя, – и слитно и вразнобой повторяли люди, подтверждая слова юного воина.

– Ладно… – обреченно вздохнула Алена.

Тем временем, испытания продолжались. Была еще борьба, где победил Гаст, бег выиграл тоже он. Будущие воины собрались на поляне, проходить испытание быком. Юноша должен был вскочить на быка, и удержаться но его спине недолго, и урок считался выполненным. Лучшие воины Зиги привели большого пятнистого быка, и ввели его за ограду, где и должно было все начинаться.

– Ветт первый, – говорил Лист, вытягивая жеребья из шапки, – готовится- Ван. Ветт заходи за огражу, и будь осторожен. Воины! – он прокричал им, – сети наготове!

Ветт перепрыгнул забор. Он был все такой же быстрый и легкий, верткий, как песец. Начал подходить к быку с боку, а тот пока лишь косил на него своим глазом, и мотал головой с немалыми рогами. Ветт подпрыгнул, уперся рукой в шею быка, и перекинув левую ногу, сел на него верхом. Бык сразу подпрыгнул вверх, юноша же насилу удержался, потом еще раз и еще! И, вот, Ветт вылетает с мясистой спины, и ловко приземляется на траву, и одним махом взлетает на забор, и уже через мгновение оказывается среди товарищей.

– Отлично, парень, – поздравляли его друзья, хлопая его по плечам.

– Совсем неплохо, – одобрил немногословный Лист, – Ван теперь ты.

Юноша лишь вздохнул, закатал до локтей рукава рубахи, и перепрыгнул забор. В голове шумело, и он видел перед собой тяжелую тушу. Ван быстро, очень быстро разбежался, и упершись руками в бок зверя, перекинул свое тело через него. Просто чудом встал на ноги после прыжка, а потом, подбежав и прыгнув, уселся сверху на быка, свесив ноги в стороны. Теперь прыгнул бык, сразу четырьмя ногами, и хорошо, что Ван держался за рога, но и это помогало не очень, он усидел еще один прыжок, а потом сжавшись, прыгнул, и кувыркнувшись, встал на ноги. Краем глаза он видел, что воины поднимают сеть, но он мигом перебросил свое тело через ограду. Поляна наполнилась криками восторга и восхищения. И юноши, ученики Листа, и отроки подбежали, и окружили тяжело дышавшего Вана, каждый старался пожать ему руку, хлопали по плечам в знак восхищения, выражая полное одобрение.

– Да, ты удивил, – протянул слова Ветт.

– Точно, -добавил Реза, тоже поимая ему руку..

– Не делай так больше, – сказано было одновременно Гильдой и Аленой.

– Девушки правы, – заявил Лист, – очень опасный прыжок. Воин должен думать головой, а не только руками и ногами.

Инициация закончилась, и Бор и Зиги, волхв и вождь племени, посадив нового воина в кресло, сбривали детские локоны с головы, оставляя лишь волосы на затылке. Пользовались богато украшенными бронзовыми бритвами. Вот уже стояли полноправные воины и пастухи, некоторые в задумчивости ощупывали свои головы, и смотрели друг на друга.

– Теперь настала пора наградить отличившегося, лучшего стрелка. Ван, выходи, -громко проговорил Зиги, доставая золотую стрелу, и беря ее двумя руками.

Ван вышел, провожаемый восторженными словами, и ободряющими его криками. Он подошел к вождю, поклонился людям, стоящим вокруг, всем поясно на четыре стороны, и вождь передал ему почетный приз.

– Заслужил, Ван. Владей с честью. – громко провозгласил Зиги.

– Спасибо, – сказал юноша, и вернулся к своим.

Стрела быстро пошла по рукам, каждый хотел ее потрогать, ощутить ее немалую тяжесть. Наконец, стрела вернулась к счастливому Вану.

И тут произошло неожиданное, вышел вперед, грохнув посохом о землю, волхв Бор.

– Единоплеменники! Не хотел я раньше времени говорить такое, да лучше сообщить это при всех людях. Лучшим Совет Семерых из новых воинов признал Гаста. Умен, силен, не рискует зря, ребячество не показывает в важном деле. И еще, – он сказал и намурился, кивнув на Вана, – Бежал он из чертогов Эльги. Этим на все племя опасность навлек.

– Эльга -то за ним не пришла? А прошло уж месяц с их возвращения? – вступился Зиги, – может, и не будет такого, что Ледяная Царевна явится.

– Семеро приговорили, – и волхв насупился еще больше, – изгнать Близнецов, дабы не рисковать неудовольствием Ледяной царевны. Поймите, люди, пусть пройдет время- пять лет, и пусть возвращаются, а если придет она? Да спросит с нас?

– Пусть Собрание решает, – с неохотой приговорил Зиги, – а Семеро сочтут голоса.

– Так и будет, – согласился Бор, ударив посохом о землю.

Началось голосование, продолжалось долго, но вот Семеро сочли зарубки, и встали перед Собранием.

– Люди приговорили, а мы объявляем, что Близнецы должны быть изгнаны с родных земель на пять лет.

Многие стояли, понурив головы, а молодежь стала волноваться, сбиваться в круги, обсуждая что-то.

– Ван, куда подашься, – озабоченно спросил Ветт друга, нервно покручивая ремень.

– Был на Алатыре и Запретном, слышал о Буян -острове, там даже леса есть. Двина- река богини недалеко, и рыба ловится хорошо. Туда с Аленой пойдем. Сначала на Алатырь, поклонимся Пряхам, а потом туда пойдем, на остров.

– Я с тобой пойду, – заявила Гильда, крепко беря за локоть юношу обеими руками.

– Дома останешься, – строго сказал Фат, забирая сестру, и волоча ее домой, а Ван мог лишь смотреть на это, сжав челюсти. Ведь брат был в своем праве, а Гильда не была его женой. Девушка могла лишь упираться, но тщетно, – ишь, чего удумала, на остров, – закончил препирательство Фат.

– Ван, мы с тобой уйдем, – сказал Ветт, провожая глазами удаляющихся детей Зиги – я не один, и Реза, и Клест, да все наши, все хотят уйти с тобой. Тридцать человек пойдет. Гард, – обратился к нему Ветт, – ты с нами?

– Нет, Ветт, я дома останусь. Не дело задумали. Но я и не скажу никому, – сказал он, и зашагал прочь, к Бору и его послушникам.

– Нам надо с бабушкой все решить, – обратилась к брату Алена, – мы уйдем, а ей куда? С собой ее взять на Буян? – она с сомнением покачала головой, – да там нет ничего пока, ни дома, ни хозяйства. А дома нужно еще построить, а то поморозим ее.

– Придумаем, – отрешенно говорил Ван, и перед ним все стояло растерянное лицо безмолвной Гильды, которая надеялась на него, а ее все равно тащили домой братья, – чего ты говоришь? – опомнился он.

– Все верно, брат, – оглянулась в сторону селения сестра, – мы ее украдем, – встав на цыпочки, сказала она ему шепотом, – все у тебя получится. Собаки будут спать. Твоя сестра как – никак ведьма с Алатыря.

– Ветт, – говорил оглушенный всеми вестями Ван, – собирайтесь быстрее, и про лодки не забудьте. На сборы три дня.

– Хорошо, Ван. Мы успеем. – ответил товарищ, хлопнув его по плечу напоследок.

Ван поклонился всем, и, почувствовав ужасную усталость, навалившуюся на него, и все беды, и это изгнание, поплелся домой. Вернулся, а все оказалось так непросто.