Читать книгу Картины из лабиринта - ШРАЙ - Страница 21

Прежде, всё небо было тяжелым, а Сознание – невозможным. Было сумрачно, и снег падал на монотонный белый ландшафт. Снежные дюны покрывали безликий Мир.

Так было до того, как в Мир явились Олени.

Эти исполинские создания питаются снами других существ и в поисках пищи путешествуют по вселенным. В их копытах прячутся длинные языки\пуповины, которые они могут ввинчивать в почву. Эти языки способны уходить на большую глубину и исследовать недра на предмет заплутавших сновидений. Олени буравят материю любопытными шнурками этих пуповин, пока не наткнутся на лакомство.

Их было двое. Долго шли они по снежной пустыне в поисках спящих, но мир этот выглядел пустым и безнадежным. Здесь, казалось, ничего не происходило, и некому было спать. Наконец поход изморил их, и они остановились передохнуть.

Ввинчиваясь в снег, язык Оленя вскоре наткнулся на сладкий предмет. Это был сгусток памяти, плотный как смола, физический и вкусный. Никогда раньше олень не встречал подобного лакомства – такого количества снов, скатанных вместе, да ещё и таких интенсивных. Обычно сны раскиданы порознь, по одиночке, и весьма эфемерны. Олень прицепился к странному объекту языком и втянул информацию в себя. Банк сновидений открылся ему. Теневая память об удивительных жизнях мириадов существ, слеплённая воедино в тёплый сгусток под снегом. Ошеломлённый, он поделился своим открытием с компаньоном, и тот также присосался к сгустку.

С тех пор поток снов не иссякал. Еды всегда было в достатке, и оленям незачем стало двигаться с места. Они так и остались стоять лицом к лицу, копытными языками в землю, наслаждаясь непрерывной трапезой. Только их рога продолжали беззвучно расти, спутываясь друг с другом как колючки.

Тяжесть неба, проходя сквозь рога оленей, притуплялась и не добивала до земли. Таким образом, их рога образовывали козырёк, крышу, под которой небо было достаточно лёгким и пригодным для жизни. Недостаток тяжести неба оказывал воздействие на почву. Из-за перепада давлений на поверхности возник белый фон – особое состояние пустоты.

Эта феноменальная кондиция оказалась идеальной средой обитания для свободного геометрического шума, Хроноса, который, как ты помнишь, является главным компонентом Времени. В результате Хронос хлынул в этот мир из близлежащих пустот и стал сбиваться в стайки, а после и в концентрированные единицы.

Свечение этих концентратов в Эфире привлекло Часовщиков. Поражённые обилию неприкаянного Хроноса они явились на зов и спешно выдумали свои мастерские для перевода Хроноса во Время. Часовщики расположили мастерские под рогами оленей, так, чтобы тяжесть неба не давила на крыши. Как только мастерские обрели место, Часовщики заперлись внутри и вдохновлённо приступили к работе.

Однако, несмотря на объём неприкаянного Хроноса, их труды не увенчались успехом. Причина была в том, что хоть Тяжёлое небо и не прессовало более мастерские напрямую, там, за пределами оленьих рогов, оно всё ещё производило Безмолвный Грохот, который сбивал тонкую медитацию Часовщиков, делая синтез Времени невозможным.

Объединив свои сознания, Часовщики собрались в условно существующем месте и провели мгновенную беседу по этому поводу. В результате они пришли к выводу, что если сознанием настроиться на Волну Времени, то любой Хронос с готовностью перейдёт во Время, стоит лишь такому сознанию к нему прикоснуться.

Однако, чтобы ощутить вибрации Волны Времени, необходимо было само время. А времени в этом мире нет. Только обороты. Тогда они решили обмануть свои сознания.

Идея была в том, чтобы притвориться, будто они уже настроены на Волну Времени, а дальше всё наладится само. Они согласились, что легче всего обмануть сознание можно при помощи звука, потому как звук и сознание сделаны из одного и того же материала.

Было решено совместными усилиями выдумать исполинский духовой инструмент и поставить его на краю их поселения, так чтобы один его край выходил наружу, за пределы оленьих рогов.

Инструмент должен был работать как свисток. Ветер снаружи задувал в отверстие и, проходя сквозь инструмент, преломлялся его структурой, отчего получался громкий звук, покрывающий все мастерские. Инструмент был назван просто, Крайним Домом.

Частота этого звука заставляла сознания часовщиков поверить, что они пребывают в мире, где время уже есть, и они тут же настраивались на Волну Времени. В этом состоянии их медитация была особенно сильна, что позволяло им синтезировать Время не отвлекаясь на Грохот Тяжелого Неба.

Однако, спустя несколько Оборотов начали происходить странности. Несколько Часовщиков вдруг начисто потеряли чувство цвета. Другие заплавали вниманием и принялись ментально дубеть. Один Часовщик бесследно исчез.

Причиной оказалась истощающая монотонность Звука. Непрестанно погруженные в одну клубящуюся ноту, вибрирующую на чужой частоте, они попросту начинали терять себя и растворяться в ней.

Пытаясь избежать этих последствий, они перенесли понятие Звука на другой план, так, чтобы тот не просто наводнял всё пространство под Рогами, а был точно сфокусирован на определённых точках. Этими точками были выбраны крыши мастерских. Часовщики оснастили их звуковыми блинами – локаторами. От локаторов сигнал передавался внутрь мастерских по трубке, с шлемоподобным агрегатом на конце, который часовщик одевал на голову для детальной фиксации.

Но всё пошло не так, как планировалось. В первый же день работы в новых условиях двое выпали из мира и бесследно сгинули в звуковой тьме, оставив после себя лишь незавершённые Часы.

Инцидент привёл часовщиков в замешательство. Они не могли объяснить произошедшего. После этих событий большинство часовщиков решило, что этот мир представляет опасность, и покинули его безвозвратно.

Немногие оставшиеся начали экспериментировать с внутренней структурой Крайнего Дома, пытаясь добиться безопасного Звука. В ходе испытаний оказалось, что если изгибать ветер определённым образом, можно было менять тональность свиста и получалась музыка. В отличие от монотонного гудения, музыка была вариативна и не утомляла сознание, оставаясь при этом на Волне Времени.

Впечатлённые результатами, часовщики оснастили внутреннее убранство Крайнего Дома системой коридоров и задвижек для управления потоками ветра. Это позволило им извлекать сложные многоэтажные гармонии, которые не только настраивали их сознания на нужную частоту, но и услаждали восприятие, побуждая к идеям. Другими словами, дом-свисток был обращён в дом-флейту.

Однако, чтобы извлекать логичную музыку, внутренности Крайнего Дома нужно было постоянно контролировать, перемещая задвижки созвучными аккордами. Для этого кто-то всегда должен был находиться у Дома и плести музыку для остальных.

Стоит заметить, что между синтезом времени и музицированием нет ничего общего. Высокоразвитые во многих аспектах, часовщики совершенно не разбирались в искусстве композиции и не имели никакого желания его постигать.

Тогда появились девочки.

Сёстры-близнецы. Эфемерные альбиноски: снег и воздух. Откуда – трудно сказать наверняка. Может, они всегда были здесь, вморожены в грунт, неподвижны и неотличимы от пейзажа. Или же прежде они существовали лишь абстрактно, а действия Часовщиков пробудили их интерес и они материализовались.

Так или иначе, часовщики встретили сестёр со спокойным, древним любопытством. Вступив с ними в контакт они обнаружили, что те обладали исключительно гибкими многофокусовыми сознаниями и в ходе контакта контролировали свои идейные шаги с акробатической точностью.

Девочки интересовались громадиной Крайнего Дома, его устройством, назначением, и если это музыкальный инструмент, то почему он молчит. На последний вопрос Часовщики отвечали, что он молчит, потому что на нём некому играть.

Одна из сестёр сказала тогда:

«Любое сознание ищет выражения,

Согласно своим пристрастиям.

Музыкальный инструмент,

Оставленный в покое,

Естественным образом,

Рано или поздно,

Будет обнаружен музыкантом.»

Смысл строк был размыт, но общая сила очевидна. Обескураженно очарованные, часовщики допустили сестёр до Крайнего Дома и дали им полную свободу самовыражения. Едва тугие, свежие гармонии зазвучали со стороны Дома, часовщики наэлектризованно заперлись в своих мастерских, звенящие в преддверии долгожданной работы. С тромбонами приёмников на головах, используя Звук музыки как маяк, сознания Часовщики настроились на Волну Времени и процесс синтеза пошел как спуск по мягкой реке – прохладно и гладко.