Читать книгу Париж между ног - Таня Сербиянова - Страница 14

Впервые мне так! Хоть и привыкла я одна, но мне непривычно тут и даже немного страшно. Полежала- встала, опять легла, стучат.

– Мадам! – и что-то такое говорит прислуга мне сначала на английском языке. Но я не поняла ничего, только сообразила, что мне предлагают завтрак. А вот что? А потом она на французском языке поясняет. Но, то я не поняла ничего, а только сказала ей.

– Да, можно! – а она так смешно, в нос себе повторяет.

– Мошно? Та?

– Да несите вы поскорей! Можно да, можно, давай скорей! – проголодалась, как зверь! А она.

– Мошно? Тафай? Нет! Не мошно, нет тафай!

Что это думаю, она? То можно завтрак, то не можно, это еще почему?

Я ей говорю, что я заплачу! И пальцами так ей показываю и говорю, мол, смотри.

– Мани, мани есть! Есть да! Давай, можно мне, надо мне!

А она головой мотает все, мол, нет и вышла. Потом снова стукнула пару раз и зашла. Опять что-то говорит по-французски мне, причем, как мне кажется все как-то не очень по-доброму, осуждающее.

Надоела уже и я ей:

– Да хватит уже, давай несите завтрак! Ну, мне яйцо, – говорю, – курица, петушок.

И ей как-то так показала двусмысленно на пальцах.

– Вот такое яйцо! Можно, давай уже!

Потом лежу, жду. Устала уже ждать. Стук в дверь.

Входит она же, а за ней какой-то парень. Такой красивый, и смелый, как вошел так сразу же ко мне и руку целует. А я ей:

– А это кто?

– Бой!

– Вижу что бой, не надо, – говорю, – никакого боя! Неудобно мне, надо чтобы со мной была женщина, вумен! – говорю ей, – потому, что мне надо помочь с косой.

– Давай мадам! – и еще так показала руками, мол, нужна дама с грудью такой.

Она его за руку, вывела из комнаты, потом слышу, как они о чем-то громко спорят за дверьми.

Потом она снова заходит и говорит что, мол, надо мани. Я ее спросила сколько, а она как назвала, так я и не поняла сколько, тогда она показала на пальцах. Ничего себе думаю у них тут завтраки? О-го-го!

Но делать нечего я поискала и дала им купюрами. Она мне еще сдачу. А я ей как барыня: нет, говорю, сдачи не надо!

Она хорошо, хорошо. Все, мол, теперь мигом.

Ну, все думаю, я сейчас уже наверняка съем и быка, какое там яйцо, такая голодная стала, что просто ужас!

Слышу, опять идут и не одна: зашла она же, а с ней мадам, красивая такая девка и молодая, молодая.

И опять, она сразу ко мне подошла и залезла с ногами на кровать. И как тот кутюрье в щечку целует меня. Это, думаю, тут у них везде так принято.

Ну и я ее тоже пока я в постели вожусь, готовлюсь для завтрака, подушку взбиваю, одеяло поправляю, смотрю, а та девица ко мне! Что-то с себя снимает и лезет ко мне в постель, и все мне улыбается, и что-то такое бормочет насчет ля мур!

Ну, думаю, я и попала? А что делать? Пусть, думаю, лезет, только что же ей надо от меня? Только подумала, как она с меня сорочку снимает.

Думаю, переодевает, и так у них тут принято, когда надо завтрак в постели принимать. Терплю пока, но сама заподозрила что-то такое неладное, а тут звонок слышу, а потом ко мне с телефоном врывается горничная и такая красная вся, лопочет по-своему и мне телефонную трубку подает.

– Хасбент, хасбент! – Ну, это я уже знаю, это мой муж

– Привет милый? Ты как? А вот я… – и начинаю ему все по порядку рассказывать.

Он сначала молчал, а потом слышу, кому-то сказал что-то и потом мне говорит:

– А ну-ка, предай трубку той, что с тобой в одной постели, а потом горничной.

Ну, я потом так смеялась, чуть не обмочилась, честное слово!

Ой-ой-ой!

Вы уже поняли, что горничная все не так понимала и думала, что мне надо с утра то мальчика, то девочку.

Ведь я ей о деньгах сказала, так она девицу вызвала к русской, какой-то такой чудной, которой не поймешь, что ей надо: то ли мальчика, то ли девочку. Капризе такой!

А все оттого, что тут раньше все время новые русские останавливались и все их учили, что если надо, так надо! И можно, это когда кого-то хотели к себе в постель уложить, тогда можно!

Вот она и решила что русский тот вовсе не муж, а я девочка на эскорте, и теперь он уехал, деньги мне оставил, и я уже сама гуляю!

А я вспомнила, как я ей про яйцо, и какое ей показала. Вот думаю, что я того парня зря прогнала, наверное, ведь интересно, она мне такого же округлого нашла, как я ей на пальцах своих показала?

Потом все Игорю. А он потом не смеялся, а ржал вот и все мне перезванивал, спрашивал, уточнял детали и снова, прямо уже задрал.

Сказала ему и он мне, знаешь, что, говорит, посиди-ка ты дома, посмотри телевизор, но из дома, ни на шаг. Потому что тебе и минуты нельзя будет одной, ты на улице и пяти минут не останешься. И тебя…

А мне того и надо, так ему в сердцах от обиды сказала, обидела его сдуру.

Он потом уже не звонил, но новый камердинер ко мне все до самой ночи стучался в закрытую дверь и все спрашивал.

– Мадам, хорошо?

– Хорошо, хорошо! – А потом, через час снова…