Читать книгу Париж между ног - Таня Сербиянова - Страница 15

Легла, а не спится еще оттого, что все мысли там с ним. Как у него, что у него и что там со всеми?

– Хоть бы он мне приснился! – Шепчу счастливо, представляя себе, как снова встречусь с ним хотя бы во сне.

Утром вскакиваю. Сердце тревожно стучит, а все оттого, что не он милый мой, а опять она! Ну почему она? Почему? Почему не он, о ком думаю, кого с нетерпением хочу! Снова она во сне и такое что снилось уже. Да что же это такое, в конце концов! Она и она!

– Да когда же уже ты отцепишься от меня, Бленда! – говорю в сердцах.

И понимая, что все эти сны мне неспроста, что я виновата перед всеми сама, и перед ней в том числе, я злюсь. Во-первых, на себя, а следом на все: на этот долбанный Париж, на эту горничную тупую, которая меня вчера так подставила. Злюсь и тут понимаю, что мне надо самой что-то менять, ну хотя бы попробовать выйти из дома.

А почему бы и нет? Я что, маленькая девочка? А ну-ка, я сейчас, как ее там?

– Мишель, Мари! Горничная эй, сонная принцесса, отзовись!

– Да Мадам?

– Я вот тебе сейчас дам Мадам! Ну не корова разве же ты? Ну, что ты стоишь и молчишь? Завтрак давай! Ну? Брекфаст, живо!

Потом туалет, завтрак и снова зову ее. А потом как могу, объясняю, что мне нужен драйвер, шофер который по-русски мог бы со мной говорить.

– А, драйвер? Э руссия мать!

– Какая еще мать? Ну, что тут такого я сказала, и показываю ей жестами, как рулю, потом на часы, восемь часов, потом ей опять.

– Драйвер, чтобы он мог по-русски! Ты поняла? Ну, по-русски, смотри! – и показала язык.

Через минуты стук. Входит горничная, а за ней следом какой-то болгарин или румын?

– Вы кто? Вы по-русски разговаривать со мной сможете?

– О да, мадмуазель, я могу. Я все понял! Пожалуйста, что Вам надо куда? Я отвезу.

– А Вы?

– Я серб, зовут меня… и мы тут с женой, с семьей, и дочь тоже она здесь учится в Сорбонне на бакалавра и также по-русски и по-французски прекрасно говорит. Язык знает, потому что у меня была большая практика, я русский знаю, учился в Союзе, а потом война в Сербии, и мы уехали сюда.

– Ну, слава богу! Вот и хорошо! Вы мне сможете помочь? Мне надо…

И дальше ему сую визитку кутюрье, поясняя, что мне надо к нему, но…

– О мадмуазель я все понял, Мари, моя дочь, Вам поможет во всем! Она, знаете, может многое и она…

И вот мы едем уже за ней.

Я с удовольствием сижу в машине и глазею по сторонам. А он мой славянин, брат, серб, видит меня в зеркале и все поясняет, а потом мы заезжаем к нему домой, и он говорит, что он сейчас мигом.

Потом вижу девицу, типичную парижанку, она садится в машину.

– Мари, можно Маша, как Вам будет угодно. – Знакомимся, и я ей говорю, что мне надо помочь, что я…

– Так, не волнуйтесь, я с Вами мадмуазель! Ах, Вы замужем и когда? Да что Вы? Поздравляю! А ведь французы говорят, что любовь – единственная болезнь, от которой не хочется избавляться.

Мы смеемся. А потом вижу, что все искренне и от сердца.

– Мари, можно просто – Маша, как вам, мадам, будет удобно.

Потому говорю:

– Я рада Мари, ей-богу! Теперь мне помогай, сможешь? Вот и хорошо, только я точно не знаю насколько мне надо все это от Вас, но я думаю, что неделю это точно, а может быть, больше. А Вы готовы со мной поработать?

– О да! Но…

– Ну да! А сколько Вам и отцу надо за неделю, только скажите мне честно, я все оплачу?

Они уже на французском. Я не смотрю, пусть, думаю, сами между собой сговорятся.

– Да! Я сказала, хорошо! Только вот еще что? Вы, Мари, со мной всю неделю и в городе, и потом в доме, где я живу, есть еще маленький номер на одного, и я Вам его сниму. Вы как, согласны?

А она хороша эта Мари! И сразу ко мне с объятиями и целоваться! А ее отец пока мы едем куда-то, уже поет во весь голос и мы все вместе с ним:

– Расцветали яблони и груши!…

Потом все пошло как по маслу, и мне с ними так здорово, и так хорошо, а, главное, что весело на душе и легко!

Мари мне все больше и больше нравится, и я смотрю на нее – славянка, а ведь сама, как типичная парижанка.

Глазки живые и крупные, как угольки, скулы славянские, волосы под мальчишку с челкой, брючки бриджи, туфельки легкие спортивные, полосатый облегающий ее мальчишескую фигурку трикотажный свитерок. И такой, что ее грудь типичной парижанки, которая слегка выступает, тот свитерок ее за размытой и цветной полосой почти полностью скрывает. Руки красивые, пальчики девочки, все в ней молодо и изящно.

А еще узнаю, что студентка учится, между прочим, на бакалавра по специальности моделинг женского платья.

Кстати, с удивлением узнаю от Мари, что плата за обучение в высшем учебном заведении Франции не превышает шестисот евро за год. Представляете, по пятьдесят евро в месяц, можно ведь каждому тут учится!

Потом с ней сразу же полезли в такие дебри! И даже уже на салфетке чертим силуэты, обсуждаем детали того, что сейчас в моде в Париже.

А мы сидим вместе в бистро, пьем маленькими глотками горячий и пахучий кофе с круассанами прямо на углу улицы за столом, и мы говорим, и говорим с ней, и хохочем довольные всем!

Ну не всем, может быть, а тем, что в их лице я нашла для себя своих первых помощников и нужных людей.