Читать книгу Париж между ног - Таня Сербиянова - Страница 5

Я ее усадила, а она все никак не могла оправиться от такого конфуза. И я сразу же стала ее успокаивать.

– Ну что вы, не волнуйтесь вы так, Антонина Ивановна! Сейчас я мигом все поправлю.

Прошу ее снять юбку и даже ей в этом помогаю участливо. Хотя, если по правде сказать, то я это делаю умышленно, ведь она же прекрасно сама может ее снять, но я уже включаюсь и начинаю действовать, осуществляя свой коварный замысел…

И пока я соображаю, понимая, что это мой шанс, мозг лихорадочно выстраивает тактический план.

Мысли прыгают, но я включаюсь, хотя голова моя словно раздваивается: одна часть моего растревоженного сознания как бы продолжает меня обслуживать, помогая поддерживать непринужденный светский тон разговора и действовать, а вторая часть уже лихорадочно соображает и прикидывает варианты. При этом я сама за кажущейся легкостью разговоров с ней, которая, кстати, уже не предлагает мне называть ее просто – Антониной, а уже с удовольствием слушает мое стрекотание о ней самой. При этом я вижу, что ей все-таки больше нравится, когда я ее называю почтительно Антониной Ивановной.

– Милочка моя, – и я это ее словечко – милочка, отмечаю как мостик сближения между нами. – Ну, право же, мне неудобно. – Пытается оправдать свое положение и то, что я так настойчиво ухаживаю за ней, по сути, незнакомой мне женщиной. – И потом, я вас своим поведением отвлекаю, обременяю. Простите меня, ради бога!

Тоже мне, извинения! Да знала бы ты,, дорогая дама, что у меня на уме? Поэтому я, как бы прикрывая свои намерения, ей отвечаю излишне приветливо.

– Ну что вы? Вы уж извините меня за откровенность, дорогая Антонина Ивановна, но ведь вам даже не выйти из дома в таком виде, тем более… – говорю, явно подыгрывая ей и ее самолюбию, —… такой импозантной и привлекательной даме.

– Да, милочка, вы правы, – отвечает, сжимая гузкой губочки, нарочито пропуская из виду мои льстивые слова.

– Вот увидите, Антонина Ивановна, я вам еще пригожусь и не только с починкой вашей юбочки. Кстати, а что это за материал такой у вас? – И тут же, не давая ей опомниться, наступаю, пытаясь затянуть ее в орбиту своего обаяния.

– А вам нравится?

– Очень! Только я не пойму, что это? Я бы сказала, что он очень похож на крепдешин.

– Что вы! Что вы! Ну, какой крепдешин? Это, знаете, когда было? Теперь все по-другому. А я вижу, вы и в материалах разбираетесь?

Еще бы! Я что же не вижу, что это крепдешин и подкладка под юбку из тонкого трикотажа, типичная комбинация для летнего фасона женской юбки для полных женщин. Но не отрицаю ее ошибку, наоборот, стараюсь привлечь к своей персоне ее внимание и потому ей:

– Ну как же? Я ведь своего рода профи, как-никак, а закройщица, можно даже сказать, что и модельер женского платья.

– Да что вы?!

– Ну да! Я ведь Антонина Ивановна, несколько лет лучшей была закройщицей и даже конструктором на своей фабрике, обо мне и в газетах писали, и фотографии печатали.

– Это вы о них, – головкой своей величаво на мои фотопортреты кивнула.

Я ей глянула в глаза и, смущаясь вроде головой кивнула, мол, мои портреты.

И хоть я и волнуюсь, да и игла все никак не может ровно и так, как я умею – ловко и быстро почти все стежки как на машинке хотя я вручную работаю, но уже вижу, что и на этот раз я справляюсь. Причем справляюсь отменно. Интересно, что она скажет на этот раз?

– Ну вот, дорогая Антонина Ивановна, я и закончила, давайте примерим.

– Господи! Да вы милочка моя… э….

– Вера, Антонина Ивановна, Верой меня зовут, – подсказываю ей свое имя.

– Верочка! Да вы просто гений! Это надо же, так ловко! И шовчик такой, словно на машинке: прямо заводской и не отличишь даже, – говорит, а сама, я вижу, как она действительно придирчиво рассматривает мое рукоделие по шву с изнанки юбки.

– Ну что вы, не волнуйтесь так, сейчас я мигом все исправлю.

И с снова ей помогаю надеть юбку, кручусь рядом, касаюсь ее бедра, разглаживаю обтягивающую ткань юбки на бедрах, подтягивая ее за подол, а сама про себя шепчу, как бы ей…

Ну, что же ты? Ну, почувствуй меня, мою готовность помочь, услужить и прими, оцени это во мне!

И тут я, словно почувствовала, что дошла до него, до самого верха мольба и молитва моя, потому что она, моя Антонина, довольна и, расплываясь в улыбке, искренне меня целует в щечку.

Ну вот! Наконец-то!

И я, замирая от дальнейшего предложения, в волнении и надеясь на чудо, жду, невольно вопрошаю к ней взглядом.

Она мельком глянула, и вот чудо, оно происходит!

– Верочка! Спасибо вам, милочка! Вы меня выручили самым чудесным образом. Я хочу отблагодарить вас. И прошу вас, ради бога, не отказывать мне, пожалуйста, приезжайте к нам, я хочу видеть вас еще раз у нас на даче, да и со своим сыночком познакомить. Вы ведь свободны?

Свободна ли я? О боже! Тысяча поцелуев тебе! Да свободна я, свободна, что ты спрашиваешь? Ведь я все брошу и к тебе, не упущу свой шанс! Но вместо криков радости скромно и стараясь не выдать себя.

– Спасибо, дорогая Антонина Ивановна…

Даже если бы я и не была свободной, то я бы все бросила и помчалась к ней на ее приглашение, отметая все обязательства и сомнения. А тут? Я и свободная, я и готовая на многое, тем более, если меня приглашают.

А мне и в самом деле пора, надо вживаться, вгрызаться и постараться понравится не только ей, но и ее маменькину сыночку. Почему-то я так сразу о нем подумала, как о маменькином сыночке. И, как оказалась впоследствии я оказалась права.

Была еще одна причина, по которой я принимала ее приглашение.

Оставаться далее в квартире означало для меня продолжение, а может быть усугубление своего положения в столице. Ведь с возвращением Бленды, она опять, на какое-то время затянет меня в этот свой коварно-обольстительный омут страстей, а мне в нем, если я хотела чего-то добиться, уже никак нельзя было находиться. Я ведь уже все просчитала и понимала, что, оставаясь с Блендой, я вытягивала билет в один конец. Рано или поздно, но нашим отношениям наступил бы конец. И что тогда? Опять назад, туда, откуда я только что вырвалась? Нет уж! Я там уже сожгла все мосты за собой. Нет! Только вперед к ним, к этим нереализованным мечтам и планам моим!

А план мой быстро изменился под воздействием обстоятельств.

И если я раньше свое внедрение в столице видела через раздвинутые колени Бленды, то сейчас мне открывались иные перспективы.

Тем более Бленда мне, по большому счету не нравилась, особенно это ее желание грубо овладевать мной с каждым разом все более настойчивее, предлагая на замену от ощущений ее горячих губ, настойчивого и горячего язычка, на жесткие пальцы ее рук. А в перспективе, как она мне говорила – принятие всей ее пятерни в меня.

Такая перспектива меня совсем не устраивала.

Я ее боялась и чувствовала, что после того как осуществятся ее планы у меня забрезжила перспектива пойти по рукам. Сначала ее подруг, а потом… Бр… Только не это и только не в омут.

Потому что я понимала, что не уступить Бленде означало все оборвать и уже тогда точно назад уезжать.

Ведь я даже мысли такой не допускала, что я такая видная, умная и красивая стану кочевать по чужим постелям в столице. И уж тем более, больше всего я боялась попасть так или иначе в зависимость от секса с ее подругами. Знала и чувствовала уже в себе такую наклонность, но не потребность.

Сейчас меня больше всего волновала зависимость от всего.

С ней, этой Блендой, мне надо было решительно заканчивать. План, разработанный мной в общих чертах, начинал выстраиваться, и я приступила к его осуществлению.

Напоследок я, повинуясь какой-то неведомой мне силе при расставании с Антониной, вместо щеки вдруг наклонила голову, и ей пришлось целовать меня прямо в волосы. Но эффект от такого поцелуя сразу же сказался.

– Чудо! Чудо моя дорогая! Мало того, что природа на тебе с удовольствием расписалась и наградила всеми женскими прелестями так еще в придачу и такие шикарные волосы! Интересно, как это ты за ними ухаживаешь, что они такие густые здоровые и пахучие?

Я уже рот открыла, как она перебила.

– Так! Приезжай милочка и мы с тобой, девочка моя, все это обсудим.

Мне осталось только еще раз расспросить ее о пригородной электричке и согласовать детали моего вступления во власть.

А как же иначе? Как можно было назвать то, что я собиралась осуществить по ее приглашению? Тем более такому милому и настойчивому желанию этой любящей мамочке.