Читать книгу Париж между ног - Таня Сербиянова - Страница 6

Остаток дня я провела как в полусне, и даже звонок Бленды и ее прозрачные намеки на притязания к моему телу не смогли вывести меня из этого состояния.

Она, видимо, почувствовала неладное, потому что стала говорить о том, как ей все тут осточертело и что она меня снова и снова хочет и как, причем я в ее словах услышала для себя самую настоящую сексуальную угрозу.

Даже напоминание ей, что это телефонный разговор и нас могут подслушать, даже тогда не смогла сбить ее с той напористой волны откровения и скабрезностей, которые она все настойчивей обрушила на меня.

Пришлось прекратить развязанный ей беспредел слов о сексе со мной в различных вариациях и интерпретациях, я просто положила трубку и потом, сколько не верещал телефон, я просто не поднимала трубку.

Написала записку, в которой сообщила, что поехала к родственникам и все, ничего больше, пусть, что хочет, так и думает.

Ключ передала соседям и с легким сердцем, подхватив спортивную сумку с вещами, выпорхнула на улицу…

Так, все! С Блендой покончено! Пора позаботится о себе, теперь и сюда мне нет дороги. Теперь только вперед, только решительное наступление и вступление в звание королевы!

К назначенному часу я уже выходила из электрички, и как только ступила на перрон пригородной остановки, так мне навстречу решительными шагами приблизился довольно симпатичный, похожий на голливудского киноартиста мужчина.

– Пойдемте, я провожу вас к машине, – говорит Генадий

Он

– Вы Вера?

– Да.

– Я Геннадий, работаю у Антонины Ивановны и Игоря Петровича. Мне поручили вас встретить. Пойдемте, я провожу вас к машине, – все это говорил голливудский актер завораживающим мужским голосом, а сам, при этом, перехватил у меня из рук спортивную сумку.

Пока идем, я невольно любуюсь моим провожатым.

довольно прилично одет хотя просто: джинсы приличные, чуть свободные и рубашка белая с воротом открытым, но что-то в нем есть такое сильное и решительное. Наверное, эта его манера говорить или вот такие его решительные жесты. Со спины тело его кажется мне довольно крепким и плечистым, он, наверное, еще и охранник, догадываюсь почему-то. А еще мне сразу же нравится его внешность, и волосы, которые темной и непокорной копной спадают ему на лицо. Вот это мужчина! Мечта, да и только!

При других обстоятельствах я бы непременно познакомилась с таким парнем, но сейчас мне этого делать нельзя и я, напуская на себя некоторую важность, сажусь на заднее сиденье в машину, которая уже везет меня к моей заветной мечте.

Минут через пятнадцать и после нескольких моих проверочных вопросов – впечатлений, оставленных о себе, мы приехали.

Машина остановилась перед довольно высоким и глухим забором, которыми в последнее время окружены практически все новостройки новых русских.

Меня тут явно ждали, потому как я увидела, что во всем этом огромном доме и не доме вовсе, а комплексе из домов, вся прислуга постоянно выглядывала и меня разглядывала. Отчего бы это, подумала?

Меня радушно встречает Антонина и даже обнимает на виду у всех. При этом радостно притиснула, прижала к своей пышной груди и поцеловала два раза.

И оттого, что догадалась, у меня в душе сразу же смешались чувства ощутимой значимости и тревоги за свое положение которое мне предстояло занять между всеми ими.

Видимо, она, Антонина, постаралась и с прислугой побеседовала насчет меня, как я поняла. И оттого, что ждали и что я уже что-то собой представляю, по крайней мере, вызвала небывалый интерес, я поняла, что маятник удачи наконец-то сдвинулся и качнулся в нужную мне сторону. Теперь бы не помешать ему, а, наоборот, еще умело и с силой подтолкнуть!

Все! Теперь собраться, сосредоточиться и, главное, – не допустить малейшей бестактности, да и не переиграть. И я, сдерживая в себе желании подыграть и расшаркаться передней, Антониной, перед всеми, задавила в себе желание улыбаться им всем, а, наоборот – нахмурилась и высоко задрала свой красивенький и нежный подбородок с капризными, требовательными, как бы невинными губками.

Антонина глянула на меня пару раз, а потом, покачав головой, дала понять, что все поняла, отчего я стала такой.

Догадалась? Тревожно мелькнуло. Неужели она догадалась, чего я хочу от нее?

И что, я так плохо скрыла свое желание, что у меня на лице написано, что я уже почувствовала и возомнила себя полноправной хозяйкой в их доме?

Потому на всякий случай неожиданно пригнув голову к ее плечу, шагнула, подхватила Антонину под руку и ей в сердцах.

– Уведите меня скорее отсюда, я теряюсь ей-богу. Мне непривычно видеть на себе столько глаз и чувствовать, как они меня поедают своими взглядами. Прошу вас! —зашептала ей в плечико.

Антонина милостиво улыбнулась из-за плечика.

– А Вы, милочка моя, привыкайте и не подавайте вида, что вам под их взглядами неудобно, смотрите на меня! – Остановилась, повернула меня к себе и взглянула.

– Смотри какая я? Вот и ты так! Головку подняла, глазки, глазки, я прошу тебя милочка, глазки с ними должны быть уверенные и холодные, понятно?

– Такие?

– Нет, нет! Ну, ладно, со временем мы еще вернемся к этому, и я научу тебя как надо с ними. А теперь идем, милочка моя, я с сыном тебя познакомлю.

Потом все как во сне, но все так, как хотела, как замышляла я.

Наконец-то я, снимая внутреннее напряжение, с удовольствием расслабилась, сидя теперь уже у себя в комнате, на мягком диване. Эта комнатка ничего, отмечаю, хотя я за последний час насмотрелась на роскошь в этом доме, но эта комнатка мне понравилась, в самом деле.

Права оказалась Антонина, как я снова стала ее называть по ее просьбе, эта комнатка милая и мне пришлась по вкусу.

Сижу и вспоминаю, что же еще мне пришлось по вкусу? При этом я сама с собой разговариваю про себя, иначе нельзя:

Что? Неужели все? Что и он тоже?

А что? Импозантный, немного наглый, но тот, что мне нужен!

Неужели тебе нужен именно такой?

А какой? С кем бы ты хотела? Я ведь признаюсь честно, очень переживала и боялась того что увижу вдруг какого-то другого мужчину.

Какого другого?

Ну, настоящего, что ли, такого от которого глаз не оторвать. И потом, ну такого…

Наверное, такого как Геннадий, что тебе понравился?

Не знаю? А, впрочем, наверное, да! И, между прочим, не все с ним потеряно. Геннадий-это тоже неплохой вариант, но только на случай моего провала. А я все сделаю для того чтобы его не было!

Ага! Вспомни, как ты чуть не прокололась за столом? Вспомнила? И как тебе?

Ну что тут скажешь? Откуда же мне было знать, что эта вилочка для фруктов предназначалась? Где я, по-твоему, могла видеть такое, что и фрукты, оказывается, кушают с помощью вилочки этой. Будь она неладная!

Ну, хорошо, хорошо! А салфетку ты как положила? Ведь надо было ее сложить по нескольку раз, а ты распустила ее как для обеда. Ну, понятно, что на колени, хорошо, что хоть не за воротничок и догадалась сложить пополам. Кстати, что там о твоем платье Антонина сказала? Что оно ей как?

Да понравилось, понравилось! Сказала, что такого покроя не встречала. И еще, между прочим, меня похвалила за выточку эту и за фасон.

Ну и что ты в итоге хочешь сказать? Что ты справилась? Что ты своего добиваешься? Надеешься на приз, выигрыш счастливого билета на бал для Золушки?

Ну а как же? Ты что же, не видишь где я?

Это, между прочим, гостевая комнатка и она вовсе не твоя.

Как это не моя? Она сама мне сказала, вот мол, живи, обустраивайся и комнатку эту мне показала. Между прочим, так и сказала, что она теперь в моем полном распоряжении. Вот так-то!

Ага! Денечка через два она тебя попросит отсюда.

Не попросит! Я все сделаю, чтобы она во мне нуждалась и чтобы ее сыночек во мне души не чаял.

Как это? Да он же почти с тобой не разговаривал! Сразу только когда знакомились, он присутствовал несколько минут, а потом вышел. И это ты называешь близким знакомством?

Да! Антонина ведь сама сказала, что такое с ним, ее сынком впервые. До сих пор он и минуты ни с кем из девушек в доме не общался, а сразу же уходил, а тут…

Ну а тебе он как?

Да обычный новый русский, ничего путного. Сразу видно, деньги одни на уме и если бы не мать его Антонина, ему бы никакого дела не было до всех нас и в том числе до таких, как я – красивых женщин. Для таких дельцов единственные женщины любимые – их бабки! И не с женщинами они любовью занимаются, а с бабками, и все у них за бабки! Вот им что надо!

Ну что ты хотела? Они же эти бабки делают!

Лучше бы они детей делали! А то я даже не знаю, как к нему подлезть между этими его бабками? Но думаю, что все так сделаю и уже через месяц, а может быть, раньше, он мне предложение сделает.

Что, что? Ты в своем уме? Как это он такой крутой и деловой и с такой как ты, и потом, у него же отец такой был перец в правительстве? Он же ведь учился не в Жмеринке, как ты, а заграницей. И потом у него такие манеры и…

Ну, о его манерах давай не будем. Я видела, как он меня раздевал своим взглядом. Я что же, по-твоему – дура? Уж поверь, я-то вижу, когда мужик так смотрит на женщину, то знаю, о чем он думает и что ему надо.

Что-то я не пойму? Ты же про бабки говорила, а тут о том что он и на баб не прочь поглядеть и потом, не только у него эти бабки на уме, но и другие бабы тоже от того он как мужик на тебя смотрел. Он что же, по-твоему, хотел с тобой того?

Ну, дай им только волю и позволь так… И не будем загадывать, думаю, что он как раз то, что мне надо и отлично вписывается в мой план. А то, что его под меня подставляет Антонина, я понимаю, понимаю ее как женщина. Она видит, что время идет, а ее сынок все никак от своего бизнеса не оторвется. Она же понимает, что у него уже возникают мужские желания, а он все за ее подол цепляется. А так как она его любит безумно, то все никак не отрывает от себя окончательно. Жалко ей своего сыночка! А ведь ей же хочется для него счастья! И потом, ей и с внуками хочется потятешкаться. Потому она, видно, не в первый раз поступает так и привозит к нему девчонок на смотрины, но, видно, все те его не устраивали, а вот со мной…

Погоди! Кто-то ко мне стучится, я сейчас!

– Вера… Не знаю, как вас по отчеству? Ну, хорошо! Верочка, Вас Антонина Ивановна попросила прийти. Она вам еще что-то хочет сказать и меня послала.

– Хорошо, спасибо Геннадий.

А он уже хотел повернуться и уйти, но вижу, как ему хочется еще побыть со мной рядом, да и мне тоже хочется продлить удовольствие и пообщаться с таким красивым.

– Пройдите, пожалуйста, в комнату. А то я не найду к Антонине дорогу без вас. Я сейчас переоденусь, подождите, прошу вас!

– Да я пойду, спасибо, мне не…

– Да нет дорогой мой! Так не пойдет. Со мной вы, пожалуйста не так, как со всеми. Согласны? Тем более, как я поняла, у нас с Вами взаимный интерес. Так? Вы, кажется, это хотели во мне видеть? Так, Геннадий?

И пока я переодеваюсь за дверью, специально стоя так перед зеркалом и понимая, что он, быть может, видит всю меня в отражении из комнаты, я, стараясь не упустить свой шанс вербовки нужного мне тут человека, потому, продевая чрез голову платье, оборачиваясь в его сторону и добавляю:

– И вы мне тоже с первого раза понравились. А я как вам, тоже понравилась?

– Да!

Вышла, вижу его восхищенный искренний взгляд и то, как он краснеет под моим пытливым взглядом. Потому говорю, приближаясь почти вплотную к нему.

– А раз так, то у нас с вами, кажется, взаимные симпатии, а потому, давайте договоримся сразу… Мы с вами как, будем дружить? Вы мне поможете?

Протягиваю свою руку и вижу, как он с радостью и довольно ловко подхватывает ее и пожимает непривычно крепко.

– С удовольствием, Верочка! Я для вас все, что попросите! И не по службе, нет. Простите за откровенность, но такую девушку я вижу впервые. Поэтому во всем вы можете положиться на меня. – Кладет ладонь другой руки сверху на мою зажатую ручку и добавляет с тоской и надеждой в голосе. – А если…

– Нет, Геночка! Для тебя без вариантов. Вот если ты мне станешь помогать, то тогда…

И потянула назад, вытянула свою ручку из-под его лап. При этом он спокойно и, как мне показалось, даже с радостью, проглотил мое к нему обращение на «ты».

– Я согласен, Вера. Только скажи мне, я все для тебя сделаю. – И опять успевает схватить мою руку и сжать ее крепко.

Я секунду сопротивляюсь слабо, оценивая его мужской потенциал, а затем.

– Для начала, давай договоримся Геночка, что ты ни при каких обстоятельствах не встреваешь, и мне не мешаешь, а только помогаешь, пока я не… Ну, ты сам понимаешь чего мне надо в этом доме. И вот, если я стану которой хочу, тогда и тебе найдется и может обломиться что-то, но, топотом. А пока мне надо взойти на трон! Ты понимаешь, о чем это я? – И теперь уже второй рукой накрыла его большую и сильную руку.

А потом, словно спохватившись, а это такой приемчик между прочим, вербовки воздыхателя, руку свою вытянула, помогая второй рукой как бы неохотно отталкивая.

Но он, вместо того чтобы отпустить, наоборот, сразу двумя руками сжимает меня с двух сторон, не давая даже пошевелиться.

– Да Верочка! Прости, но ты ведь и так королева. Тебе надо получить королевство, я это понял, а вот если я помогу тебе в этом, то, что же мне ожидать?

Я стою перед ним, смотрю прямо в его глаза и медленно, стараясь не торопиться с чувствами.

– Посмотрим, милый Геннадий, давай не будем забегать наперед, но то, что я не забуду, и обязательно именно ты будешь рядом со мной, я тебе обещаю. А сейчас, дай мне клятву, что только дружба и больше ничего между нами, и что ты будешь меня оберегать, как мой рыцарь. Согласен?

– Согласен, моя королева! – Отпустил наконец-то мои руки, освободил и даже ладонь поднес, словно поклялся, как президент американский, приложив руку ладонью к груди.

– А раз согласен, то помогай! Ну и что хочет от меня Антонина? Подсказывай, как тут до меня другие девчонки прокалывались и вылетали? Мне, знаешь, отсюда некуда! Мне можно только так, по-королевски, только на трон и на нем восседать в этом доме, другого места у меня нет на земле. Ну и что она хочет еще от меня?

Он берет меня за руку, увлекает меня за собой, словно маленькую девчонку, ведет за собой по дому.

Мне приятно до чертиков шагать за ним следом, ощущая доверительное отношение к себе, от такого мужчины, и я бы, наверное, так бы и плелась за ним хвостиком по жизни, если бы…

Эх, опять это проклятое наследие!

Нет, как раз наоборот, отсутствие всякого наследия, а только того, что имею, что сама смогу создать. Это я понимаю и потому с сожалением руку свою безвольно вытягиваю и теперь уже следом за ним, за его широкой спиной, навстречу неведомым мне испытаниям шагаю по неведомой мне лестнице и ступенькам судьбы.

Шагаю, полагая, что я иду вверх, а вот куда приведут меня эти ступеньки судьбы – не знаю: вверх или вниз? Вверх или вниз…