Читать книгу Зов Жар-птицы - Татьяна Ренсинк - Страница 2

Любимые женщины приходят к нам вёснами.

Они неожиданны, как дождь или снег.

Любимые женщины приходят к нам звёздами,

Когда открываем мы одну среди всех.

Любимые женщины вовеки не старятся,

От них уезжаем мы, чтоб встретить опять.

Любимые женщины исполнены таинства:

Их можно разгадывать, нельзя разгадать.

Любимые женщины добры и внимательны,

И стать их достойными нам выпала честь.

Любимые женщины нас любят, как матери —

С грехами, с ошибками, такими, как есть.

Любимые женщины в разлуке печалятся,

Им снятся, наверное, тревожные сны.

Любимые женщины однажды встречаются,

И мы их поэтому терять не должны.*

«Слушать в очередной раз песни вместе с бабушкой и дедушкой, когда у них ночую, по телевизору или же на проигрывателе кассет, – ещё одна из незаменимых, неисчезающих традиций,» – записала Катя в своём дневнике. – «Каждый раз слушать песни, которые стали по душе и мне, – великое наслаждение! Ещё большее – видеть, как наслаждаются бабушка и дедушка. В их глазах я вижу всё: и счастье прожитых вместе лет, и тоску по тем годам, и любовь нынешнюю. Будто вся их тёплая, временами бурная история пролетает перед глазами. А я смотрю на них, любуюсь и будто вижу фильм…

Не в первый раз спрашивала то бабушку, то дедушку рассказать что из их жизни или жизни предков. Дедушка не любил особо раскрываться о прошлом, но когда рассказывал, улыбался, и мне казалось, рад был тем, что я интересуюсь прошлым. Часто говорил: «Да зачем тебе это нужно», «Да не надо тебе этого», «Да кому это надо», но мне это было почему нужно…»

– Что ты там опять пишешь? – с улыбкой вопросила бабушка у Кати, когда по телевизору закончили показывать выступление артиста, что исполнял очередную душевную песню.

Катя сидела на диване в уголке возле своей огромной мягкой игрушки-зайца и делала записи в тонкой тетради. Она слушала выступления артистов вместе с бабушкой и дедушкой (по телевизору вновь показывали музыкальную программу), а параллельно рисовала и записывала мысли…

– Просто пишу, как день проходит, – улыбнулась Катя.

– Писателем будешь? – сказал дедушка, продолжая смотреть телевизор и в такт музыке постукивать рукою по ручке кресла, в котором сидел.

– Нет, – засмеялась Катя. – Я буду врачом!

– Ну, это ты ещё потом выберешь, – махнула рукой бабушка. – Тебе только четырнадцать!

– Никогда не рано задуматься о будущем, – сказал дедушка. – Пусть думает.

– И то правда, – согласилась бабушка. – Думать всегда надо. Нас так тоже воспитывали. Строго. Знать надо было, что может случиться, если сделаешь то или то,… выбор ли правильный сделаешь. Вот трудно это! Мне бабка, помню, рассказывала о своём отце да деде. Они ей рассказывали. Так и шло… По молодости чего только не натворишь, как ни поступишь, всё одно ошибок не избежать, но вот раз можно вернуться к совершённым ошибкам да их исправить, то да… Это настоящее дело, нужное.

– Это про Морозовых опять? – вопросил дедушка.

– Да не совсем, – вздохнула бабушка. – Я сейчас иное вспомнила. О том, как жар-птицу можно всё же поймать, то бишь упущенное счастье.

– Ой, расскажи? – заинтересовалась вдруг Катя, предчувствуя новую увлекательную историю. – Хорошо, что вы не упустили жар-птицу! Это же не про вас?

– Да не, – взглянула смущённо бабушка на дедушку, и тот не менее смущённо улыбнулся:

– Не про нас.

Катя же приготовилась записывать новую историю на чистом листе в тетради, бабушка – увлечённо рассказывать, а дедушка сделал звук телевизора поменьше…

* – М. Л. Матусовский.