Читать книгу Зов Жар-птицы - Татьяна Ренсинк - Страница 7

– Я не могу видеть всего. Одно знаю, жар-птица зовёт. Так что, думаю, Иван был прав, – поклонился Авель и медленно отправился дальше в путь, по дороге мимо деревни.

Зина стояла в объятиях любимого и вместе с ним смотрела вслед удаляющему монаху, будто больше не увидят его никогда. Он же, словно почувствовал что, остановился и оглянулся.

– Жив ваш сын! Помнит и ждёт! – крикнул Авель и отправился дальше.

– Господи, – разрыдалась Зина, уткнувшись в плечи милого, и тот закрыл глаза, но слёзы потекли по щекам.

– Я найду его, – молвил Григорий и, посмотрев на монету в руке, на которой читалось «Да», убрал в карман.

– Мы, – взглянула милая в его глаза. – Никуда одного не пущу!

– Мы, – улыбнулся Григорий. – Верю, так и есть, как Авель сказал… Найдём мы сына. Жив он, а значит, найдём. Идём домой.

Григорий сделал шаг уйти вместе в лес, в домик лесничего, но Зина остановила:

– Обожди… Старушка Глафинья ждёт меня. Строго настрого просила вернуться.

– Хорошо, идём сначала к ней. Поблагодарю, – согласился милый. – Всё одно дом ещё надо подготовить к жизни, а уже вечер…

Оставаясь в объятиях друг друга, Григорий помогал Зине ступать аккуратно, чувствуя, как больно ей и неудобно. Она хромала, терпя боль в спине и бедре. Уже привыкнув за это время к боли, Зине казалось, что выздоровление уже вряд ли будет. Сейчас же, ступая возле любимого, судьба с которым наконец-то подарила счастье встретиться, страх стал переполнять её, что страшна в подобном виде, что хромая и больная будет уже ему не нужна…

Григорий же молчал. Он терпеливо и с волнением переживал каждый раз, как боль пронзала и на мгновение Зине приходилось останавливаться…

– Скоро уж, – вздохнул он, когда шли по дороге деревни между домов…

Аккуратный палисад, резные ставни с замысловатым узором. Всё выглядело мило, уютно. Точно такое же чувство тепла оба почувствовали, когда вошли в дом. Старая печь, две скамьи у стола, который был накрыт белоснежной скатертью с вышитыми красными узорами, а в углу между окон – икона с полкой, на которой стояли горящие свечи.

– Я уж молилась, чтоб чего не приключилось вдруг, – всплеснула старушка руками, завидев гостей, и тут же повернулась от иконы.

Она поспешила к Зине, как к родной дочери, и крепко обняла её, уводя к кровати, что стояла за шторой у печи:

– Ведь не совсем оправилась ещё, милая… Идём, отдохнёшь, да поесть надо бы.

– Это он, Глафиньюшка, – нежно улыбнулась Зина, а в глазах блестели грусть и счастье. – Гришенька нашёлся.

Григорий поклонился, и старушка кивнула:

– Вижу, вижу… Ишь какой… Раньше не мог явиться? Гляди, что сотворили с бедняжкой!

– Я искал её, – признался тот, но чувствовал и без того свою вину в произошедшем.

– Не исчезни теперь уж, – будто смягчилась Глафинья, усадив Зину на постель, и повернулась. – Побудь здесь. Я на стол накрою. Отобедаем.

Григорий сел возле любимой и взял её за руку, принявшись тут же целовать.

– Гришенька, – ласково молвила Зина, а слёзы невольно текли по щекам. – Мне бы только сыночка найти, нашего Мишеньку.

– Мишеньку? – удивился тот. – Как моего отца?!

– Да, – подтвердила она. – Назвала вопреки всем и всему. Хотела твоё имя дать, не позволили, на Михаила муж согласился, а отец узнал позже, почему… Негодовал да отказался видеть нас. Одна я теперь. Не раскаиваюсь ни в чём. Только бы сына вернуть!

Зина разрыдалась, а милый тут же заключил в крепкие объятия, снова переживая сердцем и душой за всё, что случилось. Не было никогда более сильного желания, чем родилось теперь: желания повернуть время вспять, исправить всё, спасти её и сына от подобной судьбы…

Хозяйка ж дома тем временем накрывала тихонько стол, поглядывая на влюблённых, и сочувствовала им не меньше…