Читать книгу Невеста дракона - Тиграна Верес - Страница 12

«Жизнь состоит не из одних только успехов и побед, Лун. Неудачи и поражения случаются не реже. Говорят, что не ошибаются лишь бездельники, но безделье ещё большая ошибка, нежели упорный труд, не дающий желаемого результата. Если будешь постоянно останавливаться на достигнутом и избегать разочарований, мало чего сможешь достичь», ― говорила когда-то Луну мать, а теперь эти же слова в ином изложении прозвучали из уст слепой полукровки. Мир велик, но мудрость, оказывается, у всех народов одинаковая. Что возомнила о себе неполноценная лисица, если осмеливается поучать дракона? Кто дал ей право судить о его поступках? Неужели она не понимает, что её жизнь зависит теперь от милости чудовища, которое лучше не злить?

Лун не рассердился и не обиделся на вполне справедливый упрёк, но его внутренний зверь обладал своим собственным характером и всё воспринимал иначе. Рассказать Энии Лоу, что проблема заключается именно в этом? Объяснить, что за двести лет наследник драконьего острова Лун Дайлу так и не смог обуздать самого себя? Дракон в нём желает побыстрее избавиться от любых раздражителей и помех. Сжечь сотню смертных пламенем своего дыхания для него вопрос нескольких мгновений. Если случайно утратит самоконтроль, именно это и произойдёт. Если бы глупая девчонка знала, что даже в этот момент зверь внутри Луна хочет гораздо большего, чем сам Лун, смогла бы понять это и принять? Зверю плевать на других смертных. Он уже выбрал добычу. Какими словами это можно объяснить, чтобы не испугать?

Прошлой ночью, когда Эния безмятежно спала в постели Луна, согретая теплом его тела, он понял, что поступил весьма опрометчиво, пойдя на поводу у желания избавиться от излишней опеки близких. Нужно было сразу отправить полукровку к остальным девушкам и поручить её заботе Лиин, а теперь уже поздно сожалеть о том, что не было сделано своевременно. Теперь Лун сам запутался в том, какие желания и решения принадлежат ему, а какие ― чудовищу в нём. Вчера страх Энии Лоу причинил зверю боль. Разозлил. Заставил вспомнить о прошлом разочаровании. Следовало сохранить это неприятное чувство и лелеять его, но эта девушка… Она уже принадлежит зверю. Так решил дракон. Он её не отпустит. Вопрос лишь в том, долго ли Лун сможет его сдерживать. Весь этот день был потрачен на то, чтобы усмирить жажду обладания. Слова о том, что Эния и впредь будет спать в постели господина, под каким-нибудь благовидным предлогом придётся взять назад, чтобы не противоречить самому себе. Пусть она станет другом, но не более. Делить с ней ложе и не позволять зверю получить желаемое ― сродни пытке.

– Господину нечего сказать, или вы так долго придумываете для меня наказание за дерзость? ― с кислым видом поинтересовалась девушка, так и не притронувшись к ужину.

«Вы можете сделать наложницами хоть всех, если пожелаете, и никто вас в этом не упрекнёт», ― услужливо подсунула память другую фразу, прозвучавшую вчера из этих же уст. Повинуясь безотчётному желанию, Лун поднял руку и потянулся через стол, чтобы убрать с лица собеседницы непокорную прядь рыжих волос, но вовремя заставил себя остановиться. Худшего испытания, чем необходимость противостоять самому себе, придумать просто невозможно.

– Мне не за что наказывать тебя, ― ответил настолько спокойно, насколько мог. ― Ты права. Я не должен перекладывать ответственность на других, если хочу чему-то научиться. Но и тебе тоже нужно больше прав, чем простому советчику, чтобы ты чувствовала себя защищённой и могла в моё отсутствие принимать решения по каким-то срочным вопросам. Поешь. Позже обсудим, что можно сделать уже сегодня.

Губы девушки искривились в горькой усмешке.

– Позже? Это ли не очередное бегство, господин Лун?

Справедливый упрёк, но его самообладания не хватило бы на продолжение этого разговора. Она сидит слишком близко. Её естественный запах, не смытый ароматной водой, тревожит зверя и будит ненужные желания. Если это продлится ещё хотя бы несколько минут, может случиться непоправимое. Эния Лоу слепа и беспомощна. Она хрупка, как первый весенний цветок. Смять, сломать, подчинить, присвоить…

– У меня ещё есть дела, ― только и смог выдавить из себя Лун, прежде чем покинул не только её комнату, но и дворец тоже.

Снова. Он сбежал ночью, когда она спала, и убегает опять, но не от ответственности и сложных решений, как она думает, а от неё. Ради неё. Это похоже на безумие, от которого нет ни лекарств, ни спасения. День, проведённый в горах у целебных источников, был потрачен впустую. Теперь придётся просидеть там ещё и всю ночь, чтобы успокоить взбесившегося дракона. Понимать бы ещё, что именно нужно зверю от этой полукровки. Почему он так жаждет заполучить её? Отчего почти нестерпимая жажда обладания граничит с желанием унизить, растоптать, растерзать в клочья? Они ведь познакомились только вчера. Лун ничего не знает об этой девушке, кроме того, что её жизнь была сложной и полной испытаний.

Вчера, вернувшись после бесполезной схватки с владыкой демонов, он готов был вновь ощутить её страх. Даже предвкушал возвращение горького чувства разочарования, но Эния Лоу на удивление быстро справилась со своими эмоциями и даже назвала их нормальной реакцией на неожиданное видение. Может, дракона беспокоит именно это? Ему нужен её страх? Он жаждет не её плоти, но её страданий? Желает мстить ей за боль, причинённую двадцать лет назад безрассудным поступком Шу? Уничтожить то, что вызывает интерес, чтобы не угодить в ту же самую ловушку?

* * *

– Лун! Боги, что с тобой?!

На красивом лице госпожи Адели было написано изумление крайней степени, что случалось с ней довольно редко. Но и сына в таком состоянии ей тоже видеть ещё не доводилось. От него буквально разило яростью, неуверенностью в себе и отчаянием одновременно. Вчера, рассказывая матери о подарке владыки демонов, он был лишь слегка раздражён и демонстрировал заинтересованность особенностями врождённой магии одной из девушек, а теперь будто взбесился. Да и такого, чтобы сын наведывался домой два дня подряд, тоже ещё не случалось. Двадцать лет назад Лун отправился в царство демонов зализывать душевные раны. Они не зажили до сих пор, поэтому родители и не беспокоили своего чувствительного отпрыска, позволив ему страдать в одиночестве, как он того и желал. Видимо, нужно было всё-таки вмешаться раньше.