Читать книгу Прощай, солнце. Книга первая - Василий Варга - Страница 11

На удивление русские люди так привыкли к царю, к вождю, особенно к вождям мирового пролетариата, что когда этих вождей не стало, они просто растерялись, не знали что делать, опустили руки. И поэтому в Москве хозяйничали кавказцы, они захватили все рынки, – все, что относилось к питанию огромного города. В этом плане они оккупировали Москву, взяли ее без боя и сказочно наживались. Президент Ельцин, который пришел к власти законным путем, был настоящим демократом. А демократия в то время понималась очень просто: что хочу, то ворочу. Демографическое развитие Москвы стало резко меняться, когда мэром столицы стал человек низкого роста, широкоскулый человек в кепке не то Кац, не то Лужман, превратившийся в Лужкова, стал русским, так же как в свое время Свердлов (Кацнельсон), Троцкий (Бронштейн) и другие евреи, соратники Ленина стали чисто русскими гениями. Лужман продал Москву южанам и на этом сказочно разбогател. Супруга Лужмана, его бывшая секретарша, Елена Батурина владела целым кварталом в столице.

Оккупировав Москву, южане правили бал в городе на продовольственных рынках; смуглые, неприхотливые люди, плохо знающие русский язык, но очень мобильные и работящие, очень дружные между собой. И они сравнивали жизнь человека с жизнью курицы.

Еще на Кавказе Тимур усвоил простую истину: деньги это, прежде всего, добро, и только потом уж зло. И то, если ими дурно распоряжаться. Деньги приносят не только материальный достаток и независимость, но и власть, а власть в свою очередь приносит деньги. Эта взаимозависимость не давала покоя Тимуру, но он сосредоточился на первой составляющий – на деньгах. А власть придет потом, когда у него будут настоящие капиталы. И власть будет более увесистая, она никуда не денется.

Немногочисленная бандитская группировка, куда входили не только уголовные элементы, но и работники милиции, готовилась к захвату более крупного, более жирного куска, расположенного недалеко от метро «Каховская». Это Москворецкий рынок, где уже господствовала азербайджанская группировка во главе с Халиловым. Но у Халилова был еще один рынок в Бутово, поэтому руководители Солнцевской бандитской группировки, наиболее многочисленной и могущественной, претендующий на лидерство среди всех группировок в Москве, справедливо считали, что для одного Халилова два рынка – слишком жирно.

На одной из городских сходок, куда Халилова не пригласили, было решено на первом этапе отобрать у него половину Москворецкого рынка. И то на добровольных началах. А если будет упрямиться, отобрать все, а Халилова отправить на тот свет.

– Кто желает обогатиться, вернее, поправить свои финансовые дела? – спросил могущественный в это время руководитель Солнцевской банды Карась.

– Я не прочь бы, если батона благословит, – сказал Тимур, вытягиваясь в струнку.

– А, ты, коротышка? По тебе видно, что дела у тебя не блестящи. Ни одного перстня на руке нет, никакой брошки в мочке уха, да и пинжак на тебе какой-то мятый, и заношенный, как у сироты казанской. Так не годится. Сколько торговых палаток ты контролируешь в Чертаново? Какая у тебя выручка?

– Всего десять палаток, по сто долларов с каждой кладу в карман. Это было бы ничего, если бы не приходилось делиться. Ртов на эти деньги столько – голова кругом идет. К тому же этот мини рынок обречен на вымирание. Власти собираются там что-то строить, то ли магазин, то ли городскую баню.

Тимур рискнул покривить душой. На самом деле у него было около двадцати палаток, и доходы поступали не только от них, но и овощную базу он стриг, чуть ли наголо. А оделся он на эту сходку так, чтоб выглядеть сиротой. Расчет был точным и безошибочным: Карась, руководитель самой крупной московской группировки, по-отечески относился к своим коллегам и нередко помогал им.

– С минтами в контакте?

– Не очень. Минтам нужны деньги, а я едва вписываюсь в государственные структуры. Если мы налоги и не платим государству, то работники муниципального округа сосут нас, будь здоров, – жаловался Тимур.

Он и тут покривил душой; не все у него забирали, раз он собирался покупать дом в Испании, и даже ездил на смотрины.

– Ну что ребята, поможем Тимуру? – спросил Карась.

– Если батона так считает, пачему бы ни помочь, – сказал руководитель Тимирязевской группировки Коленоошлвили. – Когда Тымур станет, как и мы на ноги, тогда пуст отстроит хароший дом на Пицунда. Там должен быть бассейн, финский баня и не менее шестнадцать молоденький дэвочка.

– Я согласен, – сказал Тимур. – Постараюсь не ударить лицом в грязь.

– Тогда благословляем тебя, – торжественно произнес Карась. – Смотри только, чтоб не пострадали гражданские лица, а то трудно будет откупиться от прокуроров, судей и всяких там жополизов. Операцию лучше провести сразу же после закрытия рынка. Минтам отвали по тысячи долларов, чтоб они в это время свалили с рынка; операцию провести в конце рабочего дня. Что у тебя имеется на вооружении?

– Два обреза, – ответил Тимур.

– Не годится, – сказал Карась. – Холиев – Цыбуль – оглы, одолжи ему два автомата Калашникова. Он возвратит тебе в чистом виде. Оружие создано для того, чтоб из него стреляли

Руководитель Черемушкинской группировки Холиев-Цыбуль-оглы втянул голову в плечи, громко чихнул и что-то пробормотал на своем языке.

– Что ты там бормочешь? – спросил Карась.

– Моя посылайт проклятий Аллаху за то, что Аллах послал ми такой судьба, чтоб я способствовал гибели своего земляка Халилова. Ти пойми ба-батона, Халилов кавказец и я, Борзая Холиев-Цыбуль-оглы – кавказец. Ми земляки, не разлей вода, как говорят на Россия. Это неугодно на ислам. Ислам запрещайт, ислам – фи – фи, твоя понимает? Прости бабатона.

– Хорошо, – сказал Карась, – не будем вторгаться в твой ислам. Это сделает Ткебучава.

Руководитель Ясеневской бандитской группировки Ткебучава Зураб вскочил, руки по швам и произнес:

– Моя даст один автомат Калашников и один пулемет. Пять тысяч доллар за каждый штука.

– А если бы у тебя был танк, сколько бы ты запросил? – задал ему вопрос Карась.

– Сто тысяч доллар. Если ми, каждый группа бойцов за экономический процветаний Россия приобретем у генералов по танку, можно идти на Кремль и сказать Ельцин: подвинься, батона, ми будем лучше править Россия, чем ты.

Раздался смех, после чего последовали аплодисменты.

– Шутки в сторону, господа, – произнес Карась, – мы обойдемся и без танков. Вот на Тишинском рынке идет борьба между вьетнамцами и китайцами: они никак не поделят этот рынок. Надо разогнать и тех и других.

– Кажется, там люберецкие орлы собираются пустить корни поглубже, – сказал один из руководителей бутовской группировки.

– С люберецкими ребятами мы пока конфликтовать не будем, – заявил Карась. – Позже мы их подставим. Я свяжусь с органами. За полмиллиона долларов они их ликвидируют.

Услышав такую сумму, Тимур вздохнул. А что если у Халилова такая же сумма, и он подкупит милицию, прокуратуру, чтоб и его Тимура, ликвидировали? Отягощенный этими мыслями, Тимур отправился домой в гостиницу Севастополь, где они с Борисом занимали по номеру каждый. Был уже час ночи. В номере Бориса горел свет.

– Эй, кацо, открой! – начал стучать Тимур в дверь соседа. Борис влез в шлепанцы босыми ногами, приоткрыл глазок и, увидев Тимура, открыл дверь. Тимур, не снимая полотняных туфель, из которых торчали большие пальцы на ногах, уселся в кожаное кресло, достал пачку сигарет и, закурив, бросил спичку на пол. Борис поморщился, но ничего не сказал.

– Завтра, а может послезавтра, я иду на мокрое дело. Тебя я туда не возьму, ты для этого не годишься, тебе заниматься другим делом, но если меня убьют, не обижай моих ребят, – сказал Тимур. – Я завещаю тебе руководство абхазской группировкой на случай моей гибели.

– Да ты что? Зачем тебе так рисковать? Откажись сейчас, или тебе мало?

– Риск – благородное дело, говорят в России. Ты этого не поймешь. Уж если я взялся за это дело, то останавливаться не в моих правилах. К тому же мои соратники, члены подпольного московского правительства, благословили меня на это мокрое дело. Нам здесь, на этом миниатюрном рынке, места мало, тут не разойдешься. Что такое двадцать палаток? Чепуха. Да и те скоро могут разориться. Мы – то выжимаем из них все соки. Вон я встречался с коллегами, так у них знаешь, какие суммы фигурируют? Нет, не знаешь. Там прибыль исчисляется в сотнях тысяч долларов, а мы что, рыжие? Почему бы нам ни овладеть Москворецким рынком? И даже если мы подчиним себе этот рынок, все равно не сможем так разбогатеть, как нефтяные короли, руководители банков, заправочных станций. А потом этот Халилов – форменный дурак. Да он и писать не умеет. Дома два класса окончил, а здесь в Москве диплом кандидата наук купил. Неграмотный бирюк – кандидат наук. Я ему снесу голову, либо он мне. А ты готовься на связь с минтами, а потом и с прокурором Дупленко.

– Тимур, я послал двух людей в другой город за девушками. Они завтра должны быть здесь. Тамила… придет к тебе в номер, а там…

– Не нужен мне никто. Я должен быть сосредоточенным как никогда, дело слишком серьезное. Если знаешь, вернее, предчувствуешь, что проиграешь, и твой труп будет валяться среди торговых лотков, никакая баба не нужна. Мне однажды гадалка сказала: на площади будешь валяться задолго до восхода солнца, твои друзья будут смотреть на тебя с балкона, но никто не спустится вниз, чтоб оказать тебе помощь. Каждый из них станет мечтать, как бы захватить власть.

– Тимур, возможно, ты прав. Ты должен победить, а после победы, устроим пир. Снимем сауну на четверых. Я с нетерпением жду момента, когда смогу погладить свою блондиночку… по запретным местам, – сказал Борис. – Выпить хочешь? А тому, что сказала, не придавай значение, они зарабатывают деньги.

– Ничего не хочу. Я и сам не знаю, чего я хочу, – сказал Тимур. – Хотя, давай кофе. Все равно в эту ночь я не засну. Надо все тщательно продумать. Ты завтра отправишься к прокурору, а потом к минтам, что дежурят на Москворецком рынке. Отдашь им по пятьсот долларов с условием, что их к моменту закрытия рынка там не будет. Я завтра жду твоего сообщения. У меня народу мало. Моя группировка еще не совсем окрепла.

– Так подожди. Завтра, или после завтра должны вернуться Сосо и Дима. Дима парень – богатырь. Если он тебе понравится – бери его к себе, он, мне кажется, не продаст. Это бывший работник милиции.

– Я подумаю над этим вопросом, – сказал Тимур, выпивая вторую чашку кофе без сахара.

Тимур плохо спал в эту ночь, все составлял планы захвата рынка. Он ринулся в разведку в пятницу вечером. Но ничего не удалось выяснить. Когда Тимур со своими немногочисленными сообщниками явился на рынок, руководители Азербайджанской группировки уже смылись.

– Когда они уходят? – стал спрашивать он у сторожа.

– Моя не знает, – ответил сторож – азербайджанец. – Они могут уехать после обеда сразу, а то и поздно вечером. А когда наступает рамадан, они и вовсе не приходят.

– Какой тебе рамадан? это же бывает только осенью. А директор рынка где?

– Он у себя на кабинет.

Тимур зашел к директору рынка Петрову и стал выяснять его отношения с Халиловым.

– Если Халилов отправится в Азербайджан на похороны своего дяди и раздумает возвращаться в Москву, тогда я стану главным. Не будешь ли ты возражать против моей кандидатуры?

– Я…, что я могу сделать, это не в моей власти.

– Ты не темни. Говори: да или нет.

– Конечно, да, только…

– Ты остаешься директором рынка, этот вопрос я решу на сходке с моим руководством. Ты будешь руководить формально, а моя группа отныне отвечают за твою безопасность и жизнь. Только не вздумай проболтаться раньше времени: второпях сказанное слово может тебе стоить головы. Ты понял меня?

– Понял, конечно, понял, как же не понять простую доходчивую речь? Благодарю вас, господин Тимур, и хочу надеяться, что все будет хорошо в наших взаимоотношениях, – лепетал директор рынка Петров, складывая руки. – Ах ты, Боже мой, что я вижу: у вас голова не поворачивается? И давно это у вас? Я могу рекомендовать хорошую массажистку. Она сделает все, как надо. Сперва она сделает массаж, потом вы ей и это будет такой кайф, такой кайф, передать трудно.

– Пусть приходит, но не раньше восьми, – согласился Тимур.

– Боюсь, что никто не согласится приходить так поздно. Если только на всю ночь, но там цена другая.

– Скажешь: пятьсот долларов за ночь. Надеюсь, этого хватит.

– Попытаюсь уговорить.

В тот же вечер к нему в номер постучала массажистка, лет двадцати Зинаида Левинская.

– Разденьтесь до пояса, – потребовала она, – и ложитесь на диван.

У Зины были нежные ладони, мягкие пальчики. Она делала массаж спины и рук от кистей до предплечья. Уже после третьего сеанса он почувствовал улучшение.

– Послушай, детка, помассируй мне низ живота. Сто долларов массаж.

– Хорошо, – сказал Зина. – Надо немного приспустить штаны и лечь на спину.

Тимур повиновался. Когда она начала водить ладошкой ниже пупка, он сказал:

– Ниже, пожалуйста.

– Хулиган. Ну что ж, я могу и ниже. Ого, тут есть что массировать, но здесь нужен другой массаж. Прибавьте еще сотню и…

– Давай, только живее…

Массаж Тимуру понравился. Массажистка приходила каждый день к восьми. Она исполняла роль массажистки профессионально и с энтузиазмом.