Читать книгу Прощай, солнце. Книга первая - Василий Варга - Страница 9

Умопомрачительные удобства создали для себя люди к концу второго тысячелетия. Тяжелый физический труд вытеснили машины, гужевой транспорт заменили автомобили разных классов и мощностей, езду на далекие расстояния – самолеты. Мы в тот же день знаем, как чихнул и почему чихнул президент США по ту сторону света. Для этого достаточно включить спутниковое телевидение. Даже у человеческого мозга появился конкурент. Это робот, компьютер.

Но люди на этом не остановятся, они пойдут дальше, они взберутся на вершину Вавилонской башни, возможно к середине двадцать первого века. Лишь бы эта башня не рухнула, потому что признаки ее разрушения просматриваются уже сейчас. Мы зашли слишком далеко и стали воевать с природой, а природа может отомстить за себя. Дефицит питьевой воды не за горами, а что будет с нашей планетой, на которой мы обитаем, после того, как из ее недр выкачают миллиарды кубов газа и нефти, когда вокруг нее будут вращаться десятки тысяч спутников, разрушая около земную оболочку?

Кто-нибудь задумывался над этим, кроме ученых, чей голос – это голос вопиющего в пустыне?

Именно эти вопросы поднимал некий старичок, сидевший рядом с Димой и Сосо в самолете, вылетевшем из аэропорта «Внуково». Сосо тоже слушал, но так как он в этих вопросах решительно ничего не понимал, веки его черных глаз сами по себе отяжелели и начали закрываться.

Дима поддерживал разговор.

– Да, да, – говорил он, – автомобиль это хорошее средство передвижения. А вот, что касаемо выхлопных газов, как вы говорите, тут позвольте с вами не согласиться. Я када уезжаю к себе на родину и живу у матери высоко в горах, пользуюсь чистым воздухом, которого там вдоволь, начинаю чуйствовать некоторое неудобство, дискомфорт, так сказать. У чем дело? спрашиваю я себя и прихожу к единственно правильному с научной точки зрения выводу: мне не хватает выхлопной трубы, га – га – га! Вернешься в Москву, выйдешь на прошпект, где мульоны машин, и сразу настроение подымается: выхлопная труба действует.

– Но, молодой человек, эта, любимая вами выхлопная труба, похожа на наркотик…

– Наркотик вы сказали? Ну, тады это хорошо. Я в кумпании не прочь побаловаться наркотиком, но он очень и очень дорог, я те скажу, папаша. Я вон вхож к Ейцину, надо ему подсказать, шоб снизил цены на наркотики.

Старичок с бородкой захлопав глазами, умолк. Теперь Дима, а не старичок, начал рассказывать всякие истории. Они как бы поменялись ролями.

– Я тут, значит, еду на своей «Ниве» мимо Красной площади, рукой машу нашему правительству и лично Ейцину и вдруг у мене перед лобовым стеклом стоит этакий мордоворот и собирается на капот взобраться. Я, значит, притормозил и говорю: чего надо, браток? « Подвези, грит, хорошо заплачу». «Садись» грю». Он, значит, как важная персона, бузосмен, видать, садится не рядом со мной, как это положено, а позади меня, аки слуга народа. Ну, думаю, шишка, какая. Никак зам Ейцина? « Дуй, – грит, – в сторону кольцевой». Я нажимаю на газ, на спидометре сто пятьдесят километров! Хоть бы один милиционер остановил. Так нет же. Еще козыряют, прохвосты, видя, с какой я мчусь скоростью. Наверняка, думают: Чубайс сам сидит за рулем. Када я, значит, подъезжаю к кольцевой, мой пассажир накидывает мине на шею удавку и крутит рукой. Я, не сбавляя скорости, через плечо, правой рукой хватаю его руку и выворачиваю. Слышу, значит, кость ниже локтя хрусь-хрусь, ну думаю: все, попался, каналья. Но ён, гад ползучий, другой рукой стал крутить удавку. Я уж храпеть начал. Тады, опять же, не сбавляя скорости, хватаю и выламываю другую руку. Тут ён взвыл и стал просить пощады. Я сбавляю скорость, нажимаю кнопку, задняя дверца отворяется, я резко выворачиваю руль, и он катится клубком к ядреной матери. Тут же, не доезжая последнего перекрестка, выворачиваю руль на разворот и мчуся в сторону Белого дома. Мне нужен Ейцин, такую его мать. Прилетаю, знацца, а яво нет; на даче пьянствует. «Передайте, грю дежурному, что был Димитрий Димитрич и просил передать: никакого порядка в столице России нет. Када будет порядок? Мафиозные структуры совсем распоясались, я чуть сегодня не лишился жизни». Дежурный тут же записал все в журнал и заверил, что меры будут приняты. И что ж вы думаете: получилось. Ко мне теперя никто из бузосменов не напрашивается подвезти их. Я на своей «Ниве» еду спокойно, хучь по городу, хочь поза городом.

Самолет, подлетая к посадочной площадке, долго кружился над городом, возможно из-за низкой облачности, или еще по какой-то иной причине, проваливаясь в каждую воздушную яму. Даже Сосо проснулся.

– Правду вы говорите: нечего летать самолетами, их слишком много развелось этих самолетов, да спутников. Это от них сплошная облачность и воздушные ямы. А что ежели мы провалимся так, что сорвемся и ударимся о землю, – что тады будеть, товарищ прохфессор?

– Вы понимаете, какая штука, – начал профессор и в это время самолет снова провалился в яму. Тут поступила команда пристегнуть ремни, но Дима взял одну часть ремня у Сосо, и поэтому никак не мог пристегнуться. Сосо тоже ерзал, но так, чтоб стюардесса не видела. У самой посадочной полосы, они оба крепко обнялись, и каждый клялся в любви и дружбе перед смертью и высказывал пожелание, чтоб их похоронили вместе. Но им не суждено было умереть. Самолет соверши нормальную посадку, и они первые взяли такси, поскольку не было никакого багажа, и приказали отвезти их в центральную гостиницу города.

Водитель доставил их в гостиницу «Украина» на улице Короленко. Подойдя к администратору и прочитав объявление, гласившее, что свободных мест нет, они вынули паспорта, вложили туда по пятьдесят долларов и сказали: нам номер – люкс.

– Еще по двадцатке, – сказал дежурная администратор.

– Но проблем, – произнес Дима на чужом языке, вызвав полное уважение к своей персоне со стороны администратора гостиницы. Сосо тоже подлил масла в огонь.

– Ви поедет отсюда на Лондон и на Париж, – сказал он громко, отчего дежурная просто вытаращила глаза. Она тут же нажала на потайную кнопку. Выбежала дежурная по этажу, бросилась к окошку.

– Я тут, Белла Абрамовна. Что это, важные гости, ну, добро пожаловать в наш орденоносный город. Если не возражаете, следуйте за мной на девятый этаж. Лифт, правда, у нас не работает, придется пешком. Но, знаете, это полезно. Сам президент США Рейган, когда был в нашем городе, тогда еще лифт работал, но они предпочитали подняться пешком.

– Я знаком с Рейганом, – сказал Дима, – он хороший парень. Если дозвонимся сегодня в Штаты, поедем к нему в гости. Он, должно быть, на своем ранчо.

Услышав слово «ранчо», дежурная по девятому этажу пришла в ужас и едва выговорила: одну минутку, и тут же вернулась к дежурному администратору.

– Надоть докладать директору, это какие-то необычные люди, я тут запомнила слово «ранчо» и ужаснулась, видать ранчо ихняя резиденция в Вашингтоне. К тому же, у нас лифт не работает. Один из них может позвонить самому Кравчуку, – что тогда будет? Действуйте, Белла Абрамовна, спасительница наша, моя голубушка золотая, негоже нам терять должности. Худо, бедно, а пользу они нам все же приносят: там рупь, там доллал, глядишь, на буханку хлеба вполне хватает. Жаль, что у их никакого чумайдана нет, я бы понесла на девятый этаж. А так, прямо не знаю, что делать.

– Вот что, – шепотом произнесла Белла Абрамовна, – подымись на второй этаж, найди Сару и прикажи ей от моего имени поселить этих выдающихся личностей в один из резервных, бронированных номеров. Это как раз тот самый случай, когда мы снимаем бронь. Давай, действуй, вон они стоят, шепчутся…

Так Дима вместе с Сосо заняли самый престижный двухместный номер на втором этаже, где были постелены две белые роскошные кровати с красивыми тумбочками, длинными полотенцами и ночниками, вмонтированными в стену над головой каждого. Рядом с прихожей была душевая с ванной, где также висели свежие полотенца и душистое мыло. Правда кран не закрывался, вода гудела, но это была прекрасная песня, сочиненная природой в честь первого президента независимой Украины Кравчука. Найти такую гостиницу за пределами Киева можно было только в Днепропетровске, прелестном южном городе, расположенном на берегу Днепра. Здесь не только гостиница, но и люди прекрасные, они обладают чувством юмора, сильным иммунитетом, – у них не приживается бацилла национализма, их волю не парализует страх потери пресловутой самостийности, в их душах и сердцах укоренился дух братства и единения двух великих народов. Кравчук всегда хмурится, когда кто-то произносит имя города на Днепре.

– Это наши люди, – сказал Дима, укладываясь в мягкую постель.

– Шьто ты имеешь в виду? – не понял Сосо.

– А, ты все равно не поймешь.

– Почему не поймешь, еще как поймешь. Грузия, Абхазия – такой же проблем, как Украина и Россия. Теперь все с ума посходили. Все хотят самостоятельности. Но, Дима, это не народ хотит, а правители. Но, да х. с ними, давай спать. Завтра в атаку на этот двух сучка.