Читать книгу Северные баллады - Вера Скоробогатова - Страница 11

Они копали «линию Маннергейма» и все попадавшиеся на пути места боев. Состоявших в отряде парней объединяла одна весомая черта – «гоблинство».

Они слушали панк-рок и поведением были бы схожи с панками, если б не страсть к деньгам, хорошей технике и дорогим предметам домашнего обихода.

Они все когда-нибудь умирали, но не умерли. Это были бывшие «псы войны», настолько привыкшие к облику смерти, что не могли без него обходиться. В Ленобласти они увлеченно доставали смерть из-под земли – в виде снарядов и незахороненных трупов.

Подсознательно у бывших солдат продолжалась внутренняя борьба: в реальности и в воображении играя своими и чужими жизнями, они подтверждали себе свою значимость на земле. Тянущийся из прошлого пронизывающий страх бывал сладостно распят страстной смелостью души, что вызывало общее, им одним понятное веселье.

Они слыли склонными к агрессии националистами, пьяными водили машину, валялись в грязи, спали в лесу под дождем и на захолустных вокзалах. Они вскрывали ножами вытащенные из земли консервные банки времен Финской войны и уплетали их содержимое. «Не от голода, – говорил Антон, – а из принципа причастности».

Втянутые когда-то в боевые действия, они научились быть профессионалами. Но после войны им некуда было пойти с такими умениями. Военная служба в мирное время с ее дисциплиной не подходила анархично настроенным людям, как, впрочем, и остальные профессии, не требующие таланта выживания. Они могли бы стать спасателями, если б не подорванное на войне здоровье.

Несмотря на возможности льготного обучения в вузах и трудоустройства, все они чувствовали себя выброшенными из жизни общества. Они оставались иными… И образовывали союз, не принимавший чужих. Безжалостные, отстраненные, всегда готовые дать боевой отпор, они, казалось, ценили лишь одно – свои поездки в лес.

Официально они занимались поиском и установлением личностей погибших и пропавших без вести на Финской и Великой Отечественной войнах. Обезвреживали попадавшиеся боеприпасы – бесцеремонно, не особенно задумываясь о своей безопасности.

Они говорили, что уже видели свою смерть, получили у нее маленькую отсрочку и теперь делают жизни одолжение. А поскольку для этого нужны средства, ищут и реализовывают все, что стоит денег в специальных кругах. Это так называемый «хлам», «хабар» – предметы быта и военного снаряжения: чернильницы, ложки, финские национальные бубны, котелки, фляжки, и, конечно, каски, особенно немецкие «рогачи» образца 1916 года. Об оружии шел отдельный разговор.

Некоторые из единомышленников принимали наркотики или постепенно спивались, а кто-то волевым решением пресекал свою жизнь, добровольно присоединяясь к погибшим на фронте друзьям.

«Это потому, – говорил Антон, – что у нас трудна и жестока не только война, но и мирная жизнь – с ее непроходящими кризисами экономики и политики».

Многие бойцы, вернувшись домой, собирались работать, учиться, создавать семьи, но не сумели одолеть нудные житейские сложности. Становясь мнительными, обидчивыми, полагали, что их недооценивают, унижают. Их стремления и мечты не понимали ни родные, ни врачи, ни работодатели. Не было тем для разговоров с невоевавшими друзьями.

Парни вновь и вновь вспоминали о войне… И боевой энтузиазм солдат-мальчишек перевертывался, оборачиваясь отчаянием и протестными самоубийствами – словно местью обидчикам.

Антону повезло больше. Единственному сыну обеспеченных родителей была прощена нелепая выходка. После госпиталя его вновь, но уже мягко, по жизненному пути направляла мама, не знавшая о безрассудстве сына в экспедициях.

Парень закончил юридический факультет. Уплетая предлагаемые на выбор вкусности и не задумываясь, откуда они берутся, Антон мог спокойно бравировать военными воспоминаниями и числиться ради стажа на низкооплачиваемой работе. Однако последствия контузии и психических встрясок порой накрывали и его…