Читать книгу Пособие для влюбленного некроманта - Вероника Фокс - Страница 6

Когда я всё-же привёл в порядок свой алтарь для воскрешения всего, что только пожелает существо (естественно, это удовольствие было не из дешёвых), я понял, что мой желудок свернулся в узелок.

Вполне возможно, Виктория была права: нужно делать перерывы. И сейчас, самый подходящий момент, чтобы пойти и перекусить что-то в Таверне-Баре «Клык пустоши».

Поэтому я еще раз окинул взглядом свой кабинет, который теперь вроде бы был таким же, как и до появления «этого безобразия», а после взял мантию и поспешно вышел из кабинета.

Моя лаборатория и кабинет – находились в моём же доме, правда, это была пристройка. На свою основную территорию я пускал, разве что, только матушку, которая была просто озабочена идеей женить меня на ком-то. А вот у меня, от этой идеи бегал холодок по спине.

Аргументы в пользу того, что я не готов к такому большому шагу уже изрядно исчерпывались, как и терпение матушки. Ещё бы… Диона Винтеркрофт входила в состав Гильдии Некромантов, и похоже, была единственной там некромантом, чье дитя до сих пор носил ярлык «холост». И это ей нравилось меньше всего, поэтому каждый раз, когда она навещала меня (а это было чертовски часто, по моему мнению), то она не упускала возможность напомнить не только о том, что мне нужно уже куда-то двигаться (не только в сторону фанатизма воскрешения мертвых и общения с привидениями, вышедшими из-под контроля), и это “куда-то” в каждом разговоре сводилось к тому, что матушка жаждет, чтобы я женился.

Как будто бы священный обет сделает меня примерным семьянином. Вздор какой-то!

Я заглянул в кабинет, словно надеялся увидеть там Викторию. Я боялся, что эта проказница устроит настоящий хаос быстрее, чем истекут сутки. Но, к моему удивлению (или разочарованию, я пока не мог определиться), её там не оказалось. Что ж, не значит ли это то, что хоть на какую-то маленькую долю секунды моя крепость просуществует без хаоса?

Определенно да.

Поэтому я вышел из дома, закрыл дверь на хорошую магическую защиту и вдохнув аромат весеннего денька пошел к бару.

Бар «Клык Пустоши» встретил меня знакомым гулом прокисших надежд. Воздух был густ, как смола – смесь эльфийского забродившего эля, жареной шкуры тролля и вечной сырости, будто стены здесь дышали испарениями подземелий. Я толкнул дверь, и колокольчик звякнул так истерично, словно кричал: «Спрячьте кошельки и любовниц, Винтеркрофт вломился!»

Интерьер, как всегда, напоминал лавку сумасшедшего гробовщика. Стулья, сколоченные из досок, что когда-то крыли гробы – на одном даже сохранилась табличка «Спи спокойно, дядя Грог». Столы, будто вырубленные из щитов павших героев: на ближайшем торчал ржавый кинжал, вонзенный в трещину с надписью «Любимой теще». Видимо, подарок от зятя с чувством юмора. На стене, меж сальных наплывов свечного воска, тускло поблескивал портрет основателя – полуорка-полупризрака. Его борода, сплетенная из паутины, шевелилась, словно живая, а глаза следили за каждым, кто брал еду, не заплатив.

Но главным чудищем был, конечно, барный дуб. Живой, древний, проросший сквозь пол и потолок, он тянул ветви-руки к бутылкам, сам наливая гостям. Сегодня он явно страдал похмельем: вместо вина в бокалы шипела фиолетовая жижа, пахнущая серой и розмарином. «Идеально», – подумал я, плюхнувшись на табурет, который заскрипел, словно кости старика.

Посетители – отдельный спектакль. У окна кособочилась эльфийка в платье из паутины, попивая что-то кроваво-красное. Ее спутник, гном с бородой, заплетенной в шипы, яростно торговался с тенью за спиной – видимо, пытался продать душу со скидкой. В углу, под портретом основателя, сидел человек в плаще из мха. Его лицо было скрыто капюшоном, но из-под ткани высовывались щупальца, обвивая кружку с чернильным отваром.

– Ну-ка, старина, – хрипло обратился я к дубу, постучав костяшками по стойке. – Дай мне «Проклятие Морганы» и жареных крыльев гремлина. С соусом «Адское пекло».

Дуб заскрипел, ветви дёрнулись, будто обиделись. Из его коры вылезла крохотная древесная крыса, плюнула в бокал и исчезла. Фиолетовая жижа вспенилась, превратившись в коктейль с дымком и плавающим глазом саламандры. Рядом, с треском, возникла тарелка: обугленные крылья пахли гарью и грехом, а соус пузырился, как лава.

– Ты сегодня щедр на сюрпризы, – проворчал я, отодвигая плавающий глаз вилкой.

– Тайрин! – голос Тристана Блэкторна пробился сквозь гул. Он сидел в углу, развалившись на стуле, как король помойки. Его плащ цвета запёкшейся крови сливался с тенями, но рыжие волосы горели, как сигнальный костёр. – Садись, украшай своим кислым лицом этот праздник жизни!

– Блэкторн, – кивнул я, принимая его приглашение. – Опять подкармливаешь свою иллюзию, будто ты хоть кому-то нужен?

Он усмехнулся, крутя в пальцах медальон с портретом моей матери. Диона улыбалась на нём так, будто не знала, что этот рыжий демон уже двадцать лет пытается втереться в её доверие.

– Как поживает твоя… жемчужина? – Тристан растянул слово, будто липкую ленту для мух. – Виктория, да? Говорят, она за час устроила в твоей лаборатории больше хаоса, чем ты за десять лет порядка.

Дубовая стойка, словно в насмешку, подсунула мне бокал с розовой жидкостью, увенчанный зонтиком из павлиньих перьев. Я вздохнул – сегодня дерево явно перебрало нектара.

– Если ты о том, как она чуть не превратила кости дракона в единорога… – начал я, но Тристан перебил:

– О, я слышал! Еще и активировала твою блистательную защиту? Ха-ха. Твоя матушка бы оценила.

Я отхлебнул коктейль. На вкус – будто фея упала в бочку с перцовым настоем. Он знал, куда давить. Диона обожала всё экстравагантное, в отличие от меня.

– Она должна раскрыть потенциал, Тайрин, – Тристан наклонился, и его глаза сверкнули. – Твой метод устарел, Винтеркрофт. Нынче даже некроманты носят розовое и ставят эмодзи в ритуальные круги.

– Смерть – не цирк, – я швырнул в иллюзию Виктории, которую лениво колдовал Тристан в воздухе, зонтик от коктейля. – Она ставит точки. Жирные. С росчерком.

– Точно! – Тристан схватил мою кружку и отпил, оставив на губах розовую пену. – Так добавь же росчерк в её обучение! Пусть взорвёт пару континентов для разминки. Диона одобрила бы.

В этот момент бар взорвался смехом. Я обернулся – и обомлел.

Неподалеку сидела она – кошмар моих упорядоченных снов.