Читать книгу Пособие для влюбленного некроманта - Вероника Фокс - Страница 7

Виктория Брайтбрук, эта ходячая энциклопедия магических неприятностей, восседала у стойки, словно королева на троне из разбитых бутылок. В её руках копошился Бублик – розовое пушистое проклятие, которое она упорно называла «хомячком». Хотя буквально часом ранее, его шерстка была пшеничной…

Зверёк, чья шёрстка переливалась ядовито-розовым сиянием – будто кто-то скрестил болотную тину с радугой нарцисса, – чавкал чем-то, что светилось опаснее запретного зелья. И да, конечно, он чихнул. Не простым чихом, нет. Это был чих, достойный дракона с аллергией на пыльцу. Розовая пыльца окутала гоблина за соседним стулом, чья зелёная физиономия моментально приобрела оттенок влюблённого фламинго. Вместо того чтобы выхватить нож (как делают все уважающие себя гоблины), он захихикал, закатил жёлтые глаза и пустился в джигу, будто его ноги подменили пьяные гномы.

– Она… здесь, – выдавил я, чувствуя, как ледяная броня на моих плечах начала потрескивать от предчувствия.

– И прекрасно проводит время, – Тристан ухмыльнулся так, будто уже видел, как я буду выковыривать блёстки из мантии до следующего полнолуния. – Может, присоединимся?

«Нет» – должно было сорваться с губ. «Ни за какие сокровища Агратона» – должно было добавить тело. Но ноги, предатели, уже несли меня к стойке, будто их загипнотизировал танец того дурацкого гоблина. Виктория обернулась, и её глаза – два изумруда, напичканных колдовскими молниями, – блеснули так, что даже светлячковые фонарики в углу скромно потускнели.

– Мисс Брайтбрук, – прорычал я, загораживая собой её улыбку, которая явно стоила кому-то рассудка. – Вы что, решили, что одного апокалипсиса мало? Решили единственный нормальный бар превратить в розовое недоразумение?

– О, мистер Винтеркрофт! – она щебетала, гладя Бублика, который теперь грыз ледяной кубик. От его розовой шёрстки исходило сияние, напоминающее то, как выглядел бы рассвет, если бы его нарисовал пьяный художник-иллюзионист. – Бублик просто хотел познакомиться с местной кухней. Он обожает лёд! – Пауза была мимолетной, а дальше, слова сорвались с ее уст так тихо, что я едва ли их расслышал. – Прямо как вы.

– Он обожает уничтожать, – проворчал я, наблюдая, как хомяк с наслаждением выгрызает в кубике узор, напоминающий руны гибели. – Это не зоопарк, мисс Винтеркрофт! Это бар, общественное место, в котором существа отдыхаю и заводят новые знакомства!

Но кажется, Виктория меня совершенно не слушала, или не хотела слышать.

– Знаете, он сегодня научился новому, – девушка щёлкнула пальцами, игнорируя меня с мастерством, достойным королевского дипломата. – Бублик, покажи джентльмену, что ты умеешь!

Зверёк встал на задние лапки, фыркнул – и тут я понял, что все её «посмотрите-какие-он-штучки-вытворяет» заканчиваются тем, что у меня начинает дергаться глаз, и то в лучшем случае.

Из носа Бублика вырвался не чих, а миниатюрный фейерверк. Огненные искры, шипя, как разъярённые саламандры, сложились в надпись: «Тайрин – повелитель зомби-буги!»

Тишина.

А потом бар взорвался рёвом, от которого задрожали даже бутылки с «Экстрактом вечной глупости» за стойкой. Гоблин, всё ещё танцующий джигу, упал со стула, давясь смехом. А дуб затряс ветвями, швыряя стаканы на пол, будто это был изысканный способ аплодировать.

– Вы… – я стиснул зубы, но Виктория уже прижала Бублика к щеке, целуя его в нос.

– Он просто шутит, не нужно придавать этому значению! Правда, малыш?

Хомяк чихнул.

Розовое сердечко, пахнущее корицей и хаосом, шлёпнулось мне прямо в лицо. Блёстки прилипли к коже, будто проклятие, наложенное модницей-феей. Я стоял, обсыпанный блеском, чувствуя, как трещит ледяная броня – не от магии, нет. От того, что внутри всё дрожало от возмущения, а это было опаснее любого заклятья.

– Ладно, – я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость, хотя глаз уже дергался. – Но если он…

Очередной чих.

Розовая пыльца окутала Тристана, как зловещее облако из детского кошмара. Его рыжие волосы, которые он холил с фанатизмом алхимика, смешивающего эликсир бессмертия, превратились в ярко-розовый водопад. Точь-в-точь как крылья у тех дурацких дракончиков, которых рисуют на обложках дешёвых романтических баллад. Я замер, ожидая взрыва. Взрыва гнева, проклятий, может, даже огня. Но вместо этого…

– Э-эй! – рявкнул он, хватая прядь волос, будто это была ядовитая змея. – Это что за колдовская мерзость?!

Бублик, сидя на плече Виктории, чихнул ещё раз. На этот раз пыльца сложилась в миниатюрное розовое сердце, которое медленно опустилось на лоб Тристана. Даже дуб-стойка издал звук, напоминающий смех: что-то среднее между скрипом колеса телеги и клокотанием кипящего котла.

Виктория фыркнула. Потом засмеялась – звонко, беззаботно, будто её смех был заклинанием, разрывающим все печати здравомыслия. И я… чёрт возьми, я присоединился. Сначала тихонько, будто крадучись, как вор, стащивший последний пряник у кухонного домового. Потом громче, пока живот не скрутило от боли, а слёзы не заставили мир расплыться в акварельном мареве. Моя броня, проклятая броня из чёрного льда, которую не брали даже клинки демонов, звенела, трескаясь по швам. Казалось, она хохотала вместе со мной – или плакала от унижения.

– Это самое отвратительное, что могло случиться со мной, – пробормотал я, вытирая лицо ладонью. Блёстки прилипли к коже, будто стая светлячков решила устроить на мне пикник.

Тристан тем временем сражался с флакончиком «Для удаления пятен вечности» так яростно, будто это был последний флакон воды в пустыне Смертных Теней. Зелье лилось на его голову рекой, но розовый цвет лишь становился ярче, будто насмехаясь.

– Возмутительная и зловещая способность, – проворчал он, разглядывая себя в зеркале, которое дуб-стойка услужливо протянул веткой. – Превращать всё в хаос. Вы, мисс Брайтбрук, должны быть запрещены магическим конвентом.

Он сказал это без привычной колкости. Словно розовые волосы вымыли из него всю злость, оставив лишь растерянность щенка, потерявшего кость.

– Думаю, мисс Брайтбрук, – я кинул на стойку монетку, с которой тут же осыпалась розовая пыльца, превратив её в подобие конфетти, – на сегодня достаточно. Если ваш хомяк чихнёт ещё раз, я превращу его в меховой воротник.

– Он не хомяк! – возмутилась Виктория, прижимая Бублика к груди. Тот устроился там, как король на троне, и начал умываться, блестя розовыми боками. – Он… экспериментальный фамилиар!

– Экспериментально-раздражающий, – я одёрнул пальто, с которого сыпались блёстки. Теперь я выглядел так, будто участвовал в карнавале фей – позор для некроманта моего уровня.

Тристан, всё ещё розовый, как леденец, бросил на меня взгляд, полный немого укора. Я поспешил к выходу, придержав дверь для Виктории – не из галантности, а чтобы она не вздумала задержаться и выпустить Бублика на «прощальный чих».

Бар за спиной вздохнул с облегчением, выдыхая запах перегара и магических неудач. Тристан что-то прокричал мне вдогонку, но слова утонули в грохоте падающих кубков – видимо, дуб-стойка решил отметить наше уход танцем.

На улице светлячковые фонарики мерцали, подмигивая. Бублик сидел на плече Виктории, довольный, как демон, укравший душу у самого благочестивого паладина.

– Вы… – я остановился, глядя на её профиль, подсвеченный зелёным сиянием фонарей. Ветер играл её волосами, запутывая в них блёстки, и я внезапно подумал, что даже вечность в Царстве Теней не научила меня такому безумному спокойствию. – Вы невыносимы.

– Знаю, – она улыбнулась, и в этой улыбке было столько дерзости, что воздух вокруг заискрился, как шампанское в бокале. – Но вам нравится.

– Нисколько! – я фыркнул, слишком резко отвернувшись. Сердце, чёрт возьми, стучало так, будто пыталось вырваться из грудной клетки и присоединиться к её безумствам.

– О, это вам идёт, Тристан! – крикнула Виктория через плечо, и Бублик чихнул в такт, выпустив облачко пыльцы, сложившееся в миниатюрную корону.

Тристан, стоявший в дверях бара, помахал кулаком, но его рык потонул в новом взрыве смеха изнутри. Даже его дракон, спавший на крыше, приподнял веко, увидел хозяина и… фыркнул дымом, будто подавился собственной усмешкой.

– Лаборатория, – я ткнул пальцем в сторону башни, чьи шпили чернели вдали, как когти спящего титана. – Пока ваш «фамилиар» не решил, что мои гримуары – это следующее блюдо.

Виктория ускорила шаг, догоняя меня, а Бублик устроился у неё на голове, укутавшись в её волосы, как в гнездо.

– Знаете, – она улыбнулась, глядя на фонари, которые подмигивали ярче обычного, будто тоже были частью этого безумия, – когда-нибудь вы тоже будете смеяться над этим.

– Никогда, – отрезал я, но уголок губ предательски дёрнулся.

– Бублик считает иначе, – она погладила хомяка, который чихнул, выпустив облачко розовой пыльцы, осевшей на моих волосах.

– Этот маленький… – я отряхнул голову, но блёстки лишь сильнее заискрились в свете фонарей.

– Вы так забавно краснеете, когда злитесь, – она хихикнула, и её смех смешался с треском светлячков в фонарях.

– Это не румянец, – проворчал я, хотя знал, что она права. – Это… магическое возмущение.

– Конечно, – она подмигнула, и в этой улыбке было столько тепла, что даже воздух вокруг заискрился, как шампанское в бокале.

– О, это не последний раз, – пообещала она, и в её глазах заплясали озорные искорки.

Я покачал головой, но не смог сдержать улыбки. Воздух пах дождём, ванилью и глупой, бессмысленной, восхитительной свободой.

И да, чёрт возьми, она была права.