Читать книгу Hannibal ad Portas – 4 – Агент под Прикрытием - Владимир Буров - Страница 12

– Конец для вас печальный: вы не только не обладаете двойным иммунитетом, но и вообще не пригодны к шпионажу.

– Так…

– Нет, нет, нет, даже Данте был способен притвориться, чтобы попасть в Ад с Вергилием, вы.

– Нет?

– Вы сами согласны.

– Нет, я только спросил.

И она покинула меня, не заплатив по счету, хотя – уверен – понимала:

– У меня не только на счету мало, но на сегодняшний день нет самого счета.

Собственно, чего мне жаль, если я об этой троице и не мечтал, как о своих людях не только в замке в Шотландии, но не мечтал и о Лас Вегасе, даже о Голливуде, где много, много моих друзей.

Хотел спустить по винтовой лестнице, но ее не было – пришлось пользоваться веревочной, и вплоть до того, что даже самой:

– Веревкой, – а этаж – вот даже не знаю точно, был ли он вообще, но высоко – заметно.

Уверен – по наводке – но уже всё равно ждали.

– Я не могу погулять по крыше, как зять Роберта Де Ниро в поисках хоть какого-нибудь кота? – спросил.

– Ты сам кот, – был дурацкий ответ.

И опять вернули в Сили Доли.

– Мой дом тюрьма? – спросил.

– Твой дом Силиконовая Долина, – но пока немножко посиди, пока прибудут покупатели.

И понял, что я для них здесь в Америке товар, как для некоторых произведения искусства высоких мастеров древности.

– За меня берут больше или меньше, чем за Караваджо?

– Одно и то же, – автоматически ответил он. И я понял:

– Это честный человек. – Но он ушел, а его сменщик доверился, что будет конвоировать меня на Дальний Восток.

– На какой? – поинтересовался.

– На такой, что и без цели уже никуда не сбежишь.

И я решил, даже понял:

– Без цели или без цепи? – тем более, что зачем бежать, если я летать:

– Умею? – в ужасе чуть не схватился за голову, как некоторые, но вспомнил, что голова, да, у всех часто бывает, но не всегда находится на том же самом месте, где мы ее ищем.

И повезли на ветролете, который не долетел и разбился недалеко от берега, чтобы в случае чего я мог сам добраться до нужной точки, где схватят, как перебежчика и отправят на месяц плюс одна неделя в промежуток двух берлог:

– Одна медведя, другая медведицы, – чтобы было по-честному: кто найдет – того и будет.

Думал, шутят, нет, даже ветро-лет у них был, как в Японии: без лицензии, но всё равно:

– Настоящий, – в том смысле, что летал только силой ветра и силой духа подозреваемого в переходе границы именно и, как нарочно в то время, когда она была закрыта наглухо.

Спрашивается:

– Как?! – Должен рассказать по-честному, что значит на деле.

– Я один здесь не останусь, – был мой негромкий, но категорический ответ.

– Это неплохо сказано! – весело и даже радостно ответила сопровождавшая корреспондентка, чем напоминавшая, да:

– Мы с вами где-то встречались?

– Если только во сне, мистер.

– Да-да, точно, ты была во второй машине! – сказал, даже крикнул громко, но про себя пока что, несмотря на ее неприветливый вид, говорящий о натуре не способной к самораскрытию, но потенциал этот имеющей.

– Вы жили когда-нибудь в шалаше?

– С Робинзоном Крузе если только.

– Это я.

– Нет, нет, по эксперименту ты должен жить с медведем, а я с медведицей.

– Для шутки надо было придумать наоборот.

– Я гляжу, ты придумывать мастер, поэтому будь настойчивей: давай-й!

Я схватил ее, как тигр, в охапку, но осмотревшись повнимательней понял, что это полигон и всё направо и налево просматривается.

– Я в таких условиях работать не могу.

– Но как?!

– Будем строить мост.

– Да ты что?!

– А что?

– Вдвоем нас не хватит.

– Вот, сходи в лес, найми обезьян, будешь достоин.

Но чего? – даже не стал спрашивать, ибо только и остается, как Робинзону с Пятницей:

– Изъясняться только своими диалогами обе-оим.

– Я между прочим, был в Японии, а это отсюда недалеко.

– Мы должны выполнить задание любой ценой.

– Я один не смогу дойти до цели возврата.

– Ты всё равно погибнешь – я:

– Останусь.

– Спасибо на добром слове.

– Почему?

– Я буду тобой – ты мной.

– Ладно, – только и ответила она, и ушла в глубь леса, где как нарочно появился новый медведь и она, значит, решила с ним познакомиться.

– Ты посмотри только на себя!

– Хорошо ли выгляжу?!

– Тебя практически не видать, и я интересуюсь: видишь ли ты, что творится кругом?

– Медведей больше, чем один?

– Медведей пока нет, но, я думаю, нам лучше сразу перейти границу с Японией.

– Она может уплыть куда-нить?

– Не исключено даже это, но сейчас самое время для ее перехода.

– Почему?

– Никто не ожидает.

– Мы не знаем японского.

– В данной ситуации достаточно покоя души, когда станет ясно, что мы.

– Тоже японцы? Я не смогу.

В принципе я понял, на что меня проверяют. Если найду путь в Японию короче географического – так и буду проверять двойных агентов:

– Не тройные ли они, – если нет – в лучшем случае – заставят вести каталоги великих открытий, чтобы завидовал, что сейчас сам не напрягся, как Данте, и не срезал часть Земли, чтобы пройти на другую ее сторону.

Неужели для перехода нужен не тоннель, а надо убрать часть суши на этой Край-ней территории?!

Я не могу пойти на это.

Скоро стало ясно, что моя спутница не вернулась.

Оказалось, нашла их берлогу и вошла в нее – назад:

– Ее не пустили.

Медведи – двойные агенты, – я даже хотел постучать по столу, чтобы понять:

– Нервничаю – значит сбудется.

Но:

– Передумал.

– Ты знаешь, как преодолеть неприятности?

– Особенно крупные? – спросил, еще не осознав, что она тут, а:

– Быть не должно! – она в берлоге.

– Как?!

– Да вот так вот – прорыла подземный ход и вышла – о, мой маленький ужас – в Японию, – а:

– Оттуда пешком?!

– Японцы выдворили за бесплатно, пообещав, что в следующий раз уже не поверят в мой смешной рассказ.

– Это хорошая новость, – хотел улыбнуться я, но передумал, почему-то поняв, что количество улыбок не в скором будущем будет ограничено, а уже этот отсчет начался.

Мы хотели вместе с утра пораньше пойти на медведей, чтобы они точно спали, когда их границу у реки мы перейдем, и не чувствовали угрызений совести, ибо считал по-прежнему, что это не настоящие медведи, а засланные сюда двойные агенты, на которых и проверяют мою предприимчивость.

– Ты не хочешь их убивать? – удивилась она.

– Да, я люблю двойных агентов, так как это моя работа.

– Даже в том случае, что они медведи?

– Это не медведи.

– Вероятность того, что это медведи, а не двойные агенты в разы больше даже того, что мы сможем отсюда попасть в Японию.

– И, – добавил: – Мне всегда хочется сойти на предыдущей станции.

– А именно?

– Пойдем в Новую Зеландию.

– Но время прохождения Венерой диска Солнца уже измерено.

– Проверим еще раз.

– Хорошо, я согласна, если ты настаиваешь, но – прости – в другой раз.

Чё ты кобенишься?

– Понимаешь, я там был президентом – боюсь вспомнят или просто узнают.

– И тогда?

– Мне неудобно будет сообщать им, что в ближайшее время Япония окажется настолько глубоко под водой, что даже их передовая техника не поможет двигаться там в скафандрах.

Самое удивительное во всех заданиях и в этом в том числе, десантнику, как сбежавшему с уроков ученику, надо сначала узнать:

– Что ему задано.

И вот пока – я вижу – она начала рыскать раньше времени, надеясь методом Ты-ка познать не только прошлое, но и будущее, – а:

– То, что так не может быть в принципе – похоже – не гу-гу.

Почему? Потому нельзя угадать то, что еще только надо создать, как Кук и его друзья капиталистическое общество среди индейцев Мадагаскара – или что у них есть еще там. А как решить эту головоломку никто же ж не знает, чтобы:

– Каждой по мужу, – а:

– Каждому мужу, как минимум, по пять жен.

– Непонятно даже, – как сказала моя сопровождающая, – кого: жен или мужей должно быть больше.

И она спросила меня ночью, специально, чтобы намекнуть:

– Мы уже спали? – или:

– Спали вместе? – не одно и тоже.

Я не стал вспоминать, чтобы не было хуже. Создам уже в Японии такое полотно из увиденного там Ван Гога, что будет не хуже, чем в:

– Джазе только девушки, – это про них, а про нас, соответственно:

– Некоторые любят еще горячей.

По пути вспомнил, что был я президентом в Америке – да и в какой пока точно сказать не могу – в Японии, скорее всего, только резидентом.

Но очень обрадовался, как понял, что точно получится, как у Данте.

– Как? – спросила она, – уточни, пожалуйста, чтобы я согласилась опять.

– Я могу сегодня побывать на Луне.

– Она есть?

– Дак, скоро будет.

– Вот, когда будет, тогда и поговорим.

– В долг ничего нельзя?

– Дак, можно, конечно, но на Луне.

– Я не могу обещать, что мой корабль возьмет сразу двойной груз.

– Хорошо, отправь меня сначала одну.

– Я до этого сразу не додумался! Даже не понимаю, как и почему.

– Для этого и есть я.

Скоро оказалось, что ничего не выходит. Она пообещала обидеться и уйти опять в берлогу к медведям.

– Ты там была?

– Не притворяйся, что ничего не помнишь.

– Да, дорогая, я уже довольно давно и не собираюсь ничего вспоминать.

И только на третью ночь, когда Луна уже начала кончаться быть полной:

– Додумался.

– Что? Как?

– Пока не скажу.

По моему плану было ясно, что надо брать всю троицу – или даже тогда у заправки их было четверо, которые, я думал шли параллельным курсом, но вот только теперь нашлись.

– Боюсь, на это полнолуние у меня не хватит перегрузки, чтобы поднять всю вашу полутушу.

Она не поняла, что значит, не владела ситуацией также, как и я:

– В полной мере, – и думала, как многие сомневающиеся, что живут в одиночестве, а реально таскают за собой взвод, как Жан Кл Ван-Да и его друг Дольф Лунд, сержант-наполовину киборг, не обязательно уже заведенный, но уже обязательно таскающий за собой в кармане на груди шприцевые ампулы, чтобы быстро прийти в состояние такого аборигенства, что не только на Луне – на Земле и то любой проиграет им в личной схватке.

В последний момент передумал и послал ее одну. Пусть подумает на досуге, кто из нас главный. Почему Кук и остался на том Барбадосе, что убеждать в своей повелительности никого не надо. Все верят и так:

– Ты Моцарт – бог, несмотря на то, что сам об этом мало знаешь.

А так может получиться, как всегда:

– Она, она, он, – а я где, – спрашивается?

– Ты? Только собака.

И вопрос:

– Относятся ли собаки к парнокопытным, чтобы их брать на последний, отходящий от Земли Бортоносец?

И прибыл на лунный пересылочный пункт почти одновременно с ней, но вот именно в таком виде, как:

– Кошка и собака вместе.

Она очень удивилась и даже разочаровалась:

– Неужели до меня здесь были люди?

Мы – выходит – не люди.

Луна начала меняться, – а:

– Как с нее уходить, я пока не знал, и даже, если:

– Мы, – тоже не догадывался.

Ее пока не было точно видно, и я решил задуматься:

– Почему на Луне ничего, кроме песка не видно?

Более того, даже сказать нельзя, что живут. А должны, должны. Надо только открыть этот занавес. Мысли для этого недостаточно. И обратился к выкатившемуся из-за спины камню:

– Ты не есть Лунный?

– Вот ду ю сей?

– На Земле мы тоже ничего не видим.

И понял, что вижу! Но что, пока неясно. Только не самого себя. И что еще хуже, если мы не узнаем друг друга. Печальнее всего, если сработает навязчивая, как у Клауса фон Штауффенберга идея, наконец увидеть Хи, чтобы его ликвидировать.

И ответил, оглянувшись:

– Графом быть согласен – Хи:

– Надоел уже в прошлой жизни.

– Я никуда не поеду, – ответил.

– Хорошо, оставайся здесь неизвестно с какой Эмбер Хёрд, а мы уходим.

Но в последний момент передумал, с условием, что хочу поспать на Луне. И все поняли правильно, именно с Эми Хё. Так как Кеви Кост не смог это сделать из-за сиски-миськи болезни, хотя чего – так и осталось непонятным.

Я выдвинул столько непонятных для них условий, что решили сначала прямо здесь, на Луне сыграть в футбол.

– Как русские с немцами? – спросила Хё.

– Как немцы с англичанами.

– В Англии я уже зарегистрирован, как Энигма.

– Может быть, под псевдонимом?

– Я подумаю.

– Тогда, может быть, как русский?

– Вот из ё нэйм?

– Май-з Кру Иф.

– Такие имена бывают у русских?

– Да, Пеле, Гарринча, Эйсебио – все русские, – если кто не знал до сих пор.

– Эдуард Стрельцов, Олег Блохин, Марат Измайлов, Дмитрий Сычев?

– Помню, что знал, сейчас – простите – уже забывать начал, что это были русские футболисты.

И вот было принято окончательное решение, что играть будем здесь.

– Где, здесь? – по-честному не понял я.

– На Луне, мил херц.

– На Луне, – повторил я, как в тумане, ибо решил, что таким образом теряю главное.

– Что именно, сэр?

– Титул Графа хачу, чтобы всегда меня называли.

– Мил херц?

– Нет, без этой ерунды, а графом, да, обязательно.

– Значит, Кру Ифф?

– Есс, сэ. – Простите, что часто забываю немецкий.