Читать книгу Казачья Молодость - Владимир Молодых - Страница 17

Болезнь неожиданно свалила меня в постель. Развитие ее шло так быстро, что я слабел и худел на глазах. Все, что я съедал, выносилось тут же из меня с поносом. Тетка Лукерья сбилась с ног, готовя мне всякие снадобья, но все тщетно. Болезнь не собиралась отступать. А уж мать и вовсе потеряла голову окончательно. Не смог помочь и врач из города. Тогда дядя Андрей пригласил врача из Губернска, но его лекарство заметного облегчения не принесло. Состояние мое оставалось тревожным. Бутин вызвал по телеграфу моего отца. Отец явился в тот день, когда было назначено переливание крови. Кровь взяли у моего отца. Я был в это время в Губернске, и мать была в неведении, что со мной происходит и, вообще, жив ли я. Отчаявшись, она поехала в стойбище бурятов – кочевников к их шаману. А в это время меня привезли. Собственно меня – то и не было вовсе, были лишь кожа да кости. Живыми были лишь одни глаза. Хорошо, что в доме не было матери- с ней было бы плохо.

Дед Дауров в годы своего атаманства в глухой степи познакомился с кочующими бурятами и с их шаманом. Я смутно помню – скорее со слов матери – как однажды в светлый зимний день посреди нашего двора неведомо откуда появился человек в ватном бурятском халате. Космы волос ветер выбивал из-под шапки. Кривоногий, он твердо направился к крыльцу, придерживая под мышкой какой-то сверток. Наш злой пес на этот раз даже не подал голоса на чужого человека. Мать быстро впустила пришельца в дом и повела, было, его в свою комнату, но он пошел к деду.

– Ну, где там ваш Дмитрий… Донской! – открыв дверь к деду, проговорил бурят, не снимая малахая. – Знаю… знаю, как ваш Дмитрий Донской разбил нас, монголов. Мы все помним…

Пробыл он у нас недолго. У деда, о чем-то беседуя, раскурили по трубке. Потом негромко в присутствии тетки Лукерьи с матерью, передав ей свой сверток, с которым он пришел. И так же неожиданно, как появился, он и исчез, будто испарился. Это таинственное появление шамана и решило, в конце концов, мою судьбу. Я пошел на поправку, хотя жар и слабость еще держалась, но понос прекратился. Буря в животе погасла, закрепился желудок… Мое оживление – вернуло больше всего к жизни мою мать. И все же потрясение было столь велико, что она слегла. И только к весне и мать, и я с первым теплом вышли из дома. Радость распирала нас, что мы живы…

Помню, как всю зиму, прикованный к лежанке – мне место отвели у теплой печки на лавке – я слышал, как налетали снежные бури, как ветер бился в окно и гудел, пугая, в печной трубе. Я не оставлял мысль о школе, хотя я был еще очень слаб. Мать в слезах шептала мне молитвы, целуя в лоб. Или начнет мне читать старые книги. Если бы я сам читал бы эти книги, я бы не нашел в них того достоинства и наслаждения, сколько было при ее их прочтении. Она все же, видно, растревожила свою родовую рану, так что почувствовала такую слабость, что отошла от домашнего хозяйства и теперь всем ведала тетка Лукерья. Несчастья с нами, ее сыновьями, рушили ее последние надежды и силы, кажется, оставляли ее. На лето я уехал на заимку на козье молоко и кумыс. Но и там мать не оставляла меня одного, зная, что Степан посадит меня на коня, ибо это только и спасет меня. Позднее я пойму пользу тогда для меня верховой езды. Но тогда, когда нервы матери были вконец расшатаны: она, то плакала, то смеялась – я избегал коня. Но силы ее так ослабли, что она не могла мне запретить садиться в седло. Она, молча, кивнула головой, когда я ее стал убеждать, что от близости к коню мне становится легче. Так что существенная терапия мне все же пришла через общение с конем. Легкие прогулки постепенно вернули меня к жизни.

Долгие месяцы болезни ускорили, как ни странно, мое взросление. Я был на переломе, когда уходит детство, когда многое становится осмысленным и осознанным. Я пережил свою первую в жизни смерть. А ведь мать в пору отчаяния желала мне смерти – как скажет мне потом тетка Лукерья – ведь я таял у нее на глазах. Но видно ангелы-хранители отвели смерть, говорила та же тетка.

Болезни от рождения будут преследовать человека. Природа, будет по мере движения, все чаще прибегать к болезням, эпидемиям, чтобы таким образом человечество, преодолевая сопротивление природы, двигалось бы к вершине биологического своего совершенства…