Читать книгу Два голоса, или поминовение - Владислав Броневский - Страница 59

Барабаны, барабаны всю ночь ворчали

до рассвета в ущельях улиц,

баррикады рядами встали,

просвистали первые пули.

Приступом брали ворота, форты,

смерть близко.

Улицы, как хрипящие рты,

выплевывали кровь парижскую.

Но Коммуна с повинной не идет,

не страшат ее смерть и пожары.

Гневный Париж команду дает:

«К оружию, коммунары!

Рабочие, все к оружию —

матери, сестры, братья!

Крови на улицах лужи,

но крови рабочей хватит!

Пока солдаты, как гунны,

не промчались по нашему телу,

на баррикады, Коммуна,

к оружию, граждане, смело!»

Красных ряды пошатнулись...

И вот, сверкая сталью,

в узкие монмартрские улицы

вступают солдаты Версаля.

И там, где в марте убиты

генералы Тома и Леконт,

офицер, напудренный, бритый,

кричит, обходя фронт:

«Солдаты! Вырвать с корнем

эту сволочь! Пленных не брать!»

Солдаты, как скот, покорны,

ставят к стене по десять в ряд.

Под стеной – залпов раскаты,

кровь под ногами, склизко...

Понуро глядят солдаты,

кепи надвинуты низко...

На кладбище Пер-Лашез каштаны зелены,

дышат маем потоптанные травы,

на травах трупы расстрелянных

«во имя закона, порядка и права».

Генерал Галифе, отдавайте приказы,

пусть стреляют солдаты – так велено!

По двадцать, по сорок, по двести сразу!

Пять, десять тысяч расстрелянных...

Генерал Галифе, за расстрелянных пачками

ждут вас от Франции почет и награда.

Генерал, сапоги у вас кровью запачканы!

Генерал Галифе, вы пропитаны смрадом!

На кладбище Пер-Лашез спускается вечер,

белая луна в сумеречном крепе...

Все кровью пропахло здесь человеческой!

Это не кладбище, а призраков крепость!

Ночь зловеще лунная

застыла без движения,

тучей над Коммуною

нависло поражение.

Осталось уж немного

надежд и баррикад...

«На смерть – одна дорога,

и нет пути назад!»

Домбровский пал от пули,

Риго настигла месть,

на перекрестках улиц

расстрелянных не счесть.

И пьяны кровью алой

расстрелянной толпы

жандармы, генералы,

банкиры и попы.

Шагает по Парижу

их злобная орда,

тела на пики нижет,

победою горда.

Париж, ты гибнешь с честью,

Коммуна не сдалась...

На улицах предместий

недаром кровь лилась!

«Гражданин Делеклюз, спасаться вам надо.

Баррикада падет, верная смерть впереди!»

Встал, опираясь на палку, над баррикадой

старец седой с красною лентой поперек груди.

Шато д’О врагами захвачен. Правый берег

еще дерется. Левый – в версальских руках.

«Коммунары, вперед!» Площадь глазами смерил:

он один. Лишь ветер играет в седых волосах.

Медленно, опираясь на палку, взошел на баррикаду,

где сотни жизней версальский огонь оборвал.

Как капитан корабля, один над разбитой громадой

делегат Коммуны на кровавые камни пал.

Шум и стрельба. Банда версальцев, озаренная

пламенем.

Дорога свободна! Но что это? Стой!

Труп бессильный, точно древко без знамени,

а под ним – кровавое знамя мостовой.

Стрельбою гремит площадь.

Горишь, горишь, горишь!

Умирая, и то не сдаешься,

окровавленный, грозный Париж.

Если путь к отступлению узок

и надежд на спасение нет,

за смерть своего Делеклюза

заложников ставь к стене:

епископ, банкир, шпион,

жандармы и иезуиты...

Сорок восемь... А у нас легион

расстрелянных и убитых.

Сдержи свой крик,

смелее будь, —

версальский штык

пронзает грудь.

Пусть камень мокр —

в крови людской, —

двадцатый округ

продолжит бой.

Последний выстрел

еще далек.

Вот снова быстро

взведен курок.

Целься! Пли!

Зажги запал!

Штыком коли,

пока не пал.

Борись, баррикада!

Пади, баррикада!

Гневно вздымайся,

песнь баррикады!

Червоннокрылая,

грозной громадою,

птицей над трупами

мчись со снарядом!

Борись, баррикада!

Пади, баррикада!

Будет победа,

будет расплата!

Рабочие мира,

запомнить вам надо

великое дело

пролетариата!

Пади, баррикада!

Взвей знамя выше!

Ты, не сдаваясь,

погибла без стона,

последняя, грозная

в мертвом Париже,

непобежденная,

непобежденная!

Тридцать тысяч под пулями пало,

сто тысяч заковано в цепи...

Крови не стало и сил не стало,

Париж помертвелый в траурном крепе.

На улицах всюду воззвания:

«День наступает, когда вы

найдете опять, парижане,

в столице порядок и право!»

Мостовая, разрытая для баррикад,

каменные зубы скалит,

залпы трещат, цепи гремят,

маршируют солдаты Версаля.

Буржуа, возвращайся в столицу,

воздай хвалу своему Иисусу!

Еще горят последних пожаров зарницы,

повсюду безлюдно и пусто.