Читать книгу Жизнь Горькая… Жестокая… - Владлен Анжело - Страница 15

Седьмой класс я закончил на отлично по всем предметам. В начале июля 1945 года, после демобилизации, вернулся из армии дядя Арон – обладатель нескольких медалей, включая самую Престижную, «За отвагу».

Приспело мне время задуматься о своём будущем. Ещё до войны моё воображение поразила авиация. До сих пор помню фамилии отважных советских лётчиков, совершивших беспосадочные перелёты через Северный полюс в Америку. Это экипажи в составе Чкалова, Байдукова и Белякова, а также Громова, Юмашева и Данилина. Навсегда запомнил имена и фамилии замечательных советских лётчиц – Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой, совершивших сверхдальний перелёт через всю территорию Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны отличились герои Советского Союза Николай Гастелло, Иван Кожедуб, Александр Покрышкин.

Я зачитывался биографиями известных советских авиаконструкторов. В их числе был Александр Яковлев.

Я конструировал простейшие модели планеров. По окончании девятого класса я купил в газетном киоске «Справочник для поступающих в вузы». Стать студентом самолётостроительного факультета стало моим самым сокровенным желанием! Я написал запросы в авиационные институты Москвы, Харькова и Уфы. Вскоре пришли ответы: общежития предоставляются лишь участникам и инвалидам Великой Отечественной войны…

Спустя год, весной 1948 года, я снова написал в вышеупомянутые вузы, однако ситуация с общежитиями не изменилась… Поэтому мне пришлось действовать по второму варианту: подать свои документы на электроэнергетический факультет Московского энергетического института. Как раз в то время было обнародовано постановление ЦК партии и советского правительства о сооружении на реке Волге каскада гидроэлектростанций, которые впоследствии были названы великими стройками сталинской эпохи. Работать на одной из этих станций стало моим намерением.

* * *

В феврале 1948 года к нам в десятый класс поступил новый ученик – Юрий Иванов, который был старше меня на четыре года. Перед войной Юрий окончил восемь классов. Когда немцы оккупировали наш город, Юрий стал работать в немецкой комендатуре переводчиком.

Осенью 1943 года, после освобождения Новгорода-Северского от фашистов, Юрий был призван в армию и принимал участие в боях с немцами. После окончания войны Юрий служил в оккупационных войсках в Австрии.

За годы службы в армии Юрий самостоятельно изучил все предметы за девятый и десятый классы. Чтобы получить аттестат, он поступил к нам на учёбу, намереваясь последовать примеру своих родителей, врачей-хирургов. Забегая вперёд, скажу: Юрий действительно поступил в Киевский мединститут.

Юрий сразу заявил о себе как о претенденте на золотую медаль. Другим претендентом был Соломон Левин, сын известного в городе адвоката. Соломон был моложе меня на один год, рос в интеллигентной еврейской семье. Его старший брат до войны учился в Московском институте философии, литературы, истории (МИФЛИ), ушёл добровольцем на фронт и погиб смертью героя…

Таким образом, в нашем классе определилась лидирующая тройка претендентов на золотые медали: Юрий, Соломон и я.

3 июля 1948 года мы сдали последний, тринадцатый, экзамен по немецкому языку. Решением педсовета школы вся наша «святая троица» была представлена к награждению золотыми медалями. Ситуация сложилась тяжелейшая… Дело в том, что «золото» обычно доставалось отпрыскам партийно-государственной номенклатуры областного центра – города Чернигова.

За год до этого, летом 1947 года, две девушки-еврейки, Белла Сагалевич и Берта Рошаль, были представлены к награждению золотыми медалями. Однако в облоно выделили лишь одну медаль, серебряную, которой наградили Беллу – единственную дочь известных в городе врачей.

Мой отец был в хороших отношениях с новым директором школы Василием Руденко. Будучи членом родительского комитета школы, он организовал в школе буфет, и ученики обеспечивались горячими завтраками.

Отец решил взять ситуацию под свой контроль. Он не хотел, чтобы по городу ходили слухи о том, что я получил медаль по знакомству отца с директором школы.

В понедельник, 5 июля 1948 года, отец оформил себе командировку в Чернигов и выехал вместе с директором школы. Отец договорился с ним, что будет ждать его вместе с заведующим облоно в одном из фешенебельных ресторанов Чернигова. Отец заказал в отдельном кабинете ресторана столик на три персоны. Он был мастером устраивать подобные «деловые встречи».

В назначенное время отец встретил в ресторане гостей. Блюда подавались самые изысканные, вино лилось рекой… Отец внушал заведующему: «Надо помочь ребятам». «Но я же не могу всем троим дать золотые медали», – возражал заведующий облоно. «А вы дайте им серебряные медали», – сказал отец. «Ну, это совсем другое дело», – согласился заведующий.

Вот так был разрешён сложный вопрос с награждением меня и моих одноклассников – Юрия и Соломона. Хочу заметить: в те послевоенные годы серебряные медали имели ту же силу, что и золотые медали. Обладатели обеих видов медалей принимались в вузы без вступительных экзаменов.

* * *

7 июля 1948 года в школе состоялся выпускной вечер, а спустя два дня я и дядя Арон выехали в Москву. Мы заехали к брату отца, дяде Грише, жившему с женой и годовалым сыном в посёлке Апрелевка Московско-Киевской железной дороги.

12 июля я с двумя дядями приехал в МЭИ, сдал свои документы в приёмную комиссию, а спустя три дня мне сообщили: я принят на первый курс электроэнергетического факультета МЭИ! Мы тут же дали телеграмму тёте Циле о моём зачислении в МЭИ.

На обратном пути в Новгород-Северский я чуть… не погиб! Вот как это произошло. В первые послевоенные годы железнодорожные пути были одноколейными. Наш поезд остановился на одной из промежуточных станций, не доезжая Брянска, в ожидании встречного поезда. Многие пассажиры, в их числе был и я, сошли с поезда и направились к зданию вокзала, в буфет.

Вскоре показался встречный поезд, который двигался по путям, расположенным ближе к вокзалу. Когда этот поезд стал замедлять свой ход, я вскочил на ступеньки и взобрался на площадку между вагонами. В этот момент какая-то женщина обратилась ко мне с просьбой взять её ребёнка на руки. Я взял у неё малыша и хотел пробраться между двумя поручнями, где был достаточно большой просвет. Когда я оказался между этими поручнями, произошло торможение, поручни сблизились и сжали меня в области живота. Я закричал от нестерпимой боли! Ребёнка тут же взяли у меня, а я с огромным трудом вырвался из клещей, образованных поручнями… Я был в шоке… Болела спина в области выше поясницы… Добравшись до вагона, я залез на полку и несколько часов лежал неподвижно, находясь под впечатлением пережитого…

С тех пор прошло свыше… семи десятилетий, но я до сих пор помню тот кошмарный случай…

* * *

Спустя месяц, 15 августа 1948 года, из института пришло официальное уведомление о моём зачислении в МЭИ. 27 августа я уехал в Апрелевку, а спустя два дня я приехал в Москву, в институт. Поселился я в Лефортовском студенческом городке, в нескольких минутах ходьбы от института, в первом корпусе. Всего в студгородке было двенадцать корпусов. Более половины из них были здания панельного типа.

Комната, куда меня определили, находилась на шестом этаже, без лифта! В небольшой комнате стояли четыре кровати (в два яруса) и ещё одна кровать возле окна. В этой комнате стоял стол и несколько стульев. Вот и всё убранство… Койки на верхнем ярусе были уже заняты, так что мне пришлось довольствоваться койкой на нижнем ярусе.

Накануне 1 сентября состоялась встреча первокурсников с деканом нашего факультета, профессором Иваном Ивановичем Соловьёвым. Он, кстати, был доктором технических наук и возглавлял кафедру релейной защиты и автоматизации энергосистем.

День первого сентября 1948 года стал началом моей студенческой жизни.