Читать книгу Врата рая России – лучезарная Ялта - Владлен Авинда - Страница 14

Так называется гора, возвышающаяся над Ялтой. Точнее, она простерла свои хребты, отвесные стены, вершину и будто парит над Гурзуфом, откуда хорошо видна. Особенно зимой, когда снег серебром, смелостью и страхом повисает на каменных мускулах скал, на ее крутых отвесах, очерчивая ее красивый, мужественный и суровый лик широкими и жесткими мазками. В ней я нахожу будто очарованье дикой розы – цветка с тонкими и нежными лепестками на колючих обрывах пропасти.

Гора поднимается в восторженный муар облаков, туда, где у небожителей гремит весенний карнавал, дождинки сверкают, струятся и падают цветами, звездами, золотыми перьями и паутиной. И когда наступает беда и бессмыслица дней, я поднимаюсь на Авинду, где поклоняюсь Богу и веду беседы с Солнцем и Смертью…

Ученый-лингвист Олег Николаевич Трубачев сделал открытие: «…на территории южной части Восточно-Европейской равнины обнаружено присутствие одной из ранних форм индоарийского языка и, следовательно, соответствующего этноса. Границы ареала, в котором отмечены следы этого языка, – от Северного Кавказа на востоке до Закарпатья, Дакии и Трансильвании на западе. До сих пор индоарийский язык в его архаичной форме был известен по текстам, созданным в Индии и на подступах к ней с запада, с одной стороны, и по реликтам языка индоариев, обнаруженным на Ближнем Востоке в митаннийском локусе, с другой. Теперь же восстановлен третий, «западный», локус индоарийского языка, и тем самым намечена в общем виде та цепочка индоарийских локусов, которая приглашает к раздумью и к реконструкции дальнейших передвижений индоариев. Язык «причерноморских» индоариев позволяет углубить ведийско-санскритскую перспективу и поставить в повестку дня вопрос об остающейся невидимой части «причерноморского» индоарийского, точкой отсчета и контроля которого являются все-таки исключительно ведийско-санскритские (существенно реже – пракритские) данные. Открытие языка «причерноморских» ариев не только углубляют наши представления о древнейшем этапе истории и диалектологии этой индоевропейской ветви, но имеет и прямое отношение к реконструкции картины позднеиндоевропейского диалектного членения, привязанной к определенному новооткрытому ареалу.

Очень важно, что в книге более конкретно выявлены связи и различия, существовавшие между смежными в пространстве индоарийской и иранской идиомами и взаимопроникновение следов одной из них в другую. Но языковые связи в этом ареале не исчерпываются этими двумя ближайше-родственными языками. Автор убедительно показывает и другие связи языка причерноморских ариев – с северокавказскими, тюркскими и даже раннеславянскими. Языковая панорама рассматриваемого ареала приобретает не только новый объект, но и всю совокупность связей с другими ее объектами.»

Это слова из предисловия академика В.Н. Топорова к книге «INDOARICA в Северном Причерноморье», автор О.Н. Трубачев.

Вот в этой книге я, наконец, нахожу объяснение топониму Авинда: av-vinda – овечий пастух, второй вариант – avunda источник, колодец?, овечий источник.

Вот и чудится мне на горе, что я – «пастух» и пью из источника прохладную влагу, а надо мной пролетают сребролукие божественные облака, падая на вершину распыленными росами ледяного и хрустального эфира, зацветая на земле алмазами подснежников.

Люблю подниматься на гору, особенно в день своего рожденья – 11 апреля, когда здесь встречаются зима и весна, тающие снега и первые цветы словно сливаются в сиянии белоснежном, и блестят прозрачной поволокой легкие туманы, дыша свежестью и влагой…