Читать книгу Врата рая России – лучезарная Ялта - Владлен Авинда - Страница 26

Воскресенье выдалось моросящее и сумеречное. Низкие облака повисли над городом. Море дымилось…

Хорошо открыть книгу и посидеть у камина с горящими поленьями, раскурить трубку, думать, сочинять. Но что-то, нет тому объяснения, словно дальнее и нежное пение скрипки со смутной и чудной музыкой – потянуло ближе к лесу, ближе к снегу и сорвало, как одинокий лист. И я, вскочив в троллейбус, уезжаю на Палеокастрон. Как в Грецию Байрон!

Палеокастрон переводится с греческого как «старая крепость». Этот исар влияет на настроение, придает даже печали чистое и слабое сияние давно прошедших дней. А мечта всегда тянет в романтично-розовые картины.

Путь не долог. В поселке Никита схожу на остановке «школа». По тропинке поднимаюсь к Никитским скалам. Медленно миную их, вспоминая о былых спортивных баталиях по скалолазанию. Но все кануло и ушло навсегда в бледную ледяную даль. По кручам, по осыпям, по хвое лезу вверх в облака, где на мутном диске солнца – человеческое счастье, покой и благодать, музыка и ангельское торжество.

Склон Южного берега здесь сланцевый, но с Никитской яйлы когда-то откололась серия известняковых блоков. Они сползли вниз и вмялись в сланцы таврической формации. Гигантские обломки, громадные скалы и утесы, перевернутые ступени уступов с изорванными и иззубренными краями, трещинами, развалами – точно циклопы бушевали здесь, изломав камни и истоптав подстилающие сланцы и накопление суглинисто-щебенистого делювия. На древнем поле битвы застывший лик Земли – молчаливый и печальный. А может, это моя тоска и замершие облака?

Глухих и натоптанных, тропинок по пути вдоволь. Выбираю удобную, которая ведет к вершине исара. Густая сосновая сфера выгибается, вытягивается, выстраивается стеной. Отблеск зеленого сияния кружит и топит меня в хвойном эфире, в его пахучем и липком аромате. В изумрудной мгле исчезает небо. Не видно обрывов Никитской яйлы и горы Авинда. Да и белый столп Палеокастрона скрылся под завесой леса. Чтобы не проскочить мимо Палеокастрона и не оказаться на более высокой ступени оползневого рельефа, нужно прижиматься к скалам и каменным россыпям. Они и выведут на гребень известнякового зубца. Взобраться на вершину можно справа или слева по неглубоким кулуарам – промоинам в сланцах. Вот сосновый полог отодвигается и я на вершине исара.

Пока я лез, облака протянуло за хребет яйлы, туда, в северную муть степей и Сиваша. Умытое небо дохнуло синей вечностью. Взгляни, мой друг, какая даль морская, какая ширь земная и воздух бездны голубой! Остановись, душа, присядь, отдохни, осмотрись. Ведь так приятно после домашней тоски и суеты выйти на чистый и влажный осенний простор. Увидеть горы и море, деревья и облака, услышать тихий и торжественный хор земли, воды и неба. Посидеть на краю мирового пространства… От Палеокастрона сейчас осталось совсем немногое. Время, люди, природа разрушили Старую крепость и только догадываешься о фундаменте стен, что едва прорисовываются в земляном покрове. Куски битой черепицы и керамической посуды – можно еще найти на уступах обрыва. Этих, целых когда-то глиняных сосудов касались руки моего далекого пращура. Думал ли он, что вспоминать и говорить о нем будут через 1000 лет. Вряд ли. А впрочем?..

Верх скалы венчает крохотная ровная площадка на тридцать шагов. Главный оборонительный пояс Палеокастрона обращен к северу, в сторону седловины, откуда исар и был уязвим. Стены примыкали к отдельно стоящему, крупному скальному зубцу. Он стал природным бастионом, фланкирующим обе куртины. Северный рубеж сильно разрушен. Нижние ряды кладки в один-три камня еще видны в западной и восточной частях куртины. Вход в укрепление находился на западном фланге и был не шире калитки. С наружной стороны к нему вела лестничная кладка в несколько ступеней. Площадка на вершине наклонена к северу. С нее постоянно идет снос почвы, а с ней и культурного слоя. Поэтому обломки кувшинов, чашек, мисок встречаются за пределами укрепления. На трех фрагментах черепицы археологи нашли ремесленные знаки с греческими буквами. Обнаруженный набор керамики и панцирная кладка оборонительной стены с известняковым раствором относят Палеокастрон к группе средневековых исаров. Палеокастрон слишком миниатюрен, чтобы быть независимым опорным пунктом, и, наверное, входил в систему укреплений Гурзуфа или Ялтинской котловины. А возможно, он стоял в паре с крепостью Рускофиль-Кале на мысе Мартьян. Палеокастрон мог служить отличным наблюдательным пунктом, повисшим над дорогой Ялта – Гурзуф. Старый путь, возможно, проходил на том же уровне, что и современный.

С вершины Палеокастрона разворачивается панорама от Аю-Дага до Ай-Тодора. Отсюда можно наблюдать довольно яркое явление, когда с моря ползет туман. Гонимый южным ветром, он усиливается с моря и уходит дальше к яйле. И одинокая скала Палеокастрона плывет среди белесых облачных клубов. В это время с обрыва Никитской яйлы северный ветер сметает тяжелые тучи. Они спускаются к морю. В единоборство вступают два воздушных потока – напористый южный и ураганный северный. В узком промежутке, как застывшая молния среди туч, торчит зубец Палеокастрона. Колдовство воздушных потоков создает впечатление, будто вы летите над сказочным ущельем ухватившись за бороду колдуна. А внизу ползут юркие жуки, у которых загадочно светятся огромные глазища. Это на шоссе в тумане снуют машины с включенными фарами. Картина впечатляет грандиозностью и фантастичностью.

Вдали над Ай-Петри торжествует феерия белого тумана, где вдруг блеснет солнце и разольется розовый цвет над Ялтой. Темной зеленью сочатся сосновые леса. Мрак, как черный снег, валит с горы Авинда.

Еще час, и морской туман поднимается выше. Северные тучи опускаются вниз. И все тонет во влажных клубах. Рядом сосны и громада камней Старой крепости.