Читать книгу Карнавал теней - Яна Половинкина - Страница 3

Утро не принесло покоя самозваному господину Фортеска. Жил он крайне скромно, вопреки своей дурной славе, в маленькой гостинице, что приютилась между цирюльней и прачечной. А на завтрак его ожидал кусок чёрствого сыра.

Было слышно, как на улице звенят детские голоса и мерно плещутся мутные волны. Через силу Фортеска улыбнулся: и бедность бывает прекрасна.

Даже обшарпанные стены яркое солнце обращало в красочные шпалеры. А белые сорочки трепетали флагами на ветру, в то время как их отражения в воде походили на лебедей.

Если бы сам Великий Дож пожелал вызолотить черепицу и сложить стены здешних хижин из мрамора, той красоты, что отзывается на каждый мимолётный взгляд, полный сочувствия, не стало бы в помине.

Фортеска покинул гостиницу и пустился в путь по городу, ещё сонному и притихшему. Искоса поглядывая на своё отражение в воде, юноша невольно поймал себя на мысли, что хочет запомнить город таким: прохладным и чистым, и столь умиротворённым, словно море приворожило его.

Нет, дело не в том, что не хотелось умирать нынешней ночью. Хотя помирать весьма скверно.

«Проклятый Скьяри, – еле слышно бранился юноша, – можно подумать, ему охота, чтобы я стал убийцей! Оскорбил и сам нарвался на оскорбление! Будто мало мне было бед без него? Ну да теперь поздно. Поздно. Эх, кто просил тебя лезть не в своё дело, носатый чёрт?»

Утро всё длилось и длилось. Фортеска, не глядя, отдал два дуката гребцу, чтобы посмотреть на церковь Спасителя, возле которой его ожидала встреча.

Город с куполами соборов, мраморными аркадами, смехом и разноцветьем будто сам плыл навстречу юноше. И Фортеска притих, погрузившись в свои мысли.

В конце концов, ему пришло в голову, что прав был человек в птичьей маске: всякое может быть, а раз так, пусть душа потешится. Ведь жизнь, как и всякий праздник, с нами не навсегда.

И Фортеска от всего сердца дал себе зарок посмеяться напоследок. Но всё равно невыразимая тоска ещё лежала мутным осадком на дне его души.

На площади Сан-Марко шло нескончаемое представление. Сладковатый запах жареных каштанов и пряного вина согревал нутро лучше хорошего обеда, а весёлый смех девки Смеральдины пьянил сильней, чем хмель.

И пока христианский люд хохотал над глупостью старика доктора, чью дочку хитрый Бригелла уводил под крыло своего господина, молодой синьор Фортеска бродил среди людей точно призрак. Увы, маски не веселили его, напротив, в каждом, кто надел бауту, будь то лавочник или актёр, мерещился юноше тот носатый дьявол, посетивший его ночью. Кавалер Домино.

Будь он неладен!

Под медленный бой колокола юноша не заметил, как очутился почти у самого собора.

Фортеска вымученно улыбнулся. Крылатый лев, распростёрший крылья на восток и на запад, озирал с высокой колонны свой царственный город. Но мудрость его была спокойна и безучастна к людской слабости.

– Синьор Скьяри! Проходите, проходите, синьор, я вас не узнал.

Заслышав это имя, молодой Фортеска вздрогнул всем телом и обернулся. Он увидел человека, красивого и, без всякого сомнения, благородного. Рядом с ним шла дама в роскошном платье цвета красного вина. Лицо её было скрыто полумаской, но всё же от одного взгляда на неё захватывало дух. Фортеска, поборов омерзительную дрожь, бросился им наперерез.

Преградив кавалеру и даме дорогу, юноша низко поклонился, да так, что шляпой невольно коснулся мостовой, и быстро заговорил:

– Приветствую вас, почтенные! Правда ли то, что я слышал? Вижу ли я перед собой благородного господина Лодовико Скьяри?

– Да, это я… – оторопело произнёс щёголь, поглядывая на юношу так, словно он был надоедливой мошкой.

– Превосходно! – заявил Фортеска и гордо приосанился. – Теперь я вижу вас и готов сделать вам предложение!

Юноша глубоко вздохнул и выпалил:

– То, что сказано маской, пусть будет сказано маской! Первое оскорбление мной прощено. Если вы согласитесь с открытым лицом скрестить со мной шпагу, мы разойдёмся после первой царапины, и я сочту вас другом. Вы согласны?

И тут юноша увидел, как Скьяри побагровел. Сначала покраснела его шея, потом на лице проступили красноватые пятна, совсем как у старика.

– Но я вас не оскорблял! – прошипел Скьяри, поджав губы. – Я впервые вас вижу, синьор, и мне нет дела до того, с кем вы могли схлестнуться.

Теперь уже юноша залился по уши краской стыда. Возможно ли, что незнакомец… просто обманул его? Нет, только не это! Нельзя же вот так, ни за что, прослыть дураком!

– Вы сами назвали мне своё имя, Лодовико Скьяри, – ледяным тоном отчеканил молодой Фортеска, – и оскорбили меня дважды, назвав дурным мальчишкой и отказавшись драться со мной. Не лгите. Маска не избавит вас. Вы дадите ответ.

Видно было, что Скьяри хотел возразить на это, но слова замерли у него на языке. Он выпучил глазищи и глотал воздух, точно рыба, которую вытащили на сушу.

– Я не знаю вас, юноша, и не ж-желаю знать! Ищите где угодно своего обидчика, я здесь ни при чём!

С этими словами вместе с прекрасной дамой, так и не проронившей ни слова, синьор Скьяри поспешил удалиться от глаз любопытных.

Молодой Фортеска стоял ни жив ни мёртв, стискивая до боли эфес шпаги. До его слуха уже долетали едкие смешки и колкости про беспутных юнцов.

Почти что жалобой показался самому Фортеска гневный крик, вырвавшийся из его груди:

– Не смейте мной пренебрегать! Я дворянин и мужчина, а вы… Я точно убью вас, Скьяри, сегодня ночью.

Но никто не обернулся. И, чуть ослабив тугой шейный платок, юноша надвинул шляпу на глаза.