Читать книгу Дети божьи. Сборник произведений - Юлия Негина - Страница 5

– Там диаконисе переводчик нужен. Можешь помочь?

Семья Мэтьюз – миссионеры, Том, Кэти и две их дочери: Сара, моя ровесница, и маленькая Рэйчел. Они будут жить и работать здесь целый год и сейчас устраиваются в церковной гостинице. Вся община уже неделю на подъеме, кипит, охваченная миссионерским настроением.

– Дочка, объясни им, что холодильник привезут вечером. Обед и ужин я приготовлю в столовой внизу. А потом они могут сами пользоваться кухней в ихней квартире, когда привезут плиту. Ох, вот попадем на Небеса, там не нужны будут никакие переводчики, будет один язык на всех, «волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому»… Скорее бы уж!

Мне нравится Кэти, она просто сгусток материнской заботы. Том высокий, седеющий красавец, спокойный, молчаливый. Сара и Рейчел как куколки. У них длинные локоны, переливающиеся шелком, и восхитительные платья, у меня никогда таких не было. Рабочие ввозят в комнату пианино, девочки будут брать уроки музыки.

Дима всю неделю сам не свой, он пропадает в церкви дни напролет; как второе лицо после пастора, он должен встретить и устроить американских братьев и сестер как подобает.

«Она такая… наивная, – рассказывает он о Саре, – такая неиспорченная… Никогда таких не встречал!» В его глазах поволока.

Он не провожает меня вечером: «Извини, мне надо готовиться к проповеди, катастрофически не хватает времени!»

Я возвращаюсь одна в темноте, и, как назло, не ходит трамвай.

В субботу после службы американцы приглашают его на обед.

– В знак благодарности, что я помогал им обустроиться, – объясняет он, глядя в сторону.

– Только тебя?

– Ну, да…

– Обычно мы в гости ходим вместе. К тому же ты не говоришь по-английски.

– Да понимаешь… – он смахивает с плеча пиджака несуществующие пылинки, – у них мало места…

– Понятно.

– Ну что ты обижаешься?

– Я не обижаюсь.

– Ну, я же вижу. Ревность – это грех. Ну ладно, я пошел. Увидимся. Я позвоню тебе.

В Галином окне свет. Слава богу, дома.

– Погоди, мама с отчимом спят… Я сейчас выйду, – шепчет она сквозь дверную щель.

Гниющая скамейка под яблоней сырая после дождя; мы устраиваемся на спинке, забравшись на нее с ногами.

– Галька, мне кажется, Димка влюбился в эту американку.

– Тихо, тихо, не реви. Ну что ты! Тщ-тщ-тщщ!

Плечо Галиной болоньевой куртки мокнет от моих соплей и слез.

– Я не удивляюсь, она очень красивая. Как принцесса. На фортепиано играет и на скрипке. В нее кто угодно влюбится…

– Почему ты думаешь, что он влюбился?

– Потому что я вижу, Галь. Я чувствую. Я не совсем еще дура!

Мои хриплые рыдания в темноте похожи на вой деревенской собаки.

– Сколько вы уже вместе?

– Почти год.

– Я считаю, это подлость, – Галя гладит меня по спине.

Поднимаю глаза на полную луну и размазываю слезы по лицу грязными руками.

– А я так не думаю, – на моем лице умиротворение; злость и обида остались на Галиной куртке, – он же не может приказать своему сердцу…

Из окна Галиной квартиры слышится звон бутылок и брань. Галя беспомощно хмурится.

– Проснулись… Давай немного погуляем. Не хочется идти домой.

Дедушка захворал. Я варю ему куриный бульон и протираю картофельное пюре, напевая:

«Долороса пусть страданий Он – Мессия, Царь Христос.

Сам – невинный, за нас грешных крест понес…»

«Камень на камень, кирпич на кирпич,

Умер наш Ленин Владимир Ильич…» – запевает дедушка в другой комнате, сморкаясь в большое вафельное полотенце, заткнутое за резинку трико.

«Из любви к нам выбрал Он этот крестный путь к тебе, ко мне», – чищу вареное яйцо, разрезаю и опускаю его в бульон.

«Мертвое сердце лежит на столе,

Жалко рабочим, жалко и мне», – дедушка глотает таблетку, передергивается от горечи и запивает водой из кружки.

«Любовь велика, Его повела,

Путь страданий пройти, наши души спасти», – тяну я, не попадая в ноты, накрываю на стол.

«Музыка играет, барабаны бьют,

Ворота открывают, Ленина несут…», – дедушка чистит чеснок и вставляет две дольки в ноздри – фитонциды от простуды.

– Де-ду-шка, иди обедать!

– Ай?

– Обедать!

– Чегой-то? Аль ты сказала что?

– Су-у-у-пчи-и-и-к!

Кэти, как птенца крылом, обнимает меня за плечи.

– Давай сядем, я хочу с тобой поговорить. У тебя есть время?

– Конечно.

У Кэти круглая шапка волнистых волос, ласковые, смеющиеся глаза, ее голос окутывает домашним теплом.

– Дима Федоров – твой парень?

– Да.

– Давно?

– А что?

– Дело в том, что на прошлой неделе он сказал Саре, что влюблен в нее и хочет с ней встречаться.

Я округляю глаза.

– Как? Он же не говорит по-английски…

Кэти пожимает плечами.

– Мы объяснили ему, что Сара еще слишком молода и еще не готова встречаться с мальчиком.

– А Сара? Что она думает?

– Она сказала ему «нет».

– Правда?

– Правда.

– Честно?

– Честно.

– Он ей не нравится?

– Только как брат. Как все вы. Мы понимаем, что эта ситуация очень болезненная для тебя. Мы только что приехали сюда и хотим со всеми вами подружиться. И мы очень надеемся, что ты не будешь теперь ненавидеть Сару…

– Конечно, не буду!

Кэти крепко обнимает.

– Да благословит тебя Господь! Ты искренняя христианка!

На глазах Кэти слезы.

– Мы приглашаем одну сестру из хора, Ольгу, к нам на обед сегодня. Будем очень рады видеть тебя тоже.

Я поражаюсь богатству вегетарианского стола: грибной крем-суп, соевые клецки, каши, всевозможные фрукты, грильяжи, орехи, сухофрукты, банановый хлеб, шоколадный пудинг, арахисовая паста, печенье, соки, воды, чаи…

За столом душевно и весело, ощущение, что я знаю этих людей уже двести лет. Так непривычно слышать столько доброго: Рейчел у нас молчаливая, как папа, и она очень любознательная; Сара умеет сочетать цвета, она поможет тебе подобрать одежду; Ольга прекрасно поет соло; Вера отлично говорит по-английски; Ольга тоже… старается хорошо говорить по-английски; мы счастливы, что познакомились со всеми вами; в воскресенье мы едем на ипподром, будем рады, вы, девочки, присоединитесь к нам.

– А Диму вы не приглашаете?

– Нет, – улыбается Кэти понимающе.

– Тогда я с удовольствием поеду!