Читать книгу Рычаги. Ад бесконечной рефлексии - Юрий Алексеевич Колесников - Страница 7

я спросил: чей ты будешь, заснеженный мир?

и мир мне ответил: ничей..

И. Кормильцев

Не воскрешайте меня, а воскресив, не ждите чудо.

Я отправился за добавкой в магазин. Я собрал последние деньги, ночью продажа алкоголя считается незаконной, а все незаконное дорогое. Кое-как одевшись, я спустился по черной лестнице вниз и единственным маяком, который освещал мою дорогу была сигарета, дым от нее указывал на выход. За окном шел мелкий дождь, и я натянул капюшон. В магазине, не смотря на ночь, была очередь. Потребители водки и пива озирались по сторонам, каждый ждал появления полиции – это значило бы, что реализация алкоголя временно недоступна, ибо полиция приехала за взяткой и нужно ждать, пока дача взятки свершится. Как вам слово «взятка»? Непривычно, да? А посчитайте, сколько раз в год вы натыкаетесь на сущность этого понятия и сколько раз произносите имя это чумы? Разность чисел дает сумму коэффициента трезвости восприятия действительности.

Я купил три бутылки пива и вышел из магазина. Крошечные звезды в небе были похожи на комки, в плохо вымешанном тесте. Воздух был вязким и очень знакомым, как вкус меда. Мне не хотелось домой. Говоря откровенно, ничего не хотелось. Я уселся около чужого подъезда и закурил.

«Крыши домов дрожат под тяжестью дней, небесный пастух пасет облака, город стреляет в ночь дробью огней, но ночь сильней – её власть велика» – подумал я чужими мыслями.

«Не только город, с его несчастной „дробью“, но и день, в его световом смысле слабей ночи, в космосе ночь и мир наш из ночи и одинокий пастух, который пасет облака, боюсь, тоже живет в мире ночи. Именно потому он и дарит свет, именно по этому так много тьмы»

Я открыл бутылку пива и жадно глотнул.

«А тем, кто ложится спать – спокойного сна» – да кто же этот безумец, который сделав такое открытие ляжет и спокойно уснет?»

– Не спится? – спросил кто-то и испугал меня до мурашек. Первая мысль была очевидной – «Менты». К великому моему изумлению, это была та волшебница, которая успокоила взглядом ребенка, оказывается я интуитивно уселся возле подъезда ее дома, и вот вдруг, теперь она стояла передо мной.

– Такая ночь – промямлил я.

Ночь была поистине отвратительной: капли дождя путались в моей бороде, небо было спрятано за облаками, температура воздуха была на столько низкой, что капли дождя казался ледяным.

– Вот и я из окна вижу – сидишь, сразу подумала, что ночью наслаждаешься – сказала она с усмешкой. Вообще тон ее речи был издевательский.

– Хотите пива? – спросил я, неожиданно для самого себя.

– Да, давай.

Она весело взяла бутылку пива, открыла и глотнула с наслаждением. Я почувствовал одновременно эротическое возбуждение и животное отвращение.

– Ты много пьешь? – спросила она.

– Не то, чтобы много, но часто. Вернее я делаю маленькие промежутки.

– Считаешь это нормальным?

Что тут ответить?

– Я затрудняюсь ответить – сказал я и добавил: – Это похоже на восемнадцатый удар ножом в мертвое тело.

– Отвратительно также – отметила она и сделала большой глоток пива. Она пила так как пью или в первый или в сто двадцать первый раз.

– Почему ты не подошел ко мне на улице сегодня? Я же видела, что ты заинтересовался.

– Я боялся отказа, мне показалось, что такая девушка как вы не знакомится на улице.

– Конечно, не знакомлюсь, но почему не подошел-то?

Ответ не придумывался.

– Хотите еще пива? – сказал я, заметив, что ее бутылка пуста.

– Нет.

– А прогуляться? – я спрашивал все это бессознательно. Мне захотелось спать и в туалет, но сказать это было бы верхом неприличия.

– Ты же видишь погоду. Ты спать, наверное, хочешь? Так иди и не бойся ничего, утром мы опять будем вместе.

– Вместе?

– Вместе, вместе, ты иди спокойно.

Она погладила меня по голове и очень добро посмотрела в мои глаза. Мне стало тепло и приятно, я перестал замечать дождь. Я вспомнил идею Толстого о том, что союз мужчины и женщины должен быть похож на союз брата и сестры. Мне показалось, что именно с этой прекрасной девушкой я бы мог организовать такой союз.

Иными словами, я почувствовал любовь.

Она стояла и смотрела на меня, совсем не боясь промокнуть. Я подумал, что Настя уже давно стала бы скулить и говорить, что я много пью, что холодно, что хочется спать и что она ногу натерла.

«А эта вот стоит и смотрит. Ждет, пока я встану и уйду. Такая себе Маргарита»

Я решил, что за ту щедрость, которую она мне предоставила, я обязан достойно уйти. Собравшись с мыслями и силами, я сказал:

– Каждый вечер я собираюсь умереть. Собирался я и сегодня, но теперь я надеюсь, что этого не произойдет. Вы волшебная и я такой странный с вами только из-за того, что не знаю, как себя вести. Вы уж простите. Все мы ждем чудо, но не знаем, как его встречать. Мне нужно идти домой, но только потому, что нужно.

Я победил, свои наглые, улыбающиеся глаза она опустила, но лишь на миг. Мне было этого достаточно, чтобы убедится в том, что она все таки человек.

– До свиданья, – сказал я и протянул ей свою толстую, мокрую от дождя руку.

– Доброй ночи – сказала она и ее брови съехали к переносице так, будто она что-то вспоминает.

«Мое имя» – догадался я, и тут же понял, что ее имя я тоже не знаю.

Видимо, ход моих мыслей стал понятен ей. Пьяный люди хорошо понимают друг друга, однако, ведь она не была пьяна. Или была?

– Это обстановка слишком романтическая, чтобы знакомиться по-настоящему, давайте завтра?

– Непременно завтра! – сказал я и только тогда заметил, что ее тоненькая рука с длинными пальцами спит в моей медвежьей лапе.

Я собрал свои пустые бутылки в синий пакет с никому не нужной рекламой, после чего пошел прочь, не обходя лужи. Такой тоски в моем сердце уже давно не было, и я потому я был благодарен хмельному обмороку, за то, что он хорошо знает свое дело.

Спал я как младенец, но проснулся как старик.

Весь следующий день я думал о ней и, даже решил, что обязательно обегу все квартиры того подъезда, когда вернусь с работы, но какая-то неведомая сила заставляет меня не делать, то, что кажется самым целесообразным.

Я не стал ее искать и даже не проходил мимо ее дома. Это не избавило меня от тоски по ней, но я надеялся, что избавит.